За Пределом - Елена Лобанова

— Даэр, это недоразумение собирается нас… дубиной? Меня — дубиной? — Светлый имел разгневанный вид и уже почти соответствовал роли.

Полутемный прикинул расстояние.

— Нэрьо, его нельзя будет «разорвать», если он сделает еще шагов двенадцать. Кольчуга разлетится — коней посечет. Пегаш тебя скинет и затопчет. Или сейчас… или дубиной. Получишь.

Орк погрозил своим оружием и сделал еще четыре шага. Пелли взвизгнула, Сульс не дал ей упасть. Расти выдохнул: «Уххх!». Пленники вцепились связанными руками в ногу Сульса — оба в одну. Орк рассеялся, изобразив на прощание фонтан брызг, ушедший вертикально вверх. На дорогу кучей обрушились шлем, оплечья, кольчуга и даже поножи. Только меч улетел в ближний огород, да стоптанный башмак приземлился где-то там же меж грядок. Нэрнис приподнял бровь и посмотрел на брата. Брат оценил: «Растешь!». Орки на дороге замерли. Айшак сбил еще одного. Но Даэрос решил, что ушастому другу в этом сражении делать нечего. Только портит впечатление. На зов «Айшак, иди сюда» зверь не отзывался. Он не привык к такому спокойному обхождению. Полутемный попробовал и про укроп напомнить. Не помогло.

— Иди сюда, придушу скотину! — Зарычал Полутемный.

Айшак, услышав знакомый зов, поскакал к хозяину. Орки построились в ряд и взялись за мечи.

— Нэрьо, давай еще одного. Ты, Верд, ну-ка переведи им, что перед ними страшный Черный Властелин и сейчас они все станут жидким удобрением.

Пока пленник орал на орочьем, сообщая явно больше, чем велено, Нэрнис шепотом спросил:

— А надо? Что-то я как-то… расстроен. Эта тварь с дубиной, конечно, вела себя возмутительно, но… — Светлый явно собирался задуматься над высокой или не очень высокой моральностью своего поступка.

— Еще как надо! Ты что, видишь разницу между дубиной… кстати, куда дубина улетела?… и вот этим ржавым клинком? Меча у тебя с собой нет, я мараться об эту падаль не собираюсь. Посмотри, до какого состояния они людей довели! Давай!

Нэрнис посмотрел на Пелли. В обмороке. Сульс — бледный. Пленники скоро вслед за Пелли отправятся. Только Расти все время норовит высунуться и посмотреть. Светлый решил, что если их кто и довел, то он сам. А ребенку на такое вообще смотреть не годится. Но Даэрос дернул его за плащ и указал вперед и вверх. Проследив указующий жест брата, Аль Арвиль увидел селян, оседлавших соломенные крыши домов, чтобы посмотреть на то, как орки будут расправляться с путниками. То есть — с ними. Смысл слова «довели» приобрел совсем иное значение.

— Даэр, я ошибаюсь, или эти мирные хлебопашцы расселись там, чтобы было лучше видно? Чтобы видеть, как орки эльфов будут… бить? Они собрались получить удовольствие? Им безразлично, что здесь есть и люди? Их сородичи… А наша сестра, к тому же — дева! Оскотинились…

— Оскотинили. Так будет правильнее. Задавили количеством. Давай, уменьшай на одного. Нам надо, чтобы орки сюда не шли, а ползли. И люди к тебе потянуться. Да, действуй ты уже!

Даэрос даже не предполагал, что в скором времени попросит об обратном. Пленники, действительно не все рассказали. В отличие от местного как орочьего, так и людского населения, они бывали по ту сторону Предела и Светлых эльфов опознать могли. Вероятно, поэтому Верд и Свищ не только считали себя умнее своих здешних сородичей и орков, но и сообщать некоторые пикантные подробности не спешили. Верд попытался предупредить и даже начал что-то мямлить, но Сульс стряс его со своей ноги. Орки, лишившись еще одного «бойца» осознали, что перед ними — сила. Кланялись не переставая, падали на колени и снова вскакивали, приближаясь мелкими перебежками к Нэрнису. Оружие побросали.

Теперь переводил Свищ. Раболепствующей троице было велено разворачиваться обратно и идти впереди. Орки шли, оглядывались и кланялись. Селяне, видя такую страшную картину, спешно покидали крыши.

— Вот, Нэрьо. Сейчас будет торжественная встреча. Сделай грозное лицо. У тебя по плану — развал нескольких строений. Соломы сверху много — летать будет впечатляюще. На нас не натряси. На себя — особенно. Властелин в соломе, это — нетипично.

