Наследница огня - Сара Маас

– Довольно с нас желающих заглянуть к тебе на огонек, – усмехнулся он.

В другое время она непременно ответила бы на колкость, но сейчас слишком утомилась и озябла.

Они снова замолчали. Сверху продолжал сеяться дождь.

– Почему тебе так важны мои превращения? – наконец спросила Селена.

– Потому что они тебя пугают. Умение управлять ими – первый шаг к умению управлять твоей силой. Без него никак нельзя, иначе ты и себя можешь сжечь.

– Я тебя не понимаю.

Опять его сердитый взгляд!

– Когда ты прикасаешься к своей силе, чем она тебе представляется?

– Колодцем, – почти не задумываясь, ответила Селена. – И по ощущениям похоже на колодец.

– Тебе удавалось почувствовать его дно?

– Разве оно есть? – спросила Селена.

Как ей хотелось, чтобы дно все-таки было.

– Любой вид магии имеет предел возможностей. У магов со скромными способностями колодец быстро истощается, но зато и быстро пополняется. Их зачастую хватает только на один выплеск. Более сильным магам, чтобы достичь дна, требуется несколько часов. Их магическая сила не сразу выплескивается на поверхность.

– А тебе сколько времени требуется?

– Целый день.

Селена даже подпрыгнула.

– Если нам предстоит битва, мы готовимся к ней заблаговременно. Но зато когда мы выходим на поле боя, мы оказываемся самыми сильными. Это не значит, что мы просто сидим и ждем, пока наша сила поднимется. Нет, мы одновременно занимаемся чем-то другим, но некая часть в нас черпает и черпает силу.

– И потом выплескивает одной громадной волной?

– Если мне самому это надо. Или я могу делать выплески поменьше, чтобы хватило на несколько атак. Но когда магическая сила поднялась в тебе, ее очень трудно загнать обратно. Здесь иногда бывает сложно отличить врага от друга.

Это Селена поняла без дополнительных объяснений. Пару месяцев назад она сама оказалась в подобной ситуации, когда вошла в портал. Сила, высвобожденная ею, могла уничтожить не только демона, но и сражавшегося с ним Шаола.

– И долго ты потом приходишь в себя?

– Несколько дней. Иногда целую неделю. Все зависит от способа применения силы и от того, вычерпал ли я ее до последней капли или что-то оставил про запас. Бывает, маги переоценивают свои возможности и, не успев как следует подготовиться, вычерпывают всю силу. Или пытаются слишком долго удерживать ее в себе. Они либо выжигают себе мозг, либо сгорают сами. Вот ты сейчас дрожишь. Ты и сама понимаешь: причина не только в холодной воде. Твое тело говорит тебе: «Больше так не делай».

– Это из-за железа в нашей крови? Оно ослабляет магические силы.

– Да. Если наши противники сами не владеют магией, они стараются окружить нас железом.

Увидев удивленный взгляд Селены, Рован пояснил:

– Однажды я попал в плен. Мы тогда воевали на востоке с королевством, которого нынче уже нет. Меня заковали в железо с головы до пят, и это помешало мне лишить врагов способности дышать.

– Тебя… пытали? – удивленно присвистнула Селена.

– Целых две недели, пока мои солдаты меня не спасли. У них имелись особые пыточные столы.

Он расстегнул защитную накладку на предплечье, закатал правый рукав и показал Селене широкий, зловещего вида шрам, который спиралью шел от плеча к локтю.

– Вскрывали мне руку по кусочкам. Отламывали кости, тоже по кусочкам.

– Я вижу, что́ сделали с твоей рукой, и даже знаю, как это делается, – сказала Селена.

У нее свело живот, но не от шрама на руке Рована. Она вспомнила своего возлюбленного Саэма. Когда его схватили, его тоже привязали к столу и резали по кусочкам. Тот, кто над ним издевался, по своей жестокости не уступал адарланскому королю.

– Это было с тобой или с кем-то? – тихо спросил Рован.

В другое время она бы ответила, что подробности его не касаются.

– Не со мной. Я опоздала. Он не выжил.

Ну зачем, зачем она все это рассказывает? Селена мысленно обругала себя, но вслух сказала совсем другое:

– Спасибо, что спас меня.

Ответом ей было пожатие плеч, словно Ровану было легче выдержать ее ненависть и упрямство, чем благодарность.

– Я связан нерушимой клятвой на крови, принесенной моей королеве. У меня просто не было иного выбора. Я не мог допустить, чтобы ты погибла.

Его слова отозвались тяжестью в ее жилах.

– Но я никого бы не отдал оборотням на растерзание, – добавил Рован.

