Аэропорт - Артур Хейли

Звали её миссис Ада Квонсетт — Таня проверила это по карточке социального обеспечения, которую предъявила ей старушка — и она, несомненно, спокойно долетела бы до Нью-Йорка, если бы не допустила промаха. Она поведала своему соседу по креслу, что летит без билета, и тот сообщил стюардессе. Стюардесса доложила командиру корабля, который, в свою очередь, радировал об этом в ближайший аэропорт, и кассир с охранником уже поджидали самолёт в международном аэропорту имени Линкольна, чтобы снять с борта старушку. Её привели к Тане, в обязанности которой входили и объяснения с «зайцами», когда компании удавалось их поймать.

Таня привычным жестом разгладила свою узкую форменную юбку.

— Ну, ладно, — сказала она, — расскажите-ка лучше, как было дело.

Старушка разжала и снова сжала ручки — кружевной платочек при этом немного переместился.

— Видите ли, я вдова, и у меня есть дочь — она замужем и живёт в Нью-Йорке. Временами мне становится очень одиноко и хочется повидать её. Тогда я еду в Лос-Анджелес и сажусь на самолёт, который летит в Нью-Йорк.

— Вот так просто — садитесь и летите? Без билета?

Миссис Квонсетт была явно возмущена.

— Ах, душенька, откуда же мне взять денег на билет! Я живу на то, что получаю по специальному обеспечению, да ещё на маленькую пенсию за покойного мужа. Я могу заплатить только за автобус из Сан-Диего до Лос-Анджелеса — вот и всё.

— А в автобусе, значит, вы платите?

— Ну, конечно. Там народ суровый. Я как-то раз попыталась купить билет до первой остановки, а поехать дальше. Но они в каждом городе проверяют билеты, и шофёр обнаружил, что мой билет уже недействителен. Они очень некрасиво себя вели тогда. Совсем не то, что служащие авиакомпании.

— Интересно, — спросила Таня, — а почему вы не воспользовались аэропортом Сан-Диего?

— Да боюсь я, душенька: знают они меня там.

— Вы хотите сказать, что вас уже ловили в Сан-Диего?

Старушка потупилась.

— Да.

— А вы летали без билета и на самолётах других компаний? Не только нашей?

— Ну, конечно. Но «Транс-Америка» нравится мне больше всех других.

Тане очень хотелось, чтобы голос её звучал сурово, но выдержать нужный тон было трудно: казалось, речь шла о прогулке до ближайшего магазина на углу. И тем не менее ей удалось с бесстрастным лицом спросить:

— Чем же вам так нравится «Транс-Америка», миссис Квонсетт?

— Да видите ли, уж очень разумные люди работают у вас в Нью-Йорке. Я вот поживу недельку-другую у дочки и решаю, что пора домой. Иду в вашу компанию и всё им рассказываю.

— И вы рассказываете всё как есть? Что прилетели в Нью-Йорк без билета?

— Ну, конечно, милочка. Тогда меня спрашивают, когда я прилетела и номер рейса — я всегда это записываю, чтобы не забыть. Потом они смотрят в какие-то бумаги.

— В журнал, — подсказала Таня. «Неужели этот разговор происходит наяву, а не во сне», — мелькнула у неё мысль.

— Да, душенька, по-моему, как раз так это и называется.

— Продолжайте, пожалуйста.

Старушка удивлённо посмотрела на неё.

— А что же ещё продолжать-то? После этого они отправляют меня домой. Обычно в тот же день, на одном из ваших аэропланов.

— И всё? И никто ничего не говорит вам?

Миссис Квонсетт мило улыбнулась — ну прямо как если бы сидела за чайным столом у викария.

— Иной раз случается, конечно, что и пожурят. Скажут, что я плохо себя вела и не должна больше так поступать. Но ведь это же пустяки, правда?

— Нет, — сказала Таня. — Это вовсе не пустяки.

Самое невероятное, подумала Таня, что всё это правда. Авиакомпании знают, что такие случаи нередки. «Заяц» спокойно садится в самолёт — а есть много способов туда попасть — и тихо сидит до отлёта. Поймать его довольно трудно, если только он не забредёт в «первый класс», где лишний пассажир сразу заметен, или если самолёт вдруг окажется забитым до отказа. Да, конечно, стюардессы пересчитывают пассажиров по головам, и их цифра может не сойтись с количеством пассажиров по списку, который вручает экипажу контролёр у выхода на поле. В этот момент могут возникнуть подозрения, что кто-то летит без билета, но тогда перед контролёром, производящим посадку, встаёт вопрос: либо он выпускает самолёт, но отмечает в журнале, что подсчёт по головам не совпал с количеством выданных билетов, либо он должен заново проверять билеты у всех находящихся на борту.

