Ген Альфы (СИ) - Риз Лаванда

– Я ненавижу тебя, Дэвид! Я ненавижу тебя!!! – Джесс бы бросилась на него, если бы её не схватили чьи-то руки. Дэвид властно кивнул остальным на выход.

– Прощай, Джессика! – выходя, Рой коснулся её щеки, и исчез за дверью. А Джесс отчаянно застонала, голосом рвущейся души:

– Почему ты не убьёшь меня, Дэвид?!! – металась она, пытаясь избавиться от сжимающих её рук. Но чем больше она вырывалась – тем сильнее он сжимал. А потом он сдавил её так сильно, что девушка стала задыхаться.

– Я отпущу тебя, если ты пообещаешь мне успокоиться, – произнес Уэс.

Джесс кивнула, и побежала прочь, как только он развел руки в стороны.

Она стояла на кухне, сунув обе ладошки под холодную струю воды. Слёзы продолжали скатываться по её щекам, но теперь большей частью от боли, которая становилась сильнее.

– А ну, покажи руки! – Джим подошел ближе. – Покажи мне руки, Джесс!

Джесс обернулась и протянула ему свои дрожащие посиневшие пальцы. Подошедший Уэс присвистнул:

– Нужно вести в больницу. Ясное дело, такими усилиями он сломал ей все пальцы. А ты терпела и из принципа молчала, да? – обижено взглянул он на неё. – Собирайтесь, леди! В гипсе вы будете смотреться просто очаровательно! Я сам отвезу её, Джим.

Возражать никто не стал. Но всю дорогу, она ехала отвернувшись от него, не проронив ни звука.

Мина сделала ей рентген и наложила гипс на каждый палец в отдельности. На левой руке у неё было сломано три пальца, а на правой четыре.

Уэс сначала внимательно разглядывал её растопыренные на обеих руках загипсованные пальцы, а затем прикрыв рот ладонью, тщательно сдерживал смех, но то что ему смешно, было видно уже по одним глазам.

– Потешайся над чужой болью, давай, зачем сдерживаться! – процедила Джесс, – Ты только это и можешь, что издеваться над другими!

– Но у тебя и правда такой нелепый вид с этими толстыми не сгибающимися пальчиками! Я бы даже сказал – пальчищами!

– Уэс, да заткнись уже! Хоть каплю сострадания, у меня сегодня был очень паршивый день!

– Я вот не пойму, ты же вроде умирала за братцем Роя, даже сбежала с ним. Тогда к чему все эти сантименты, объятья, слёзы? Втрескалась в обоих братьев? – не унимался Уэс.

– Господи, за что мне всё это?! – взмолилась Джесс. – Уэс, ты самое страшное наказание, которое только мог придумать для меня Дэвид! Каждый мой день, каждая долбанная минута этой моей теперешней жизни – спланирована именно им! Когда он предложил мне снять цепь – он уже тогда знал, что я не откажусь, а Рой захочет мне помочь. И зная, что я упёртая Дэвид ожидал, что мои пальцы будут сломаны. И в довершение всего он забрал Роя, оставив меня на ходячий кошмар, с ликом ангела, но с душой демона! Рыбоперерабатывающий цех по сравнению с тобой – ничто! Я не могу так больше! Хватит!

– Ладно, монстрик. Но когда ты злишься – я не могу на тебя наглядеться! Достал я тебя говоришь? Что ж, посмотрим, малыш. Ты сама позовёшь меня, и очень-очень скоро. И будешь нуждаться во мне денно и нощно. Вот увидишь, – хитро улыбнулся Уэс.

Просто Джесс никогда в жизни ничего себе не ломала. И поначалу, она даже не задумывалась о всех неудобствах, которые с этим связаны. С первым она столкнулась в туалете, и поняла, что это самое важное. Джесс не смогла сделать элементарного – снять штаны. Она уже не могла терпеть, но пуговицы не расстегивались негнущимися пальцами. От отчаянья Джесс завизжала, ударив несколько раз ногой по двери.

– Ну почему, почему это случилось со мной? – застонала она, закрыв глаза, понимая, что о такой унизительной и жуткой ситуации она раньше даже не догадывалась. И что без посторонней помощи ей не справиться никак.

– У тебя какие-то проблемы? – раздался за дверью голос Уэса.

– Нет у меня никаких проблем! – рассержено прорычала Джесс. Но через минуту, она протянула уже жалобным писком, – Уэс, пожалуйста, помоги мне!

– А может позвать Джима или Вейна? – издевательски протянул он, входя в туалет. – Ты же меня так терпеть не можешь!

