Мятеж броненосца «Князь Потемкин-Таврический» - Владимир Шигин

Вполне возможно, что бомбардировка стала следствием сразу нескольких причин: результатом стремления сторонников Матюшенко перейти к активным действиям и отомстить за расстрел в порту, а непосредственным поводом открытия огня стало известие о военном совете и готовности солдат присоединиться к матросам, если снаряды броненосца уничтожат командование гарнизона.

Итак, в 18 часов 35 минут «Потемкин» снялся с якоря и отошел в море на полторы мили. Затем броненосец развернулся к Одессе правым бортом и произвел три выстрела из 37-миллиметровой пушки. По другим данным, стреляли из 47-мм орудия (историки С. Найда, Ю. Кардашев и К. Фельдман говорят о стрельбе из 6-дюймовых орудий). Затем на фок-мачте взвился сигнал «Н» и в 19 часов 5 минут он произвел первый, а спустя 10 минут — второй выстрел по Одессе из 152-миллиметрового орудия. Первый выстрел — фугасным, второй — бронебойным снарядами. Первый снаряд предназначался для дома командующего войсками, второй — в дом градоначальника. Далее предполагалось обстрелять театр. Однако первые снаряды не достигли целей, и от дальнейшей стрельбы «мстители» отказались. Скажем проще; мятежники своими действиями поставили себя вне закона, но, не будучи абсолютными «отморозками», они не решились обстреливать 12-дюймовыми снарядами мирный город. В последующие годы появились сообщения о «холостом» залпе носовой башни броненосца, но думается, что желаемое здесь выдавалось за действительное. Всего было сделано три холостых и два боевых выстрела, причем последний разрывным снарядом

Стреляли с «Потемкина» вроде бы по театру, а попали в жилой дом в другой части города. По счастливой случайности обошлось без жертв. Что касается орудий главного калибра, то их к стрельбе подготовить так и не смогли.

Снаряды для обстрела Одессы подавались по указанию Матюшенко и Шестидесятого. Артиллерийский кондуктор Шопарев пытался помешать обстрелу города, но его ударили в лицо и оттолкнули от орудия. Таким образом, мы можем констатировать, что во время ведения огня по городу на «Потемкине» имела место драка между сторонниками и противниками обстрела. Это доказывает, что уже в этот момент ситуация на корабле была весьма взрывоопасна и противники Матюшенко вовсе не прятались по углам, как нам пытаются рассказать большинство историков, а наоборот, весьма активно (хотя еще и неорганизованно) противодействовали активным мятежникам

Уже в советское время, оправдывая потемкинцев, стали писать, что произведенные выстрелы были предупредительными. Это очередная ложь, так как что это за предупредительные выстрелы боевыми снарядами по жилым кварталам? Из орудий главного калибра не стреляли вообще. Ряд историков считает, что это произошло в силу «гуманности» Матюшенко и его окружения. Мне думается, что артиллеристы, обслуживавшие орудия главного калибра, без офицеров и кондукторов просто были не в состоянии вести огонь, так как стрельба из неотработанных тяжелых 305-мм орудий была опасна, прежде всего, для самих стреляющих. Именно поэтому и палили по Одессе из пушек, обслуживать которые было достаточно легко. Однако и из них, как оказалось, точной стрельбы не получилось. После окончания стрельбы броненосец стал на якорь на прежнем месте. По мнению автора, с учетом сохранившихся фотографий разбитых снарядами домов, стреляли все же из 6-дюймовых орудий.

Выстрелы «Потемкина» вызвали панику в городе. В советское время писали почему-то о панике среди одесской буржуазии, как будто снаряды разбирают, кто буржуа, а кто пролетарий. На самом деле, разумеется, перепутались и те и другие, после чего началось массовое бегство из города. Газета «Вестник Юга» писала, что господа и дамы «не брезгали даже товарными поездами». Исполняющий обязанности городского головы Андреевский настоятельно просил Министерство внутренних дел «принять экстренные и действенные меры», поскольку «в городе сильное волнение, власти лишены средств успокоить население, благодаря угрожающему положению броненосца». Но что могла сделать против «Потемкина» полиция? Своего такого же броненосца у нее не было.

