Око флота - Ричард Вудмен

Дринкуотер спал плохо. Хотя он остался невредим, за исключением плеча, по которому пришелся удар плоской стороной сабли да еще нескольких царапин, полученных по пути, жара, усталость и недавние события совершенно подорвали его силы. Весь путь от мельницы он проделал как в бреду, перед его мысленным взором мелькало то мертвое тело Треддла, лежащее в луже крови, то умирающий Шарплз. Между ними появлялся Моррис, с еще дымящимся пистолетом в руке и с торжествующей улыбкой на лице. И что хуже всего, навязчивое видение Морриса вытеснило из его памяти облик Элизабет.

Натаниэль пытался восстановить его, но ее фигура расплывалась снова и снова, и ему казалось, что этой ужасной ночью в этом кошмарном лесу он навсегда лишится рассудка. Возобновившиеся атаки москитов дополняли пытку, не давая расслабиться ни телу, ни разуму, которые так нуждались в покое. Даже смерть казалась ему в тот полночный час желанным концом.

Вилер тоже спал мало. Он то и дело проверял посты, опасаясь, что противник попытается напасть на спящих. Когда серый рассвет озарил лагерь, лейтенант грустно покачал головой. Люди были измождены, их члены ныли от усталости и порезов ветками, запекшаяся кровь выступала сквозь импровизированные повязки, мухи роились вокруг открытых ран. Некоторые из раненых лишились сознания. Дево распорядился соорудить для них носилки, и через час после рассвета партия продолжила свой печальный марш.

Несколько часов спустя они нашли Крэнстона и Ахиллеса.

Негра привязали к дереву и содрали заживо кожу. Его спина была покрыта роем мух. Хэген, сам раненый, приковылял к дереву и снял негра. Ахиллес был еще жив, тяжело хватая ртом воздух. Крэнстон, видимо, пытался сопротивляться. Его повесили на дереве, но, судя по всему, он перед этим был уже мертв. По-крайней мере, Дево надеялся на это, потому что ни один человек не в силах был без приступа тошноты смотреть на то, что сделали с телом мичмана. Дево почему-то подумал, была ли у Крэнстона жена или возлюбленная? Потом он отвернулся…

Вилер и Хэген бережно уложили негра и согнали мух. Дево склонился над ним, потрогав беднягу за плечо. Вилер стоял рядом.

— Ублюдки, — выдавил он.

Ахиллес открыл глаза. Он увидел склонившихся над ним людей в красных мундирах, и вскинул руку в приветственном салюте, потом откинулся и умер.

Офицеры перерезали веревку, на которой висел мичман, и наскоро похоронили его вместе с негром. Затем колонна продолжила путь.

Вечером они вышли из леса и спустились на пристань. Вилер не мог даже протестовать, увидев, что форт покинут, а Дево почувствовал прилив облегчения. Он избавился от тяготы самостоятельного командования, и был рад, что вскоре увидит дорогое морщинистое лицо Генри Хоупа.

Едва Натаниэль Дринкуотер увидел фрегат, такой манящий в наступающих сумерках, ему захотелось сию же минуту оказаться в шлюпке и плыть туда.

— Ты в порядке, Нат?

Это был молодой Уайт, загорелый и весь сияющий от гордости за свое новое назначение.

Дринкуотер посмотрел на него. Ему не верилось, что они могут принадлежать одному поколению.

— А где Крэнстон? — спросил Уайт.

Дринкуотер устало махнул рукой в сторону леса.

— Пал в бою за защиту владений Его Величества, — ответил он, чувствуя, что цинизм облегчает душу, — с зажатыми в зубах собственными яйцами.

Почему-то ему доставило удовольствие видеть обескураженное лицо Уайта.

Глава шестнадцатая. Бой насмерть

Апрель 1781 г.

Если остатки десантной партии рассчитывали отдохнуть после своих трудов, их ждало разочарование. После жалких трех часов сна часть из них уже оказалась на шлюпках, спускающихся вниз по реке, чтобы предотвратить возможную атаку шлюпок с «Креолки». Хоуп особенно забеспокоился, когда вражеский корабль направился к югу. Он не мог знать, что сначала «Креолка» проглядела «Циклоп», но послеобеденный морской бриз принес ее обратно. За час до заката она бросила якорь у бара. Теперь не приходилось сомневаться, что «Креолка» нашла свою жертву.

Двадцать четыре часа, истекшие с момента возвращения десантной партии, оказалась трудными для всех. Участники экспедиции принесли с собой дух поражения, и он быстро распространился на остальных членов экипажа. Но уныние отодвинулось на задний план, поскольку существовала срочная необходимость позаботиться о раненых и подготовить фрегат к выходу в море. Брам-стеньги и реи вернули на место. Это позволяло «Креолке» видеть их, но теперь это не имело значения. Уж лучше принять бой, чем провести хоть одну лишнюю минуту в этих зловонных дебрях, окружающих Галуду. Эпплби со своими помощниками работал больше всех, латая раненых, чтобы те могли встать к орудиям. Тяжелым облегчали боль настойкой лауданума.

