Я есть Жрец! - Денис Старый
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За себя Вар не волновался, да и воины, что ушли с ним и те, кто присоединился позже, все были смелые, опытные. Но что смогут сделать двадцать шесть воинов? Если против тринадцати, то все сделают, ну а против ста, ничего.
— Нет безопасного места на реке. Много людей стало вокруг. Река дает всем прокорм, но все равно голод случается. Белый дом не виден с реки, а остров все считают местом обитания богов. Вода сойдет и пробраться на остров будет сложно. Там оборону держать не трудно, если иметь лодки. Но об этом рано говорить. Диноклу нужно разобраться с Рысями и скоро будет развязка. У меня есть соратники среди охотников-воинов Рысей. Они присоединятся к нам, если у нас будет получатся. А ты можешь уйти в любой момент. Но… и думать забудь, чтобы убить Глеба. Посмотри, — Никей указал на поле, которое сегодня было засеяно картофелем. — Два дня, даже меньше, а поле засеяно. Так что нельзя его убивать, пусть научит так же делать, а потом… если нужда выйдет, я сам его убью.
— Ты долго говорил и все правильно, — Вар даже привстал в знак важности его слов. — Я приведу людей и ни я, ни те, кто мне верен, не тронут посланника богов, как и детей врага моего Хлудвага. Я буду верен своим словам до сбора урожая. Если после будет достаток, чтобы пережить зиму, то я останусь верен своим словам и далее. На том, в священном месте, что даровали миру боги, я клянусь.
Вар разрезал себе ладонь на левой руке и кровь мужчины тяжелыми каплями ударялась о землю. Все воины встали. В такой торжественный момент нельзя было сидеть.
*……………*………….*
Окно было приоткрыто и я, проводя лечебные манипуляции с девушкой, слышал каждое слово. Мало чего было понятно, но нечто из множества фраз, я вычленил. «Но хана» — эта фраза прозвучала дважды в разговоре, и она радовала. «Не убивать» — провозгласил вначале Никей, а после тоже самое сказал и Вар, который произвел ритуал, когда порезал себя. Не оставалось сомнений, что воин из леса давал клятву перед богами, что не станет меня убивать. Нужно Никею дать банку варенья за то, что подписался за меня. Или меда, который нужно было бы посмотреть, чтобы собрать, но подходить к пчелам, после того, как они покусали мою задницу, опасаюсь.
Напрягало другое — воины чего-то или кого-то боятся. Этот Динокл, которого уже и я, не видя ни разу, ненавижу, наверное и был главным раздражителем для местных. Ничего! Живы будем, не помрем! Отобьемся от злодея с греческим именем. Греки же так же были индоевропейцами, в это время они так же отхватывали.
Спать я лег рядом с больными. Особенно меня волновала Севия. В данном случае волнение не было связано с влечением к девушке, если только опосредованно. Я не хотел, чтобы она умерла. Раз пять я просыпался и целовал в лоб Севию, чтобы проверить температуру. И всегда боялся, чтобы лоб не оказался холодным. Если есть повышенная температура, значит она борется с напастями из двадцать первого века, хуже был бы холод.
Поэтому с рассветом я чувствовал себя крайне не выспавшимся, но при этом довольным. Дыхание Севии, как и похрапывание Норея были вполне ровными. Будут жить. Сегодня еще малиной их поить буду, да медами откармливать, если решусь проверить улья. Нет у меня костюма пчеловода, как и устройства для дыма, но мед нужен, как и воск.
В доме были свечи, пять штук нормальных, ну и сем бесполезных маленьких, ароматических. Палить лучины для света можно, но слишком пожароопасно, особенно с моим навыком в этом деле, вернее, его отсутствием.
Воины уже копошились во дворе, и мне пришлось вновь включить режим хозяюшки и приготовить завтрак. Яичница с остатками вчерашнего мяса — самое то, чем можно было накормить гостей. Быстрее бы выздоравливали Норей с Севией, чтобы помогали в делах.
Заметив, как воины сами не едят, а пихают мясо в свои кожаные сумочки, я вынес еще мяса, которое положил в три полиэтиленовых пакета с надписью «Евроопт» — единственного крупного магазина в городе Лоев. В том городе, который, возможно, возникнет через три тысячи лет.
Я не собирался давать еду еще и с собой, но понял, что они запасаются так для своих детей или жен. Мужчины и сами должны находить себе пропитание, а вот детей мне жалко. Если у них такие худые отцы, то что из себя будут представлять дети?
— Бульба? — спросил Никей, когда мы остались с ним наедине.
— Она самая, за сегодня собрать бы всю, да просушить, пока новые дожди не начались, но пока скотину нужно досмотреть, — обреченно отвечал я, направляясь к сараям.
И кому я это говорю? Наверное, скорее для себя.
Никея, впрочем, без работы не оставил, отправил его собирать яблоки, сливы, груши. Странное с деревьями произошло. Плоды почти все осыпались, а теперь рядом со старыми листьями набухают почки, а яблони скоро и цвести станут. Цветочки на вишне уже завтра-послезавтра раскроются. Так что нужно собрать урожай из будущего и не допустить гниения фруктов. Если придут дети, то первое дело им есть фрукты. Кстати похожая ситуация происходила и с крыжовником, смородиной, поречкой.
Два часа мне понадобилось, чтобы обиходить животных. У Севии получалось это быстрее. И вот что удивляло: почему девушка с вершины социального неравенства, дочь лекса, то есть лекса, так лихо управляется со скотиной. Или пока еще элиты не зажравшиеся и умеют работать и ручками, а не только ртом? В отношении Севии эта фраза звучит слегка двусмысленно.
К обеду девушка попросила поесть. Я, конечно, и раньше пытался ее накормить, забил даже курицу и сделал бульон, но Севия противилась и пару раз, когда я был особо настойчивым, запихивая в нее еду, заблевала мне отличные спортивные штаны. А сейчас сама просит. Значит речь уже не о том, выживет ли, а о том, когда именно выздоровеет.
Норей же уже вскочил и пытался
