Агония - Александр Маркьянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пригибаясь, я бежал по железнодорожной насыпи, хватая ртом морозный воздух, стрельба сзади уже не была слышна. Больше всего на свете я хотел, чтобы Валёк выбрался. Что же это за документы такие, что из-за них погибают люди… Впереди, ярким светом светились фонари сортировочной станции.
Впереди, на сортировочной горке формировали и распускали поезда, матерились работяги, гудели локомотивы. Целый час, прячась за вагонами и каждую минуту рискуя попасть под вагон, или локомотив я вслушивался в обрывочные разговоры и перемежаемые матом крики, пока не понял, какой товарняк формируется на Москву. Затем побежал мимо длинного ряда вагонов — в шестом дверца была слегка приоткрыта. Бросил туда сумку, вскочил сам. Вагон был пуст — лишь в углу чернела груда какого-то тряпья. Зарывшись в него, и положив под голову сумку с бандеролью, я замер. Через три часа товарняк тронулся на Москву.
Г. Ростов-на-Дону
Аэропорт
12 февраля 1971 года
Спецрейс сажали тяжело, погода была на грани допустимой. Ил-18 кружил над аэродромом, диспетчеры сначала хотели отправить рейс в Таганрог, где погода была немного получше, но потом решили все-таки сажать. Зашли на посадку с третьего круга, перед этим выработав почти все топливо — чтобы самолет был легче. Пробежав по взлетной полосе самолет без опознавательных знаков замер у самой дальней стоянки.
Спецрейс уже встречали. У трапа стояли две Волги и два угловатых автобуса Паз в зеленой, армейской расцветке.
Подогнали трап, первым из салона вышел коренастый, крепкий на вид мужчина лет пятидесяти на вид в штатском, легко сбежал по трапу, направился к встречающим. Следом начали выходить и другие пассажиры спецрейса. Опытный взгляд смог бы выделить среди них группу в четырнадцать человек — все на вид лет тридцати, спортивного телосложения, с одинаковыми огромными черными сумками. Выстроившись цепочкой, они начали перекидывать из багажного отделения самолета в ПАЗики большие черные баулы. Аэропортовских грузчиков к этой работе не допустили. Наскоро перекидав снаряжение, они выстроились на бетонке аэропорта под пронизывающим ветром в две короткие шеренги по семь человек и замерли, ожидая указаний.
Это и была группа специального назначения МВД СССР «Удар», ставящая жирную, часто кровавую точку в историях с громкими бунтами в тюрьмах, с захватами заложников, в истории самых опасных банд. О ее существовании в министерстве знали всего человек двадцать, не больше.
Тем временем, коренастый пожилой мужчина подошел к группе встречающих, достал свое служебное удостоверение, резким движением руки раскрыл.
— Криминальная разведка, главк. Начальник главка, генерал Соболев Владимир Михайлович
Встречающие такого гостя явно не ожидали…
— Полковник Тихоненко Константин Семенович, ГУИН — представился один из встречающих, лет пятидесяти с нездоровым цветом лица, сам чем-то смахивающий на зэка — нас не предупреждали о вашем прибытии
Генерал усмехнулся
— Еще бы кого-то заранее предупреждали о прибытии криминальной разведки — мы для того и разведка что приезжаем без предупреждения. Если готовы — поехали.
— Поехали.
Генерал махнул рукой — бойцы «Удара» споро загрузились в ПАЗики. Последними из самолета вышли и расселись по Волгам несколько человек, собственно из криминальной разведки. Последними они выходили потому, что чем меньше народа знает их в лицо, тем лучше. Маленькая колонна машин тронулась.
Проезжая по улице Шолохова, ведущей из аэропорта в центр, генерал заметил, что в городе введены усиленные меры безопасности. На улицах было намного больше, чем обычно милицейских машин и машин ГАИ, почти около каждого поста стояли на досмотре машины, сотрудники осматривали багажники и салоны. У сотрудников генерал заметил автоматы, выдаваемые только при усиленном варианте несения службы.
— Работаете по усиленному варианту? — поинтересовался генерал
— Сутки не спим, товарищ генерал — повернулся с переднего сидения Волги к нему полковник Тихоненко — побег у нас. Двое зэков сделали ноги с пересылки, обезоружили конвой. Один — ООР (особо опасный рецидивист — прим автора). Работаем по плану «Перехват», город закрыли, всех на ноги подняли.