– Мог бы предостеречь меня… днем.

– Если помнишь, я тебе в первый же день сказал, что в лесах бродят оборотни. Ты пропустила это мимо ушей. А днем ты бы не стала слушать мои предостережения.

Он был прав. Селену снова затрясло, и настолько сильно, что она вернулась в смертное тело. Вспышка света, пронзительная боль. Если ей было холодно в фэйском теле, сейчас ей показалось, что она попала в ледяную пустыню.

– Что на этот раз подтолкнуло тебя к превращению? – спросил Рован.

Можно подумать, что боги постоянно их подслушивали и он нарочно выбрал такое место, где шум дождя и рев реки служили надежной преградой для чужих ушей.

– Ничего особенного, – ответила Селена, растирая безнадежно замерзшие руки.

Рован выразительно молчал. Он рассказал ей то, о чем она не знала, и теперь рассчитывал на ее рассказ. Что ж, вполне честно. Селена вздохнула:

– Скажем там. Меня подтолкнул страх, необходимость и глубоко укорененный инстинкт самосохранения.

– Но что интересно: на этот раз твоя магия была достаточно управляемой. Ты выплеснула огонь, однако он не затронул все то, к чему ты прикасалась: твою одежду, оружие. Даже волосы твои уцелели.

Похоже, Рован только сейчас вспомнил про кинжалы и быстро забрал их назад.

Селене было нечего возразить. Она швырнула магическую силу в пространство, но сама не пострадала. Ни одного волоска не опалила.

– Почему в этот раз все было по-другому? – не отставал Рован.

– Я не хотела, чтобы ты погиб, спасая меня, – призналась она.

– А если бы меня рядом не было, ты бы превратилась ради собственного спасения?

– Твое мнение обо мне во многом совпадает с моим собственным. Так что ответ ты знаешь.

Рован надолго умолк. Может, пытался сложить обрывки представлений о ней в общую картину.

– Ты останешься в крепости, – наконец сказал он, скрестив руки. – Вечернюю работу на кухне я отменяю, но из крепости ты не уйдешь.

– Почему?

– Потому что я так сказал.

Рован расстегнул плащ. Селена уже собиралась ответить ему, что более идиотского довода не слышала и что он – просто высокомерный придурок, хотя и бессмертный. Но он бросил ей свой плащ, сухой и теплый. А потом прикрыл ей колени камзолом.

Когда он встал и зашагал к крепости, Селена пошла следом.

Глава 23

За неделю почти ничего в жизни Маноны и остальных ведьм клана Черноклювых не изменилось. Они по-прежнему каждый день оттачивали навыки полета на драконах и каким-то чудом уклонялись от потасовок с ведьмами других кланов, встречаясь с ними в общем зале за завтраком и обедом. Наследница Желтоногих использовала малейшую возможность позлить Манону, однако Манона обращала на нее не больше внимания, чем на комара, звенящего под ухом.

Все изменилось в тот день, когда наследницам и ведьмам их шабашей предстояло выбирать себе драконов.

Все в том же загоне для упражнений, расположенном в нижней части Северного Клыка, собрались сорок две ведьмы: три шабаша и три предводительницы. На правой площадке, кроме верховных ведьм, не было никого. На левой теснились зрители. Внизу бегали и суетились смертные погонщики, готовясь к церемонии. Принцип отбора был достаточно прост. Драконов будут по одному выводить в загон, где крылатые твари покажут свои бойцовские качества, расправляясь с приманками из числа слабых и больных сородичей. Как и все ведьмы, участвующие в отборе, Манона каждый день пробиралась к клеткам и любовалась могучими зверями. Она по-прежнему хотела заполучить Татуса.

Впрочем, «хотела» – слово из языка смертных. Татус уже был ее драконом. В случае чего, она была готова выпустить кишки любой ведьме, посмевшей заявить на него права. Зная, что может дойти до стычки, Манона утром наточила свои железные ногти. Все ведьмы отряда Тринадцати сделали то же самое.

Однако сама процедура отбора должна была проходить вполне благопристойно. Если какой-то дракон приглянется двум и более ведьмам, они бросят жребий, результаты которого и определят владелицу. Что касалось Татуса, Манона заранее знала, кто попытается оспорить ее выбор. Искара и Петара, наследницы Желтоногих и Синекровных. Она не раз видела, с какой жадностью обе поглядывали на величественного зверя. Если бы Маноне позволили действовать по-своему, она бы вместо вытаскивания прутиков решила спор в поединке. Она даже посмела предложить это бабушке, но та отказалась, заявив, что поединков здесь и так хватает. К тому же это могло подать дурной пример остальным. Споры решит жребий.