Приманка для двоих - Лариса Кондрашова

— Повторяю свой вопрос: что тебе от меня нужно?

Их взгляды скрестились.

— Давай выйдем, поговорим.

— Давай. В самом деле, не выяснять же им отношения прямо в зале. Вон коллеги уже с интересом посматривают в их сторону.

Он цепко схватил ее за локоть, будто Маргарита собралась от него убегать, намеренно причиняя ей боль.

— Отпусти!

Он, посмеиваясь, выпустил локоть, но сам ничуть не отодвинулся. Что за скотина, теперь у нее на руке будут синяки от его пальцев.

Они остановились недалеко от входа у какой-то загородки, прикрытой высокой, до потолка, бархатной портьерой, и Игнат неожиданно для Маргариты вдруг толкнул ее на эту портьеру. Она потеряла равновесие, а он подхватил ее и вместе с Маргаритой оказался в каком-то темном помещении, где были лишь ободранный стол — она ощутила это ладонями, когда пыталась за что-то ухватиться, — и какие-то тряпки — не то халаты, не то еще какая спецодежда.

Маргарита могла бы позвать на помощь, но ей было стыдно даже думать об этом. Разве не видела вся группа, как она принимала от Игната букет цветов, как садилась к нему в машину, а теперь она станет звать на помощь потому, что он хочет ее изнасиловать?

Разве она маленькая девочка и не знала, что бывает, когда молодая женщина встречается со своим ровесником-мужчиной?

— Ты меня зацепила, — вполголоса говорил ей прямо в ухо Игнат, пытаясь пристроить ее на этом дурацком столе. В темноте она слышала, как он щелкнул застежкой своих брюк и принялся расстегивать ее брюки. — Задела своим равнодушием. Еще ни одна женщина не смотрела на меня так отстраненно, как ты. Так холодно. Я думал, ты ледышка от природы, но потом увидел, как ты вскинулась, когда позвонил этот твой… земляк!

— Жених! — зло выдохнула Маргарита.

— Чего же тогда он интересовался, не останешься ли ты в Москве?

— Мы поссорились перед моим отъездом! Маргарита и сама не понимала, зачем рассказывает ему это. Она надеялась, что он отступится от нее. Он же не знает, что она соврала.

И тут случилось то, что бывает не так уж редко. Когда молнию не открывают, а дергают из стороны в сторону. Нехитрый механизм попросту «зажевал» ткань брюк, и его намертво заклинило.

— За все надо платить! — Он тяжело дышал, но молния не поддавалась. — За одну только рекламу своей фирме, которую я позволил тебе проворковать, твоя фирма заплатила бы телевидению не одну тысячу баксов. Что за чертова молния!

И тут Маргарита сделала вид, будто пытается ему помочь, а сама подобрала ноги и ударила его ими.

Игнат откинулся на пол и упал. Что-то он зацепил, падая, и оно металлически загромыхало, а Маргарита, освободившись, выскочила наружу.

Как хорошо, что пиджак от костюма намного перекрывал по длине пояс брюк, так что со стороны не было видно, что у нее неполадки с застежкой.

Маргарита наскоро умылась в туалете, привела насколько можно себя в порядок и вернулась в зал как ни в чем не бывало.

— Рита, а где твой красавец ухажер? — спросила ее соседка по столу.

— Он уезжает сегодня в командировку. На Дальний Восток. Будет снимать там очередную свою передачу.

Зачем Игнату ехать на этот самый Восток, она бы не смогла и ответить, но была уверена, что в зал он не посмеет вернуться.

Она оказалась права.

Правда, до конца вечера сидеть она не стала. Потому что справедливо полагала, уж если Игнат не сумел открыть молнию, у нее это тем более не получится. А после употребления горячительных и безалкогольных напитков ее таки очень захочется расстегнуть.

Маргарита вернулась в гостиницу на метро — у нее оставалось еще право на две поездки, и там дежурная по этажу с помощью маникюрных ножниц освободила молнию, а заодно и Маргариту от брюк.