Для Дринкуотера время шло как во сне. Внешне он как прежде усердно исполнял свои обязанности. Во время переклички он заявил, что Шарплз был убит у мельницы. Когда назвали имя Треддла, Натаниэль промолчал, поглядев на Морриса. У того на губах играла загадочная улыбка, но он не сказал ничего.

Напряжение и усталость совершенно расстроили нервы Дринкуотера к концу этого тяжелого дня, но вести о приходе «Креолки» к бару, быстро распространившиеся по кораблю, похоже, вывели его из ступора. Он почувствовал, что пробуждается к жизни. Моррис это Моррис, неизбежное зло; Ахиллес оказался ярким пятном в обычной рутине, но его нет больше; Крэнстон мертв; Треддл тоже мертв — признан погибшим в деле у мельницы — так записали в судовом журнале…

Но только когда его пригласили на совещание к капитану, в мозгу юноши произошел щелчок, окончательно вернувший его к реальности. Когда он вместе с другими офицерами вошел в каюту, его место оказалось рядом с Моррисом. И тут до его затуманенного болью сознания дошла, наконец, та ужасная правда, которую он прежде отказывался признавать. Шарплз не убит в бою. Он хладнокровно застрелен под прикрытием боя. И сделал это человек, стоящий рядом с ним…

— Так, джентльмены… — Хоуп обвел взглядом круг усталых, но внимательных лиц. Присутствовали все. Красивые лица Дево и Вилера, морщинистая физиономия Блэкмора, молодой Кин и еще более юный Скелтон. Дальше расположились уорренты: канонир, боцман, плотник, за ними — напряженные лица мичманов и помощников штурмана.

— Так, джентльмены, похоже, наш приятель вернулся, и, надо думать, с подкреплением. Насколько я понимаю, он предпримет шлюпочную атаку, поэтому в мои намерения не входит верповать корабль. Мы можем сделать это, если заметим подход «Креолки», да и шпринг уже заведен. Впрочем, я не ожидаю такого развития событий. Ночью ветер будет дуть в сторону моря, и вероятнее всего именно атака на шлюпках. Я хочу приготовить им ловушку, и поэтому собрал вас здесь… Луна зайдет около двух часов. Значит, вскоре после этого времени мы можем ожидать шлюпок, намеренных нас атаковать, — при этих словах он обвел всех взглядом и изобразил на лице нечто, что по его разумению должно было представлять собой сардоническую усмешку, — им ни по чем береговой бриз.

Офицеры заерзали, что свидетельствовало об их интересе. Хоуп с облегчением вздохнул.

— И вот что я предлагаю сделать…

«Циклоп» изготовился к отражению атаки. Люди были покормлены, огонь на камбузе потушили. Матросов распределили по постам в соответствии с тщательно разработанной диспозицией. Всем, кроме вахтенных, было приказано отдыхать не выпуская из рук оружия. Стремясь поднять боевой дух команды, Хоуп решил внедрить несколько задумок по дополнительной обороне фрегата. Лучшая из них принадлежала Вилеру. С помощью талей две самые большие шлюпки «Циклопа» подтянули к краям фока— и грота-реев. Таким образом, шлюпки возвышались над бортами и выступали за них. Внутри каждой укрылась группа из лучших стрелков, они должны будут открыть огонь, когда враги полезут на абордаж.

Порты батарейной палубы были задраены, а расчетам орудий раздали стрелковое оружие. Через час после захода луны на реке послышался негромкий плеск. Стоявший у кормового окна Дево тронул Хоупа за руку.

— Они идут, сэр, — прошептал он. Лейтенант повернулся было, чтобы передать команду, но Хоуп удержал его.

— Удачи, мистер Дево… — голос Хоупа был хриплым от переживаний и усталости. Дево улыбнулся в темноте.

— И вам удачи, сэр, — тепло ответил он.

Первый лейтенант проскользнул на батарейную палубу, шепотом предупреждая людей, размещенных там. Поднявшись наверх, он приказал всем лечь. Пригнувшись, Дево обошел весь корабль. Все на постах были наготове.

Дринкуотер входил в группу, расположившуюся в носовой части главной палубы. Ее возглавлял лейтенант Скелтон, и на нее возлагалась задача контратаковать противника на манер того, как это было с успехом проделано в предыдущем сражении. Наверху, на форкастле, кок-ирландец О’Молли пиликал на скрипке, несколько человек пели, кто-то негромко болтал — все выглядело так, будто это обычная якорная вахта. Шлюпки подошли к борту с нескольких сторон. Приглушенные удары и скрип подсказывали, где они встали. Дево ждал. Над фальшбортом показалась рука, ухватившаяся за противоабордажную сеть. За ней другая. На противоположной стороне над поручнями тоже показалась голова человека.