Куда угодили оба снаряда, хорошо известно. Разумеется, что ни в какой театр они не попали, а горе-артиллеристы поразили жилые дома. Первый снаряд поразил дом на улице Нежинской. По иронии судьбы, дом принадлежал одесскому купцу Фельдману, дяде бравого потемкинского вожака. Снаряд разворотил крышу. Второй снаряд угодил в дом Столетова на Бугаевке и снес часть верхнего этажа. Считается, что по счастливой случайности обошлось без жертв, хотя в некоторых источниках говорится об одном-двух убитых. Впрочем, в той неразберихе, что происходила тогда в Одессе, жертв могло быть и больше. Кто их тогда считал? То, что пораженные жилые дома находились на большом удалении друг от друга, говорит о том, что с броненосца палили наобум.

А что значит «сделали два холостых выстрела»? Это могли быть практические болванки, которые, хоть и не взрывались, но все же при попадании могли нанести повреждения домам и людям, как обычное ядро. Но это могли быть и просто пороховые заряды, которые, кроме грохота и пламени из ствола, не представляли более никакой опасности.

А какими именно боевыми снарядами велась стрельба с «Потемкина»? В 1905 году на вооружении Российского императорского флота состояли бронебойные, фугасные и сегментные снаряды. Что касается сегментных, то их, скорее всего, надо исключить, так как сегментный снаряд—это обычная шрапнель, и пытаться с ее помощью разрушить такое здание, как городской театр, нереально. По дошедшим до нас фотографиям поврежденных одесских домов, наиболее реальна стрельба бронебойными снарядами. Внешние пробоины, сделанные ими в домах, достаточно аккуратны и небольшие по площади. Разрыв бронебойных снарядов происходит, как известно, уже после пробития брони в отсеке корабля или, в нашем случае, после пробития стены в помещениях дома. Там-то и происходит самое страшное…

Всю вину за неточную стрельбу авторы книг о «Потемкине» в своем большинстве дружно сваливают на сигнального унтер-офицера Веденмеера. В одних случаях его обвиняют в умышленном изменении дистанции стрельбы, в других — в том, что он обманул команду, доложив, что увидел в порту некий белый флаг и из-за этого был якобы прекращен огонь. По другой версии, подлый Веденмеер и вовсе скрыл от команды некий таинственный сигнал солдат одесского гарнизона о продолжении бомбардировки. Одним словом, был этот Веденмеер полнейшим злодеем. На сам же деле никаких доказательств всему этому нет. Думается, на самом деле никакой Веденмеер ни при чем. Почему же тогда не попали? Плохим танцорам все время что-то мешает…

В своих воспоминаниях потемкинец И. Лычев явно сожалеет, что броненосец не продолжил обстрела города; «Выпустив два снаряда, “Потемкин” замолк: часть команды запротестовала против дальнейшего обстрела, заявляя, что снаряды могут разгромить рабочие кварталы. Огромная мощь артиллерии “Потемкина” так и осталась неиспользованной». Жалко было Лычеву, что не залили Одессу кровушкой! Вот кабы залили, уж они бы с другом Матюшенко порадовались!

Впрочем, как Лычев думали на «Потемкине» очень немногие. По рассказу Фельдмана, узнав, что от их выстрелов никто не погиб, матросы обнимались, целовались и плясали, как дети…

Тем временем Одесское военное командование уже стянуло в город верные власти войска. Еще днем в город прибыл Ларго-Кагульский пехотный полк. Вечером подошла артиллерийская бригада из Тирасполя. Им приказали занять боевые позиции на Ланжероне и стрелять шрапнелью по палубе броненосца, если «Потемкин» снова откроет огонь по городу. Конечно, шрапнель была «Потемкину», что слону дробина. Броненосец мог уничтожить батареи несколькими залпами вспомогательной артиллерии, если бы только его артиллеристы умели стрелять. Но Одесса уже не была беззащитна, как накануне.

Тем не менее Матюшенко еще не отказался от мысли начать на следующий день захват города. Денисенко предложил из-за плохой подготовки артиллеристов стрелять завтра только прямой наводкой по Ланжерону и бульвару. На том и порешили.

А потом началось массовое бегство людей из Одессы. С. Орлицкий пишет, что он был потрясен, как быстро деморализация охватила людей, которые всего сутки назад ратовали на митингах за свободу. Обезумевшие от страха активисты и ораторы первыми затаптывали слабых и стариков, сталкивали с подножек вагонов барышень и дам. Среди беженцев, естественно, оказались и комитетчики, готовившие сепаратистское восстание в пользу Южнорусской республики. Теперь, сидя в вагонах уходящих из Одессы поездов, они сокрушались о погибших в городе ценностях и ругали правительство за то, что оно не смогло навести порядка в Одессе! Парадокс истории: одесское отребье — «ракло» сорвало честолюбивые планы комитетчиков, мечтавших создать «иудейские царство на юге России»!