– Уэс, я прошу тебя, расстегни пуговицы!

– Только расстегнуть? Или может ещё и спустить до колен? А ты хочешь по маленькому или по большому? – Уэс явно ликовал, оттого, что может вот так потешаться над ней.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Уэс, сволочь, сними с меня уже эти чертовы джинсы и трусы, если тебе нужно уточнить! – процедила Джесс, дрожа от злости.

– А попроси меня лучше, – Уэс стал напротив неё, обхватив себя руками, победно усмехаясь.

Джесс закусила губу, пытаясь успокоиться, хотя чувствовала, что сейчас случиться самое ужасное – и она опозориться прямо у него на глазах.

Она закрыла глаза, чтобы не видеть выражения его лица и прошептала:

– Уэс, пожалуйста, ты мне нужен. Я не обойдусь без твоей помощи. Я никогда ещё не чувствовала себя так жалко, как в эту минуту. Ты победил, теперь всё будет по-твоему.

Наконец триумфатор сжалился, стянув с неё сначала джинсы, а потом трусики, что было для него привычным делом.

Но выяснилось, что это было ещё не всё, как оказалось – это было только начало. После это нужно было надеть обратно. Услышав шум смываемой воды, Уэс вошел снова, натягивая всё в обратной последовательности. Джесс почувствовала, как пылают щёки.

– Ты покраснела? Прикольно. Ты открываешься для меня заново, – усмехнулся он, застёгивая пуговицы. – Неужели ты можешь стесняться?

– А задницу ты мне тоже будешь подтирать? – Джесс презирала собственное бессилие, срывая на нём свою злость.

– Всё зависит от твоего поведения, насколько ты будешь ласкова со мной, – бросил Уэс, не переставая усмехаться. Джесс была готова провалиться сквозь землю. Сейчас бы она многое отдала, чтобы не существовать изначально.

– Вот теперь я действительно хочу сдохнуть, – произнесла она.

– Ну, самое интересное только начинается. Пойдём со мной, – Уэс потащил её за собой на кухню. – В детстве, я как и все мальчишки играл машинками и гонял на велосипеде, – проговорил Уэс, тем временем выставляя на стол еду. – И я никогда не понимал девчонок, которые играли в куклы. А вот теперь до меня дошло! А ведь живая кукла это ещё круче! Ты недавно обиделась на меня, за то, что якобы я считаю тебя вещью, и вот теперь – ты полностью зависишь от меня. И я буду играть с тобой, малыш, – Уэс придвинулся к ней как можно ближе, чтобы она не смогла не смотреть на него, а только ему в глаза. – Я буду кормить тебя, расчесывать, купать, одевать и раздевать, чистить зубы и даже вводить тампоны. А ты будешь учиться принимать меня, понимая, что всецело зависишь от меня. … Потому что ты моя, Джесс. Ни мамина, ни Роя, ни его брата – теперь ты моя. Ты понимаешь, о чём я говорю?

Джесс кивнула.

– Что ты понимаешь?

– Что Дэвид отдал меня тебе. Что теперь я твоя игрушка, твоя личная заложница, которой можно поиграть и выбросить. Которую можно наряжать, а можно оторвать голову. Только для мальчика играть в куклы – это ненормально Уэс! – выпалила она. Уэс улыбнулся.

– Подумай над тем, что я тебе сейчас скажу, – он обхватил её лицо своими ладонями. – Я могу сделать с тобой всё, что захочу, это правда, но …если захочешь ты – ты сможешь сделать со мной больше. А теперь открывай рот, папочка будет тебя кормить.

Джесс послушно жевала, упрямо не отрывая от него своего вызывающего взгляда. Он же не сводил глаз с её губ, которые она периодически облизывала. В итоге, в этот раз Уэса не пришлось просить снимать с неё одежду. На пол полетело всё, что было на столе! Страсть всегда делала Уэса безудержным. А эта девушка просто сводила его с ума.

– Вот что действительно у тебя не отнять – так это запредельное умение заниматься сексом, – всё ещё тяжело дыша, прошептала Джесс. А Уэс, даже после того, как он получил свою порцию удовольствия, всё равно продолжал её целовать. – Но заниматься любовью на обеденном столе – это неприлично, – заметила она.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Кто тебе сказал? – рассмеялся Уэс. – А что есть правила? Я не успеваю думать о мерах приличия, … только о тебе.

– И я больше не буду рыбным потрошителем? – набравшись наглости, вдруг поинтересовалась Джесс. – Раз уж я теперь принадлежу только тебе?