Такая проверка билетов может занять добрых полчаса, а каждая минута пребывания на земле самолёта стоимостью в шесть миллионов долларов обходится в огромную сумму. Кроме того, нарушается расписание движения — и данного самолёта, и всех, следующих за ним. Да и пассажиры, которым предстоит пересадка или которые спешат к определённому часу, начинают злиться и выходить из себя, а командир корабля, понимая, что рушится его репутация пунктуального лётчика, злится на сотрудника компании. Сотрудник начинает думать, что, может, он и ошибся. Да к тому же, если он не докажет, что у него были достаточно веские основания для задержки самолёта, ему грозит «баня» от управляющего перевозками. В итоге пусть даже безбилетник будет обнаружен, но потеря в долларах и нервах намного превысит стоимость поездки одного человека.

Поэтому авиакомпании в таких случаях делают единственно разумную вещь: закрывают двери и отправляют самолёт.

На этом обычно всё и кончается. В полёте стюардессам уже не до проверок, а по окончании пути пассажиры не станут ждать, пока у них проверят билеты. В результате «заяц» без всяких неприятностей и расспросов спокойно выходит из самолёта.

Рассказывая Тане о том, каким способом она возвращается домой, маленькая старушка ничего не прибавила. Авиакомпании считают, что безбилетников быть не должно, а если таковые всё же попадаются, значит, виноваты сами компании, не сумевшие этому помешать. Потому-то авиакомпании и возвращают безбилетников туда, откуда они прилетели, и поскольку нет иного выхода, нарушители, как все пассажиры, получают обычное место и обычное обслуживание, включая еду.

— А вы симпатичная, — сказала миссис Квонсетт, — я сразу узнаю симпатичных людей, с первого взгляда. Только вы моложе большинства сотрудников, которых мне приходилось встречать.

— Вы имеете в виду тех, кто возится с безбилетниками и плутами?

— Совершенно верно. — Старушку просто невозможно было смутить. Она одобрительно оглядела Таню. — На мой взгляд, вам не больше двадцати восьми.

Таня коротко отрезала:

— Тридцать семь.

— А выглядите вы всё же очень молодо, хоть и видно, что женщина зрелая. Это, наверно, оттого, что вы замужем.

— Оставьте вы свои штучки, — сказала Таня. — Это вам-не поможет.

— Но вы всё-таки замужем.

— Была. Когда-то.

— Какая жалость! У вас могли бы быть прелестные детки. С такими же золотисто-рыжими волосами.

С золотисто-рыжими — возможно, но без седины, подумала Таня. Седину эту она заметила утром. А что до детей, то она могла бы сказать, что у неё есть ребёнок, который сейчас дома и, надо надеяться, спит. Вместо этого она сурово сказала миссис Квонсетт:

— Ведь это бессовестно — то, что вы делаете. Обманываете, нарушаете закон. Вы хоть понимаете, что вас можно отдать под суд?

Впервые на детски-наивном старческом личике промелькнула победоносная улыбка.

— Но этого же никто не сделает, правда? За это под суд не отдают.

Продолжать, видимо, не имело смысла. Таня, как и миссис Квонсетт, отлично знала, что авиакомпании никогда не отдают под суд «зайцев», так как связанная с этим шумиха может принести куда больше вреда, чем пользы.

Правда, если порасспросить как следует старушку, от неё можно получить информацию, которая наверняка пригодится в будущем.

— Миссис Квонсетт, — сказала Таня, — вы столько раз летали бесплатно на самолётах «Транс-Америки», что, думается, могли бы немного нам помочь.

— С большой радостью.

— Я бы хотела знать, как вы попадаете на борт самолёта.

Старушка улыбнулась.

— Видите ли, душенька, есть разные способы. И я стараюсь по возможности их менять.

— Ну, расскажите мне всё-таки.

— Так вот: как правило, я стараюсь приехать в аэропорт заранее, чтобы получить посадочный талон.

— Разве это так просто?

— Получить посадочный талон? Ну что вы, очень даже просто. Сейчас авиакомпании вместо посадочных талонов часто используют конверты от билетов. Так вот я подхожу к какой-нибудь стойке и говорю, что потеряла свой конверт и не могут ли они дать мне другой. Я выбираю стойку, где побольше народу и обслуживающий персонал очень занят. И мне всегда дают.

Ещё бы не дать, подумала Таня. Это вполне естественная просьба, и её часто слышишь. С той только разницей, что в отличие от миссис Квонсетт другие пассажиры просто хотят иметь свежий конверт для своего билета — без всякого тайного умысла.