Дело не в тебе, дело во мне (ЛП) - Джонсон Джули

В первый и единственный раз, когда я попыталась испечь пирог с репой, он пузырился, и в итоге я получила липкий, ядовитый слой геля, обуглившийся на дне моей духовки, который невозможно было удалить никаким соскабливанием, и сработали все детекторы дыма в здании. Приехали самые настоящие пожарные и эвакуировали всех. Это было так плохо.

Но я отвлеклась.

Я почти добралась до заднего коридора, когда голос эхом разнёсся по пустому коридору, останавливая меня на полпути.

— Собираешься с ночёвкой к своему новому парню?

Я цепенею. Чистый яд в этих словах ударяет мне в спину и омывает меня.

Ральф.

Чёрт.

Я знала, что мы неизбежно столкнёмся друг с другом, в конце концов, мы соседи, но каким-то образом мне удалось избегать встречи с ним с того момента, как я выбежала со стадиона той ночью. Я должна была знать, что моя удача не может длиться вечно. Хотя я не могу не подумать, что, если бы у меня был выбор, я бы предпочла толпу безжалостных репортёров разговору с Ральфом в любой день недели.

— Или он уже бросил тебя? — выплёвывает он, его голос приближается.

Я напрягаюсь, каждый мускул в моём теле готов к действию, когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Хмурый взгляд на его лице усиливается, как только наши взгляды встречаются, и я вижу, что гнев вспыхивает, как молния, на его лице, когда я не даю ему удовлетворения от ответа.

— Что, слишком хороша, чтобы говорить со мной, Джемма? — он горько смеётся. — Думаешь, ты лучше меня, потому что позволяешь Крофту трахать тебя?

Я сжимаю руки в кулаки, стискивая лямки рюкзака. Сквозь стиснутые зубы я выдавливаю несколько сердитых слов:

— Давай будем честными, Ральф. Я всегда была лучше тебя. Тот, с кем я трахаюсь, не имеет к этому никакого отношения.

— Сука, — рычит он, подходя ближе. — Ты заплатишь за то, что сделала со мной.

Недоверчивый смех срывается с моих губ.

— За то, что я сделала с тобой? Ты бредишь? Ты тот, кто изменял мне, игнорировал меня, помыкал мной и подверг меня, возможно, самому скучному сексу в истории секса, — мой голос становится громче, а мои слова убегают вместе со мной. — Быстрый совет для любой девушки, которую ты решишь подвергнуть своему значительному отсутствию очарования в следующий раз: есть другие позиции, кроме миссионерской, Ральф! Множества других. И вот ещё один бесплатный совет: отношение к сексу как будто это гонка, чтобы увидеть, кто быстрее достигнет оргазма, не доставляет удовольствия никому, кроме тебя!

Его хмурый взгляд становится выражением чистой ненависти, и я делаю шаг назад, запоздало понимая, что, возможно, это не лучшая идея — затевать стычку с мужчиной в пустынном коридоре почти в десять вечера, когда большинство моих пожилых соседей давно спят, даже если это всего лишь Ральф — пухлый, ленивый коротышка-Ральф. Я никогда раньше не видела в нём даже отдалённой угрозы, но сейчас, когда он приближается ко мне, его лицо искажено такой яростью, что он почти неузнаваем, я думаю, что, возможно, это было ошибкой.

Большой.

— У тебя длинный язык, Джемма. Никогда не нравилось в тебе это, за исключением очень специфических обстоятельств.

Его глаза мстительно блестят, когда его тонко завуалированный сексуальный намёк бьёт меня, как пощечина.

Никогда не отличался тонкостью, Ральф.

Он делает ещё один шаг вперёд, когда я отступаю от него, расстояние между нами сокращается почти так же быстро, как расстояние между моей спиной и тёмным углом коридора, там, где я никогда не хотела бы оказаться с Ральфом, особенно сейчас, когда он выглядит так, будто его руки чешутся обхватить мою трахею и сжимать, пока в моих лёгких не останется воздуха.

— Это грёбаное видео повсюду, — усмехается он. — Все это видели. Мои друзья. Ребята на работе. Моя грёбаная мать.

Я борюсь с желанием рявкнуть "ну и что?" на него, понимая, что сейчас не лучшее время для очередной насмешки.

