Психопатки. Психология женского зла - Лидия Бенеке

для нее и брата с сестрой. Безусловно, эта попытка была обречена на провал. Иногда Диана сама держалась как маленькая девочка и даже называла себя так, поэтому Кристи привыкла чувствовать слишком большую ответственность за собственную мать. Случается, семейные роли настолько искажены, что складывается ситуация, в которой оказалась Кристи, — ей пришлось примерить на себя роль матери не только по отношению к брату и сестре, но и к самой Диане. Все эти переживания, которые отрицательно сказались на развитии Кристи, а также связанные с ними модели чувств, мыслей и поведения не позволяют ей понять и справиться с ситуацией в целом, особенно сразу после преступления. Она вовлечена в глубокий конфликт лояльности, чувствует ответственность за мать и иногда скучает по ней, несмотря ни на что. При этом воспоминания о той ночи для нее, безусловно, невыносимы. Безопасная и стабильная среда, в которой Кристи оказалась после выписки из больницы, позволила ей с наименьшими потерями дистанцироваться от матери.

Такое развитие событий использует адвокат Дианы в качестве критики обвинения. Он считает, что на Кристи постоянно оказывали давление и манипулировали ею, чтобы она дала нужные показания. Подобная критика имела право на существование. В США в 1980-х и 1990-х годах были зафиксированы многочисленные случаи дачи ложных показаний, которые были спровоцированы сомнительными методами лечения и ведения допроса. Юристы, психологи и журналисты на протяжении десятилетий продолжают сталкиваться с подобными ситуациями.

Ложные воспоминания — воспоминания о травмах, которых никогда не было

Если вы поговорите с Мишель сегодня, она скажет: «Это то, что я помню». Мы по-прежнему оставляем этот вопрос открытым. Для нее это было реально. Я скептически отношусь ко всем случаям, о которых слышу. Пациенту нужно пройти долгое лечение, прежде чем можно будет делать какие-то выводы. Мы все стремимся доказать или опровергнуть случившееся. Но, в конце концов, это не имеет значения.

Доктор Лоуренс Паздер о предполагаемом сатанинском ритуальном изнасиловании его пациентки и жены Мишель в интервью для Mail on Sunday

Многие полагают, что их память чем-то похожа на библиотеку: все, что они когда-либо пережили, задокументировано где-то в мозгу в бесконечных томах, но, увы, ко всем этим томам не всегда есть доступ. Однако с помощью таких методов, как гипноз, можно докопаться до давно забытых воспоминаний, причем восстановить их настолько точно, как будто они никуда не уходили. Эта теория, которая до сих пор распространена среди широкой общественности, основана на предположении о том, что методы наподобие гипноза позволяют получить символичные данные обо всем, что человек когда-либо испытывал, и, таким образом, снова сделать прошлое настоящим.

К сожалению, эта заманчивая идея — заблуждение, способное повлечь за собой трагические последствия, поскольку она составляет основу сомнительных методов терапии, нашедших широкое применение сначала в США, а несколько лет спустя — и в других частях света. В немецкоговорящих странах нет официального термина для методов терапии, известных в англоязычных странах как Recovered Memory Therapy[3]. Поэтому в немецком используют выражение, которое можно перевести как «терапия травм памяти». Такой перевод я считаю очень точным. Основная идея этих методов восходит к истории науки, а именно к Зигмунду Фрейду. Выдвинутые им тезисы очень вдохновляли последующие поколения, но его методы работы нельзя сравнивать с современными научными методами получения знаний. В наши дни психологические тезисы приходится многократно проверять, чтобы их признали. Во времена Фрейда для создания исчерпывающих моделей, которые, как правило, невозможно было должным образом протестировать, достаточным оказывалось наличие впечатляющих частных случаев.

Не зная иных вариантов, Фрейд использовал те методы, которые сегодня расцениваются как причины серьезных ошибок, возникающих в процессе проработки анамнеза жизни: гипноз, свободные ассоциации, толкование снов. Все методы реализовывались наводящими вопросами терапевта. С современной точки зрения неудивительно, что Фрейд, как бы странно это ни выглядело, постоянно обнаруживал у клиентов новые эпизоды, которые подходили под его актуальные схемы. Спустя десятилетия после Фрейда его преемники продолжали использовать эти методы при работе с анамнезами жизни психически нездоровых пациентов. Этот психотерапевтический подход в итоге коснулся и исследования проблемы сексуального насилия над детьми, которой начали уделять все больше внимания начиная с 1970-х годов. По сути, озабоченность вопросом сексуального насилия над несовершеннолетними назревала давно. К сожалению, у этой в целом позитивной и очень важной тенденции была и обратная сторона, а именно смешение вновь нарождающегося осознания важности проблемы и вышеупомянутых, абсолютно контрпродуктивных методов, целью которых было вывести на поверхность сознания якобы полностью похороненные воспоминания.

Вскоре вышли в свет популярные книги на тему «похороненных воспоминаний». Увлекательно написанные бестселлеры, такие как «Сибил» и «Мишель помнит», позволили этим идеям получить признание у широкой публики. Однако на сегодняшний день известно, что происхождение обеих книг сомнительно. С точки зрения современной науки в лучшем случае они служат примерами того, как не должна проходить терапия.

В книге «Сибил», опубликованной в 1973 году, одна женщина во время чрезвычайно глубокой, психоаналитически ориентированной терапии выясняет, что у нее шестнадцать личностей и это вызвано вытесненными травмами. Книга стала отправной точкой для последующей популярности диагноза «расстройство множественной личности», который теперь получил название «диссоциативное расстройство идентичности». С точки зрения содержания термина переименование диагноза объясняется необходимостью подчеркнуть, что речь идет скорее о неправильной интеграции различных компонентов личности, которые более или менее выражены у каждого человека, чем действительно о существовании совершенно разных людей в одном теле. Даже если предположить, что диссоциативное расстройство идентичности является довольно редким, но тем не менее реально существующим психологическим феноменом, история возникновения «Сибил», характеризующаяся применением экстремально суггестивных методов терапии, все равно во многих отношениях вызывает сомнения.

Другой вехой в популяризации терапии травм памяти стал бестселлер 1980 года «Мишель помнит». В основе книги — история канадского психоаналитика, доктора Лоуренса Паздера и его пациентки Мишель Смит, которая была на тринадцать лет моложе своего врача. Прежде чем открыть терапевтическую практику, женатый семьянин Паздер был католическим миссионером в Африке, о чем свидетельствуют памятные вещи в его кабинетах, в том числе экзотические маски. Мишель пришла к психоаналитику с симптомами депрессии, и он лечил ее с помощью свободных ассоциаций, толкования снов и гипноза. В ходе терапии Мишель начала рассказывать о мрачных ритуалах с людьми в масках, которые в ее сознании принимали все более конкретные очертания. Очевидно, это случилось под влиянием интерьера врачебного кабинета и рассказов Паздера о ритуалах,