Девичья игрушка, или Сочинения господина Баркова - Иван Семенович Барков

возился,

Он тщетно с ней бранился,

Он тщетно с нею бился,

Он тщетно ей твердил:

— Жена, кто блуд творит,

То дом уж тот не спор и в пламени горит, —

И тщетно он ее исправити трудился.

Устал и поклонился,

Устал и отступился

И дал на волю ей

Довольствовать пиздой желающих людей.

Толпой тогда народ

Стекался у ворот,

Всяк по мочи и по силе,

Все поети просили,

Гостинцы попадье тащили и носили:

Иной корчагу щей,

Другой пучок возжей,

А третий мужичок с лошадушки узду,

Бежал скорей проеть сей матушке в пизду.

Велик тут был приход,

Велик был и доход,

А все хотя попы живут на взятки хватки,

На деньги падки,

Дерут

И с мертвых рвут,

Но всякий только поп весьма тому не рад,

Что ежели ему течет женою клад.

Подобно эта блядь тихонько все махалась,

Тихонько от попа с ебурами все шлялась,

Но как в один день поп из церкви лишь пришел,

То въявь уже ее ебущуся нашел.

— О! страдница, — вскричал, — еще не нагрешилась,

При мне ты, мерзкая, в глазах не устыдилась! —

Жена ему на то — Ты правду говоришь,

Но только выдь лишь вон, а то со мной сгоришь.

Покаяние

Попу раз на духу

Покаялся подьячий,

Что еб его сноху.

— Ах, в рот те хуй собачий! —

В сердцах вскричал наш поп.—

Напал ты на кого?

За это б я тебя,

На старость не смотря,

Ошмарил самого.

Да как ты ее еб?

— Того-то и боюсь

И вам сказать не смею:

Уеб ее, винюсь,

Я стоючи за нею.

— Ах, мерзкий человек!

На весь ты проклят век,

Простить тебя нельзя

Простым нам иереям:

Вит в гузно еть стезя

Одним лишь архиреям.

— Я, батюшка, во всем

Покаюся в сей час:

Не вижу я одним,

Другой подбили глаз,

А некто мне сказал,

Что в гузно лишь хвачу,

Глаза тем залечу:

Вот в грех я и попал.

— Вот ведь, — сказал наш поп,—

Всего б тебя разъеб

Мошенника в клочки,—

Когда б то было так,

Ебена мать, дурак,

Носил ли б я очки?

Епиграммы*

Девичья память

Худая память, врут, все будто у седых,

А я скажу: она у девок молодых.

Спросили однаю, при мне то дело было,

— Кто еб тебя теперь? Она на то: — Забыла.

Выбор

Муж спрашивал жены, какое делать дело,

— Нам ужинать сперва иль еться начинать?

Жена ему на то: —Ты сам изволь избрать,

Но суп еще кипит, жаркое не поспело.

Стихотворцы

Лишь только рифмачи в беседе где сойдутся,

То молвив слова два, взлетают на Парнас,

О преимуществе кричать они соймутся.

Так споря, вот один вознес к другому глас:

— Но если ты пиит, скажи мне рифму к Ниобу.

Другой ответствовал: — Я мать твою ебу.

Девичье горе

Горюет девушка, горюет день и ночь,

Не знает, чем помочь:

Такого горя с ней и сроду не бывало:

Два вдруг не лезут ей, а одного так мало.

Вопрос живописца

Позволь, Кларисса, мне списать с тебя портрет,

Которого и различать не будет свет,

Столь чрезвычайно он с тобою будет сходен.

И верь, что будет он тебе весьма угоден:

Я напишу его без кисти и чернил,

И так, чтоб он с тобой конечно сходен был.

Но отгадай, чем мы портреты те рисуем?

Ответ Клариссы: хуем.

Непроворный

Ко стенке приклонясь, журит Гаврилу Анна:

— Высоко, простячок, потрафил ты неладна;

О, низко уж теперь, — она ему ворчит.

— Ну вставь ин ты сама, — он с сердцем говорит.

Требование

— Позволь, сударыня, мне сделать то же точно,

В чем упражнялись те, кто делали тебя,

Авось и мне удастся ненарочно

Сделать такую ж, хоть не для себя.

Кака

— Где мать? — пришед домой, спросил Сазон Ванюши.

— Она пошла, — отцу лепечет малой, — тпруши,

И там портки долой она у мужика,

Мужик у мамыньки меж ног — кака.

Заика с толмачом

Желанья завсегда заики устремлялись,

И сердце, и душа, и мысли соглашались,

Жестоку чтоб открыть его к любезной страсть,

Смертельную по ней тоску, любови власть.

Но как его язык с природна онеменья

Не мог тогда сказать ни слова ей реченья,

То, вынувши он хуй, глазами поморгал

И немо сию речь насильно проболтал:

— Сударыня, меня извольте извинити,

Он нужду за меня всю может изъяснити.

Улика подьячего

Не выписал писец какого-то указу,

Не внес его в екстракт по судному приказу.

Взошел в повытье дьяк и дело то просил.

— Еще-ста не готов, — подьячий говорил.

Взбесился секретарь, велел подать железы,

Хотел стегать плетьми, да сжалился на слезы,

Ебену только мать с наставкою сказал,

Ерыгой, пьяницой, пиздой его тазал.

Подьячий перед ним туда-сюда вертелся,

— Ей-ей сте, — говорил, — я пьяным не имелся.

— Мошенник, сукин сын, пред мной ты хочешь лгать,

Я тот час прикажу твой рот говном зажать,

Не будешь никогда ты мною издеваться,

Пред ставкой очною ты хочешь запираться!

Не я ли всякой день хожу сам на кабак

— Всегда вижу тебя, — сказал копейсту дьяк.

<Мужу утешение>