Танцуй, пока можешь - Сьюзен Льюис

Очень медленно она отвела мою руку и вздохнула:

– Ах, если бы ты знал, как мне жаль тебя! Хотя одному Богу известно, почему. Ее картины! Александр, как ты мог так поступить?

Ее слова снова пробудили невыносимое, мучительное чувство вины.

– Откуда ты узнала о картинах?

– Мне сказал Роберт.

– Роберт Литтлтон? – Я почувствовал, как откуда-то изнутри поднимается новая волна гнева. – Но это значит, что Джессика снова встречалась с ним!

– Нет, это значит, что тебя повсюду ищет Генри.

– А Роберт знает, что я здесь?

– Да. Я видела его сегодня днем.

– В постели?

Рейчел улыбнулась:

– Нет, Александр, не в постели. Я, конечно, не безгрешна, но инцест – это не по моей части.

– Инцест? – Я не мог поверить собственным ушам.

– Роберт – мой сын. И не пытайся убедить меня, что ты этого не знал.

Я резко отдернул руку и, пожалуй, впервые внимательно посмотрел на нее. Рейчел улыбалась, но в эту минуту я видел только сеточку морщин вокруг глаз и начинающую дрябнуть кожу шеи. На какое-то жуткое мгновение мне показалось, что я смотрю в лицо собственной матери. К горлу подступила тошнота. Рейчел – мать Роберта Литтлтона. И пока я спал с его матерью, он спал с моей женой. И с ее сестрой. С моей женой и ее сестрой…

– О Господи! – только и смог выдохнуть я.

Рейчел снова потянулась за своим бокалом. Я смотрел на нее, и ненависть постепенно сменялась глубоким отвращением. Хотелось содрать с себя кожу, вывернуть все внутренности, сделать все, что угодно, лишь бы очиститься от этой мерзости. И в то же время я понимал, что это из-за меня все они оказались в полной нечистот помойной яме – и Джессика, и Рейчел, и Лиззи, и бесчисленное множество других, безымянных, которые были лишь пешками в моей грязной игре. Ведь я стремился только к тому, чтобы унизить их, растоптать, причинить боль и страдания, а затем преспокойно удалиться, презрительно отшвырнув их в сторону, как ненужный хлам.

Господи! Когда же этому придет конец? Как долго будет продолжаться мука? Сколько мне еще жить с этой нестерпимой болью? Где она? Господи, молю тебя, ответь, где она?!

ЭЛИЗАБЕТ

Глава 14

Все вокруг смеялись. Повсюду вспыхивали яркие огоньки, раздавались детские крики, рев громкоговорителей и звуки сирен, возвещающих об окончании очередного аттракциона. Люди с золотыми рыбками и разноцветными воздушными шариками прогуливались, кутаясь в теплые шарфы от пронизывающего ледяного ветра. Засунув обрывок газеты обратно в карман, я терпеливо ждала, пока маленький мальчик достанет из моей корзинки особенно понравившийся ему билет. Пухлые щечки ребенка горели от возбуждения, но, к сожалению, его ждало разочарование. Без выигрыша. Увидев надпись, мальчишка чуть не заплакал, а его отец, окинув меня оценивающим взглядом, улыбнулся слишком хорошо знакомой мне улыбкой.

Я отвернулась. В тот момент мне хотелось только одного – хоть ненадолго уйти в себя, отгородиться от царящего вокруг веселья.

Мой дядя раздавал дротики для игры в дартс, но при этом старался ни на минуту не упускать меня из виду. Я прекрасно понимала, что он не доверяет мне и принял обратно только потому, что тем летом у них не хватало людей, а мне все равно было больше некуда податься. Это произошло пять лет назад. Прислонившись к стенке кабинки, я закрыла глаза. Господи, когда же наконец воспоминания о том времени перестанут причинять боль?

Кто-то окликнул меня по имени. Это была Эдвина, старая карга, муж которой управлял большим колесом. Каждый раз, глядя на него, я вспоминала своих родителей. Ведь раньше колесо принадлежало им – вплоть до того рокового дня, когда сильный ветер опрокинул его набок, убив их обоих. Не случись этого, я бы, наверное, никуда отсюда и не уезжала.

Когда в свое время я сообщила дяде, что собираюсь покинуть их, он даже не пытался скрыть своего облегчения. После смерти родителей за мной присматривала гадалка Вайолет Мэй, но тем не менее для дяди я была постоянным живым укором, напоминанием о том, что, не взяв меня к себе, он пренебрег своими родственными обязанностями.

– Ты все правильно решила. Тем более что мать позаботилась о том, чтобы дать тебе образование. Езжай.

На вокзале, когда дядя открыл дверь вагона лондонского поезда, я уже хотела сказать ему, что передумала, но, повернувшись, увидела лишь его спину – он спешил прочь.

Тогда мне было всего четырнадцать лет, а казалось, что это произошло только вчера…

Эдвина еще раз окликнула меня и показала на группку ребятишек, столпившихся, вокруг моей кабинки, чтобы купить билет. Стиснув зубы, я отвела взгляд. Эдвина всегда ненавидела мою мать, а после ее смерти перенесла свою злобу на меня. Когда спустя всего несколько часов после отъезда из Фокстона, после того как Александр навсегда ушел из моей жизни, я появилась на ярмарочной площади, эта старая ведьма набросилась на меня с воплями. Она знает, почему я здесь, она читала газеты! Я – проститутка, и таким, как я, здесь не место. Мой дядя вместе с остальными стоял рядом и молча наблюдал за этой сценой. В результате я взяла свой чемодан и направилась прочь, но меня остановила Вайолет Мэй. Она и слышать не хотела о том, чтобы я поехала к Дженис. Мой дом был здесь, на ярмарке, а Эдвина может болтать все, что угодно! И я осталась, потому что знала, что не смогу выдержать Дженис с ее постоянными попытками найти мне нового мужчину и новую работу. Я боялась всего, что могло бы хоть в какой-то мере привести к повторению истории, происшедшей в Фокстоне…

– Я выиграла! Мисс! Мисс! Я выиграла!

Посмотрев на бледное возбужденное личико сияющей от радости девчушки, я невольно улыбнулась… В конце концов прошло уже столько времени. Теперь это все позади. Взяв с полки одну из дешевеньких шариковых, ручек, я незаметно сунула ее в карман девочки, после чего протянула ей плюшевого мишку. Девчушка улыбнулась еще шире, а я прижала палец к губам, давая ей понять, что два приза – это наш с ней маленький секрет.

– Мамочка! Эдвард пришел!

К моей кабинке подбежала Шарлотта. Застенчиво улыбнувшись девочке с мишкой, она подождала, пока та уйдет.

– Приехал Эдвард, – повторила она, отбросив со лба густые черные локоны.

– В самом деле? – улыбнулась я, сажая ее на прилавок. – И конечно, он купил тебе сахарную вату.

Серые глаза округлились от удивления. Я рассмеялась и обняла дочь:

– Ты вымазалась ею с головы до пят.

– Ой, ты делаешь мне больно, – взвизгнула Шарлотта и, вырвавшись, снова спрыгнула на землю. – Пошли же, он ждет тебя, – сказала она и вприпрыжку устремилась через ярмарочную площадь.

Достав из кармана обрывок газеты, я еще раз пробежала глазами небольшую заметку. Год. Целый год он уже женат, а я даже не знала об этом!