— Ориентировку можно? — генерал вдруг почему-то забеспокоился
Полковник порылся в бардачке машины, вытащил смятую ориентировку, которые утром раздавали в здании ГУВД всем, протянул генералу. Посмотрев, генерал побледнел
— Кто заказчик? (инициатор розыска — прим автора)
— Не могу знать, товарищ генерал — четко, по-уставному ответил полковник Тихоненко, тоже на глазах бледнея
— В управление, быстро! — рыкнул на водителя генерал.
Г. Ростов-на-Дону
Здание управления внутренних дел
по г. Ростову и Ростовской области
1 2 февраля 1971 года
Гулко хлопнула дверь. Генерал-лейтенант Лизунов, начальник управления, занятый разговором со своим заместителем по административно-хозяйственной части удивленно поднял глаза. Зная крутой норов генерала, сотрудники открывали и закрывали дверь приемной неслышно — сейчас же звуки были такие, как будто в приемную ворвалось стадо слонов.
— Что за…
Настежь распахнулась в дверь, в кабинет не здороваясь и не спрашивая разрешения, вошел незнакомый мужчина лет шестидесяти, за ним виднелся начальник местного УИН Тихоненко. Вид у него был такой, как будто ему только что сообщили что в городском СИЗО распахнуты настежь двери и все подследственные, содержавшиеся там, вырвались в город. Замыкала процессию перепуганная секретарша.
— Извините, товарищ генерал, я их не смогла задержать…
— Полковник Тихоненко! — ледяным тоном произнес генерал, не обращая внимания на наглого незнакомца — потрудитесь объяснить, что происходит?
Незнакомец подошел к столу, без приглашения уселся, предъявил Лизунову красную книжечку с надписью КГБ СССР.
— Полковник Тихоненко, вы дар речи потеряли? Что с вами?
— Товарищ генерал-лейтенант… Это товарищ из Москвы… Из Главка
На Тихоненко страшно было смотреть, он то краснел, то бледнел.
— Это не повод, чтобы врываться ко мне в кабинет — генерал-лейтенант Лизунов сменил тон на более спокойный — нас не предупредили о вашем прибытии, товарищ Соболев… Да, Викентий Александрович, можете идти — обратился он к своему заму.
Генерал Соболев достал из кармана смятую ориентировку, бросил на стол.
— Кто заказчик этого розыска?
Тон наглый, даже вызывающий. Лизунов с трудом подавил гнев. Если бы кто-то так посмел с ним разговаривать из местных офицеров, бросать на стол бумажки — в управлении он бы уже не работал. Но тут дело другое — проверяющий, из Москвы. Лучше с ним не конфликтовать, в конце концов, помашет шашкой пару дней и уедет обратно в Москву.
— А в чем собственно дело, товарищ Соболев? — нейтрально-официальным тоном заявил Лизунов — обычная ориентировка. Двое зэков сбежали, ищем. «Кольцо» объявили вовремя, из города им уйти вряд ли удалось. Отлежатся в какой-нибудь норе пару дней, потом на улицу выйдут — тут мы их и возьмем. Пара дней, не больше.
Незнакомец, ни слова не говоря, протянул руку, поднял трубку «вертушки» (она же «кремлевка» связь для руководства — прим автора), набрал короткий номер, подождал несколько секунд
— Товарищ заместитель министра… Здравия желаю, Соболев… Нет, плохо… На наших фигурантов по Ростовской области объявлен розыск… Нет, похоже втемную… Даю…
Генерал Соболев протянул Лизунову трубку, тот взял ее. За двухминутный разговор лицо генерала Лизунова успело превратиться из багрового в белое, трубку на рычаг он опустил аккуратно, будто гранату с выдернутой чекой.
— Твою мать… — тихо, без выражения проговорил Лизунов
— Так кто был инициатором розыска?
— Стрельников… сволочь… Подставил гад… Вы же знаете, товарищ генерал — зачастил Лизунов — у нас есть секретное предписание. В случае, если у «соседей» (на милицейском сленге так называли сотрудников КГБ, были и другие клички. Сотрудники КГБ милиционеров называли «хомутами» — прим автора) срывается какой-то фигурант, мы объявляем его в розыск, втемную под легендированным предлогом (то есть основания розыска, зачастую ФИО фигуранта указываются вымышленные, чтобы не нарушался режим секретности — прим автора). Десятого мне позвонил Стрельников, начальник местного УКГБ, сказал, что у них сорвались два фигуранта по важной операции, сорвались шумно. На Энгельса стрельба была, машину повредили, но без крови. Он сказал — пока не возбуждаться (то есть не возбуждать уголовное дело по данному факту — прим автора), сами разберемся. Я и объявил в розыск, как сбежавших зэков. Я и не думал…
