Как стать миллиардером - Марина Серова

– Как свою бывшую жену, – ответил Серегин, надкусывая бутерброд с колбасой. – Выгнала, дескать, пять лет назад из дома с одной зубной щеткой в чемодане, отсудила все нажитое непосильным трудом. Пять лет я о ней не слышал и не жаловался, но как только немного поднялся – здрасьте вам, появилась, алименты, сука, требует. Это я вам вкратце рассказываю, стрелку иначе говорил. С душой, с огоньком. Такую Санта-Барбару завернул, что он, сердешный, чуть не прослезился. Даже денег потребовал меньше, чем обычно. Хотите вина? – Серегин наклонил над одноразовым стаканчиком бутылку и вопросительно посмотрел на меня.

– Нет, спасибо, – сказала я. – Ловко придумали. Не важно, он бы меня убил или я его. Создавалось полное впечатление, что вам кто-то вполне серьезно угрожает.

– Именно, – кивнул Серегин, отхлебывая из стаканчика. – Но вы едва все не испортили, когда решили брать его живым. От вашего плана у меня волосы зашевелились, я ни минуты не сомневался, что вы его возьмете. Натравил на снайпера Борю, якобы вам в помощь, на самом деле надеялся, что он только все испортит: либо кто-нибудь снайпера все-таки завалит, либо ему удастся уйти. Но и этого мне показалось недостаточно, я решил перестраховаться и сам поперся ночью на завод. Как показала практика, не напрасно. И это не единственный случай, когда вы чуть не сорвали мои планы!

– Вот как? И когда же был следующий?

– Вы слишком быстро вышли на Вялого, – Серегин снова приложился к стаканчику. – Отчасти случайно и не без моей помощи, но все-таки вышли. Я рассчитывал «вспомнить» татуировку на веках чуть позже, но когда вы мне фотографию того утопленника под нос сунули, у меня уже не осталось другого выхода. Казалось бы, дело поправимое, я уже был готов забрать деньги. Но вы и тут превзошли все мыслимые пределы, поперлись в Горекамск посреди ночи. Утром мне пришлось здорово посуетиться.

В соседнем купе заржали. Не засмеялись, а именно заржали в десяток луженых глоток, громко и неприлично. «Должно быть, музыканты развлекаются», – подумала я, вспомнив виденную мной при посадке в вагон стайку веселых молодых людей с гитарами наперевес.

– Звукоизоляция ни к черту, – поморщился Серегин.

– Зачем вы предупредили Вялого? – спросила я. – Надеялись, что он со мной справится?

– Нет, что вы, – усмехнулся Серегин. – Я реалист. Кроме того, располагал самой подробной информацией о ваших способностях. У меня не было ни тени сомнений, что Вялому не удастся отбиться. Я советовал ему бежать куда подальше, бежать и не оглядываться. Но мне повезло, Вялый вздумал огрызаться, да еще и друзей пригласил. Это вас немного задержало, а времени мне уже сильно не хватало. Зря вы, Евгения Максимовна, от вина отказываетесь. Очень даже неплохое.

– Зачем вам понадобилось воровать Борин паспорт? Еще один ложный след, это понятно, но не слишком ли все сложно?

– Как, и это знаете? – удивился Серегин. – Откуда?

– Я его в мусорном ведре нашла, – ответила я. – Там, в этой вашей химлаборатории.

– Опять прокол, – застонал Серегин. – Адрес вам Боря шепнул, да? Ну вот что мне стоило его отпустить и на такси доехать? Или возле соседнего дома, да хоть бы и соседнего подъезда попросить остановиться? Лень сгубила. А по большому счету – глупость. Валить вас надо было. Сначала вас, а уж потом снайпера.

– И все-таки, Константин Вячеславович, зачем вы затеяли возню с паспортом? – снова спросила я.

– Лишнюю петлю накинуть никогда не помешает, – менторским тоном произнес Серегин и добавил, тяжело вздохнув: – Впрочем, мне и это не помогло.

– Не огорчайтесь, Константин Вячеславович, лет через двадцать выйдете, – утешила его я. – Если, конечно, следствие ваши прежние делишки не откопает.

– Двадцать лет? – картинно выкатил глаза Серегин. – Бог с вами, Евгения Максимовна, я столько времени даром терять не собираюсь. Будьте уверены, ни следствия, ни суда не будет.

– Странный вы человек, Константин Вячеславович, – сказала я. – Вы так уверенно говорите о побеге из СИЗО, а между тем не надеетесь убежать даже от одной слабой женщины. Или все-таки надеетесь? Так это напрасно, сразу вам скажу. Я вовсе не шутила, когда говорила, что намерена водить вас в туалет на поводке. И присутствовать при… Ну, вы меня поняли.

