Защитник - Михаил Ахманов

– Не вижу причин для удивления… у тебя свои таланты, у него – свои, – пробормотала Алиса. – Ты, Обна Шета, предсказываешь будущее. Что может быть чудеснее?

Провидица по-прежнему не спускала с нее глаз.

– У будущего много вариантов. – Обна Шета склонила на миг черноволосую головку, словно к чему-то прислушиваясь. – Так, я его нашла! Милорд консул сейчас тяжко трудится, пробивает шахту во льдах… И пока он этим занят, пойдем ко мне, благородная леди из Дома Тхара. Пойдем, выпьем вина и поговорим о будущем, которое может стать очень приятным.

Алиса кивнула.

– Что ж, поговорим. Но если верить тебе, ничего приятного нас не ждет. Ты заявила, что этому миру грозит уничтожение. Так? Я верно повторяю твое пророчество?

– Да, но сейчас я имею в виду не мир, а только нас с тобой.

Что бы ни случилось с планетой, мы отсюда улетим и позабудем о ее обитателях, живых или мертвых. – Промолвив это, она кивнула своему Оберегающему: – Еще вина и второй бокал. В мою комнату, Сирад.

Секретарь исчез, а за ним – Инанту. Женщины медленно направились к жилому модулю, и Алиса вдруг обнаружила, что пальчики Обны Шеты скользнули в ее ладонь. Склонившись к ней, провидица шепнула:

– Твой супруг умеет странствовать среди звезд… Поразительный дар и очень опасный! Ты не боишься, что однажды он улетит от тебя и не вернется?

– Узы любви не разрежет клинок и не расточит время, – ответила Алиса.

Брови Обны Шеты приподнялись.

– Древнее земное изречение?

– Нет, мудрость кни'лина.

– И ты веришь этому?

– Йездан Сероокий никогда не ошибается. Ты знакома с его Книгой?

– Даже не слышала. Я не нуждаюсь в чужой мудрости, у меня хватает своего ума. – Провидица распахнула дверь. – Входи, благородная! Разделить с собеседником мысли и вино – вот истинная мудрость!

Алиса переступила порог и замерла. Скромный приют полевого агента стал чертогом королевы или, как минимум, наследной принцессы: яркие ковры и накидки с неземными узорами на креслах, светильники в бронзе и серебре, огромное ложе под балдахином в соседнем отсеке с установкой для счастливых сновидений, красочные голопроекции на стенах и множество приборов и приборчиков неведомого назначения. Хотя Обна Шета относилась к роботам с опаской, кое-какие киберы здесь все же были – из тех, что чистят одежду, приводят в порядок ногти и волосы и помогают одеваться. Не универсальные механизмы, а, скорее, устройства для интимных услуг. «Очень изящные, – решила Алиса, – в их конструкции ощущалась рука незаурядного художника-терукси».

– Их сделал Тераи Контар, один из моих возлюбленных, – небрежно промолвила Обна Шета. – Дар лалегуна… Но я не вернулась к нему. Надоел!

Она сбросила туфли и в грациозной позе расположилась на диване.

Рядом был стол с портом связи, типовое оборудование жилого отсека, но сейчас его украшали тончайшая скатерть из паутинного шелка, хрустальные бокалы и два сосуда с вином. «Необычные изделия, – подумала Алиса, разглядывая их. – Не бутылки, не кувшины, а нечто изогнутое спиралью, сияющее оттенками алого и розового».

Провидица налила вина.

– Пей! Это нектар тинтахской лозы…[28] Отлично раскрепощает сознание.

– Предпочитаю держать сознание при себе и в натуральном виде, – заметила Алиса. Ивар говорил ей об этом напитке – что именно, она не помнила, но, кажется, людям это снадобье не очень подходило. Оно не относилось к числу Запретных Товаров[29], но могло вызывать странные галлюцинации.

– Как хочешь. А я выпью… – Обна Шета осушила бокал в три глотка. – Тинтахский нектар стимулирует мысль… Я даже могу дотянуться до твоего милорда консула.

– Ты поддерживаешь с ним контакт? – спросила Алиса. Ее голос был холоден – эта идея ей совсем не нравилась.

– Нет, я всего лишь ловлю отражение его эмоций. Очень, очень слабое… никаких попыток коснуться его разума… Он запретил. – Провидица вздрогнула, щеки ее побледнели. – Если я нарушу запрет, он превратит меня в чудовище.

– В чудовище? – Алиса следила, как винная капля ползет по стенке бокала. – Значит, в чудовище… Интересно! Об этом он мне не рассказывал.

– И я не буду, – пробормотала Обна Шета, опять содрогнувшись. – Вы, земляне, так жестоки и суровы… Я вас не понимаю. На Дингана-Пхау любой мужчина, любая женщина внемлет призыву любви… всегда, всегда…

Капля сорвалась.

– На этот зов он уже откликнулся, – отчеканила Алиса. – И, между нами девушками говоря, откликается снова и снова. С большим усердием!

– Поэтому я захотела встретиться с тобой. У женщин чувства сильнее разума, и мы, в отличие от мужчин, склонны к экспериментам. – Вздохнув, Обна Шета добавила: – Мы были бы так счастливы втроем… Ведь ваши законы этого не запрещают?

«Вот змея!» – подумала Алиса, но вслух произнесла:

– Втроем, вчетвером или с целым гаремом, на кровати или под кроватью… Как будет угодно! Законы Федерации личной жизни не касаются, просто нет таких законов. Но есть мнения, есть обычаи, разные в разных мирах. Вот тут, подруга, тебе не повезло! Я с Тхара, а у нас…

Внезапно голова Обны Шеты запрокинулась, взгляд на миг остекленел. Ее пальцы судорожно терзали ожерелье, рот приоткрылся, словно она пыталась сделать глубокий вдох, но не могла протолкнуть воздух в легкие. Вскочив, Алиса встряхнула ее, поднесла к губам бокал, но вино лишь пролилось на платье.

– Что с тобой? Позвать Сирада?

– Нет, – сказали ее глаза.

– Что ты увидела? Ивар? С ним что-то случилось?

Провидица всхлипнула и наконец вдохнула воздух.

– Я его не чувствую… шок… будто меня отшвырнули… внезапно и со страшной силой… Я больше его не чувствую!

Коридор, по которому шел Тревельян, явно не относился к инженерным сооружениям. Он не был прямым, но плавно изгибался то в одну, то в другую сторону и не имел ни пола, ни потолка – просто тоннель овального сечения, напоминавший внутренность огромного шланга. Пожалуй, термины «коридор» или «тоннель» к нему не слишком подходили, ибо разум связывал их с неким геометрическим порядком, который здесь не наблюдался. Через несколько минут Ивару стало казаться, что он странствует по внутренностям гигантского существа, по кишке или опустевшему кровеносному сосуду. Однако никакой перистальтики или других признаков жизни он не замечал – слабо светящаяся поверхность была неподвижной, испещренной тонкими нитями и небольшими вкраплениями, похожей по фактуре на камень.

Проход круто спускался вниз и, по расчетам Тревельяна, должен был вывести его к другой, более обширной полости. Взглянуть на нее, осмотреться, зафиксировать картину в памяти и шагнуть в портал…