— Ты унизила меня на национальном телевидении, Джемма. Видео на "Ютуб" уже набрало миллионы просмотров. Я посмешище. Они называют меня "Мобильным парнем" по радио, по телевизору. Интернет — дерьмо ещё хуже. Я грёбаный мем. И это никогда не закончится. Он там навсегда.

Его дыхание прерывистое, и в его глазах есть выражение, которое мне не нравится, неуправляемый, неконтролируемый, совершенно пугающий взгляд.

— Ты, чёрт возьми, заплатишь, Джемма. Ты должна, блять, заплатить.

Он угрожает мне, я вижу это ясно, как божий день. Но небольшая часть моего мозга всё ещё настаивает на том, что Ральф на самом деле не причинил бы мне вреда. То есть не более чем словами.

Другая, более рациональная часть моего разума думает иначе, и я медленно начинаю расстёгивать сумку, одновременно молясь, чтобы мой мобильный телефон был где-то наверху.

— Отойди от меня, Ральф, сейчас же. Иначе я…

— Что ты сделаешь? Позвонишь в полицию? — он смеётся, подходя ближе. — Им потребуется время, чтобы добраться сюда, Джемма. Слишком долго.

Моё сердцебиение ускоряется, и я отступаю ещё дальше от него, всё ещё торопливо роясь рукой в сумке в поисках телефона.

— Если ты только прикоснешься ко мне, я выдвину обвинение. Ты отправишься в тюрьму, Ральф. Твоя жизнь закончится, я позабочусь об этом.

— Ты уже сделала это, Джемма, когда поцеловала Крофта и выставила меня дураком.

Я спиной упираюсь в стену и вижу вспышку победы в его глазах, теперь, когда он загнал меня в угол. Тело Ральфа преграждает путь передо мной, за моей спиной стена, справа закрытая дверь квартиры, а выход находится в шести метрах по коридору слева от меня. Я могла бы сбежать, но мне не очень нравится идея повернуться к нему спиной, особенно когда он так на меня смотрит. К тому же, с рюкзаком, отягощающим меня, Ральф, вероятно, быстрее меня.

Маленькая часть моего мозга, которая настаивает на том, что Ральф не представляет угрозы, заметно притихла, особенно когда он делает ещё один шаг ко мне. Месть горит в его глазах, тёмное обещание таится в протянутых руках.

Я открываю рот, чтобы закричать, даже когда мои ноги готовятся двигаться, но слышу в коридоре отнюдь не мой собственный голос.

— Джемма, дорогая, это ты?

Голос, удивительно сильный, несмотря на хрупкость его обладательницы, сопровождается приветственным звуком широко распахивающейся двери справа от меня. Ральф застывает, его руки безвольно повисают в воздухе между нами, и я бросаю взгляд на миссис Хендриксон, которая только что появилась в дверях. Её ноги в домашних тапочках, седые волосы в розовых бигудях, и каждый сантиметр её кожи укутан в ночную рубашку с узором огурца, которая закрывает её от шеи до пальцев ног. На руках у неё сидит большой рыжий полосатый кот, мурлычущий так громко, что я слышу его с расстояния в полтора метра.

Я никогда в жизни не была так счастлива кого-то видеть.

— Миссис Хендриксон, — выдыхаю я, в моём голосе слышно облегчение, и мои глаза возвращаются к Ральфу.

Он всё ещё смотрит на меня, но отступил на несколько шагов назад, расширяя пространство между нами. Разговаривая со старухой, я не отвожу от него взгляда:

— Простите, мы вас разбудили?

По правде говоря, я даже ни капельки не сожалею.

— О, нет, мы с Биглоу просто сидели у окна и немного подглядывали, — бесстыдно сообщает она мне, явно не замечая напряжённой атмосферы в коридоре. — А ты знаешь, что мужчина и его жена в соседнем доме подумывают завести кошку? Биглоу это понравится. Он любит сидеть у окна, когда светит солнце, ему будет на что посмотреть днём.

Я киваю, не сводя глаз с Ральфа.

— Это было бы очень мило, миссис Хендриксон, — я сглатываю. — Мне пора идти, но не сделаете ли вы мне одолжение?

— Конечно, Джемма, дорогая. Что?

— Этот коридор немного жутковат ночью. Не могли бы вы понаблюдать и убедиться, что я доберусь до двери в порядке?