Пока Даэрос напоминал брату, как должен вести себя Властелин, особенно такой маркий — Черный, Нэрнис оглядывал дома и жителей. Жили не бедно, но грязно. Орочий дух витал в воздухе. Но пятерых орков было явно недостаточно, чтобы создать такой густой запах. Светлый видел тут и там следы тлетворного влияния. Основной принцип орков: гадить там, где живешь — соблюдался неукоснительно. Смердели выгребные ямы, смердел пруд, который, по сути, тоже являлся ямой для нечистот, помои выливались сразу за порогом, образуя лужи, ручейками стекавшие к этому пруду. Как выживают, интересно? Но тут его внимание привлекло количество надписей. Надписи были на стенах домов, на развешенных по заборам грязных полотнищах, а над домом в центре села, к которому они держали путь, трепыхалось нечто среднее между знаменем и ковром. Тяжелая ткань тоже пестрела закорючками. Эти белые, явно регулярно обновляемые письмена привлекли внимание и Полутемного.

Люди тоже шли к центру села, стороной, держась за изгородями. Пестрое местное население выглядело как угодно, но только не поголовно грамотным. Даэрос покосился на Верда. Человек трясся и отворачивался, втягивал голову в плечи всякий раз, как они миновали очередной забор или дом, расписанный этими странными знаками. По всему было видно — этот городской житель прекрасно знает, что там было написано. Даже, если читать толком не умеет. Да и Свищ, похоже, был вполне осведомлен — чуть слышно вздыхал и охал. При этом оба пленника нет-нет, да и поглядывали на Нэрниса. Понятно — Властелин же. Даэрос решил, что узнать о содержании написанного следует до показательного разгрома грязного имущества.

— Верд, а теперь четко и внятно сообщите нам суть этих корявых строк. И зачем они вам нужны на стенах и в прочих несуразных местах. Запираться не советую — после Вас будет отвечать Свищ. — Полутемный был отменно вежлив.

Верд понял правильно. «После», значит — после его смерти. И изложил. Местный вариант истории народов был настолько потрясающим, а обозначенные белой краской цели и устремления здешних орков такими «возвышенными», что Нэрнис начал своё торжественное вступление в должность Властелина, не доезжая до центральной избы — она же — жилище орков, она же — судебная, она же — главная. Вот она первой и разлетелась. Знамя-коврик растаяло на горизонте, стены из саманного кирпича брызнули в разные стороны вместе с внутренним содержимым — хламом, скарбом и едой завалило трех распластавшихся орков.

Даэрос сначала с удовольствием созерцал, как затеянный в этом жилище смерч носился по селу, срывая все крыши без разбора. Брат явно вышел из себя и не учитывал, где дом, а где коровник. Смерч вскоре стал напоминать бешеный стог. Стог уже носился над огородами, вбирая в себя помимо соломы урожай с грядок, и явно отяжелел. Когда Нэрнис развалил еще пару домишек и воронка потянулась к небу, Полутемный понял, что кое-кто Светлый и жалостливый не собирается ограничиваться крышами и сараями. Селяне и так залегли, кто куда и боялись, а Нэрнис не успокаивался.

— Нэрьо, я тебя понимаю. Но меру надо знать. Хватит. Тут таких сел и городов… все такие. Светлый, тут в домах могут быть невинные дети!

Аргумент подействовал, и смерч рухнул за селом, разметав себя по окрестностям.

Черный Властелин шипел и, кажется, собирался весьма неблагородно выразиться. Пелли рыдала и взывала к его милосердию, не забывая, однако, сочувствовать ему лично. Сульс, мерзавец, еле сдерживал смех. Поэтому рисковал нарваться на нерастраченный гнев Светлого. Расти трясся за спиной у Даэроса, сдерживаться не считал нужным и поэтому время от времени всхлипывал: ему очень понравился соломенный смерч и «вонявые» идеи. Верд и Свищ, потрясенные мощью и размахом, осознали всю мелочность своих За-Предельных устремлений. Властелин этот черноволосый или не Властелин, они уже не сомневались — жить хотели. Но одно они поняли точно — Властелин когда-то был Светлым эльфом, вот и мстит по старой памяти…

Орки, действительно писали на всех доступных больших поверхностях свою историю, как они её понимали. Чтобы видеть и помнить. В таком небольшом селе история была краткой, ограниченная количеством стен. А на тряпках и «знаменах» значились воинственные призывы. С точки зрения орков, их история была трагична. Нэрнис не оценил трагизма в такой интерпретации, что и показал, разнеся большую часть истории и абсолютно все призывы… от себя подальше.

Выяснить, кто первый из смердящего племени был озарен гениальной идеей, не представлялось возможным. Где-то в минувшем времени сплелись воедино сведения о прежнем «большом» мире, населявших его существах, неких старых распрях, а в результате получилась она — история орков, которые раньше были… Светлыми эльфами. Надругательство над их обликом сотворили, конечно же, Темные эльфы — зло этого мира, подлые убийцы и коварные враги. Чтобы вернуться к прежним «славным» временам надо было изничтожить всех Темных, специальными ритуальными способами в особо рассчитываемое время. Способы, в основном, сводились к виду оружия и количеству амулетов. Призывы к уничтожению оригинальностью не отличались и их насчитывалось едва ли больше сотни вообще. В хитрых расчетах Верд ничего не понимал, знал только, что они совпадают с заменой одного вождя клана на другого, после смерти старого. Расчетами занимались орки у себя в степи, которая уже давно не являлась степью в полном смысле этого слова.