– А по-моему, не все так мрачно, – возразил Серегин. – Во-первых, я все еще надеюсь с вами договориться. Евгения Максимовна, подумайте хорошенько. Два миллиона долларов – это очень большие деньги. Очень. К тому же, вам совершенно ничего не придется делать. Никаких ночных снайперов, никаких погонь с перестрелками.

– Даже не думайте, – отрезала я. – Два миллиона – это действительно много. Но вы напрасно хвастались, что хорошо меня изучили, самого главного вы-то как раз и не поняли. Во-вторых, я люблю свою работу, все эти погони с перестрелками и ночных снайперов в придачу. А во-первых, и главных, я считаю, что зло должно быть наказано. Короче, давайте не будем зря тратить время, ни ваше, ни мое. Переходите сразу ко второму варианту. Сколько их там у вас, один или больше?

– Один, – коротко ответил Серегин.

Я ждала, что он попытается бежать. Ждала еще до того момента, когда увидела его выходящим из вагона полтора часа назад. Тем не менее ухитрилась проморгать момент, когда полупустая бутылка вина, снова оказавшись в руках Серегина, опустилась на мою голову. Я попыталась уклониться, и это мне почти удалось. Бутылка вскользь прошлась по моему уху, и без того расплющенному Борей, и я снова услышала малиновый звон. Удар оказался довольно сильным, купе поплыло у меня перед глазами, но если бы удар пришелся прямо, он раскроил бы мне череп. Словно в замедленном кино я наблюдала, как бутылка медленно приближается к окну, как на пол летят надкушенный бутерброд и пластиковый стаканчик, как раздвигаются в зверином оскале губы Серегина. Бутылка врезалась в окно. Оконное стекло оказалось прочнее бутылочного, бутылка со звоном разлетелась вдребезги, забрызгав меня с головы до ног крепленой кислятиной, которую Серегин почему-то считал хорошим вином. Веселая компания в соседнем купе настороженно притихла. Медленно, словно в вязком сиропе, Серегин вскочил, отвел руку назад и нацелился оставшейся от бутылки «розочкой» мне в живот. Я рефлекторно взмахнула ногой, намереваясь выбить у него оружие, но нога не слушалась, двигалась так, словно была сделана из ваты. Я лишь смогла упереться подошвой кроссовки в кисть Серегина, остановив удар. Серегин тут же ударил меня свободной рукой по лицу. От удара я узрела все звезды небесные без всякого телескопа, включая, кажется, и созвездия южного неба. Но как ни странно, этот удар привел меня в чувство. Время рванулось вперед, догоняя само себя, но тут же резко затормозило, возвращаясь к привычной скорости. Серегин снова замахивался «розочкой», целясь мне куда-то в область шеи. На сей раз я без труда выбила у него из руки оружие и обратным движением двинула Серегина пяткой в челюсть. Убийца повалился на полку, но не потерял сознания, и когда я вскочила, толкнул меня ногой в живот, заставив снова сесть на место. Я попыталась снова достать его ногой, но он пустил в ход сразу обе. В течение нескольких секунд мы сидели на полках друг напротив друга, молча лягая друг друга ногами, словно детишки младшего дошкольного возраста. Слава богу, этого никто не видел, со стороны картинка выглядела идиотически. Наконец я снова вскочила, уперлась животом в подошву его ботинка и крепко обхватила лодыжку обеими руками. Серегин автоматически согнул ногу в колене, то ли пытаясь высвободиться, то ли для того, чтобы пинком снова отбросить меня на полку, но я тут же отвесила ему шикарный хук в челюсть. Убийца закатил глаза и затих.

Я выдохнула и попыталась привести одежду в порядок. Куда там! Джинсовка безнадежно испорчена. Безумно жаль, хотя вещь, конечно, и не новая. Хорошо еще, что я не додумалась надеть вчера платье, и не только потому, что жалко было бы выбрасывать хорошую вещь, но и потому, что в платье, залитом какой-то косорыловкой, в туфлях на шпильках и с парашютом за спиной я выглядела бы апокалиптически. Я представила себя в таком виде на улицах Тарасова и истерически рассмеялась. Музыканты из соседнего купе меня хором поддержали.

– «Эй, мамбо! Мамбо италиано. Эй, мамбо! Мамбо италиано. Го, го, го, ю миксед ап сицилиано», – завопил мобильник, желая, наверное, присоединиться к общему веселью.

– Да, – сказала я в трубку, даже не глядя на номер.

Звонил, как ни странно, Матвеев.

– Алло, вы мне только что звонили, – заявил он.

– Вам? – возмутилась я. – А с кем я говорю?

– Гм… Матвеев моя фамилия, – сказал будущий голландец. – Вы мне действительно только что позвонили, но молчали. Наверно, у вас кнопка вызова случайно в кармане нажалась, такое бывает.

– Да, скорее всего, так и получилось, – согласилась я, едва не добавив «во время драки».

– А с кем я говорю? – поинтересовался Матвеев. – Мне ваш голос кажется знакомым, хотя в списке контактов вашего номера почему-то нет.