Глава двадцать первая

Максим увидел на экране Маргариту и обомлел. Эта молодая красавица была похожа на кого угодно, только не на ту милую, простую женщину, какой он увидел ее впервые.

Экранная Маргарита напоминала не Жемчужину, а какую-то голливудскую диву. Она вела себе перед камерой чересчур правильно и выглядела чересчур правильно. Может, и вправду решила остаться в Москве, потому и приобрела себе новый имидж.

В конце концов Максим не выдержал. По экрану время от времени бегущей строкой показывали телефоны студии, и он набрал один из них. Шел прямой эфир. И он сказал, конечно, оператору, а не самой Маргарите:

— Маргарита Петровна, это звонит вам Максим Бобров, ваш земляк. У нас в городе прошел слух, будто вы собираетесь остаться в Москве. Правда ли это?

Голос его в студии прозвучал не сразу. Она еще отвечала на вопросы ведущего. Некоего Игната Лисовского. Он улыбался ей, задавал вопросы, а когда Маргарита говорила, по мнению Максима, глупо кивал. И наконец проговорил:

— К нам в студию дозвонился телезритель из вашего родного города. Он хочет задать вам вопрос. Говорите…

Максим услышал свой собственный голос, и тут же на его глазах Маргарита преобразилась. Она разулыбалась и, глядя в камеру, показалось, прямо ему в глаза, сказала:

— Максим! Это звонит Максим.

Нет, она еще что-то сказала, он услышал будто частью сознания, что она приедет и билет уже купила…

— Да, именно так он представился, — кивнул этот Лисовский, словно не зная, что и говорить.

А Маргарита словно нарочно для него уточнила:

— Я вылетаю через пять дней.

Он был счастлив, как никогда в жизни. Она возвращается! Теперь надо было узнать, каким рейсом? Людмила, конечно, не скажет — что за злопамятная баба!

Он еле дождался, когда на следующий день вернется из леса Димка, и затащил его в кабинет, хотя тот отбивался, что ему там нечего делать.

— Мы с тобой обо всем поговорили, Бобров! Дай поспать. И проследи, чтобы липу сложили в левом углу, а то прошлый раз пришлось доставать ее из-под самого низа…

— Может быть, у меня к тебе личная просьба.

— Валяй!

— Узнай у своей супруги номер рейса, которым прилетает Маргарита.

— Уже приезжает?

— Не сегодня, через четыре дня.

— Она мне не скажет.

— А ты прояви хитрость. Спроси, например, собирается ли она встречать любимую подругу… Не мне тебя учить.

Однако ничего с его затеей не вышло. Вечером позвонил разозленный Димка. Сказал извиняющимся тоном:

— Молчит, зараза. Говорит, не знаю, когда приедет, и знать не хочу! Поссорились они с Риткой, что ли? Поверь, старик, я сделал все, что мог!

Тогда Максим стал звонить на квартиру к Маргарите. А вдруг ему удастся застать ее брата? Не может же он допустить, чтобы цветы у сестры завяли.

Ответили ему аж на третий день, когда Максим уже стал терять надежду.

— Слава, это Максим.

— Ну, здравствуй!

— Вы не могли бы мне сказать номер рейса, которым Рита приезжает?

— Мог бы, вот только надо ли? Если она не хочет тебя видеть, мне здорово достанется.

— Но я же не в дом к ней собираюсь. Аэропорт большой.

— Ладно, скажу. Запишешь или так запомнишь?

— Запомню.

Слава назвал номер рейса, но на прощание съязвил:

— Может, мне уже с тебя деньги брать за информацию?

— Берите, я не возражаю.

— Опасно, — шутливо вздохнул тот. — Вдруг ты в мои родственники прорвешься, будет себе дороже…

Эти четыре дня Максим прожил как в тумане. Куда-то ездил, что-то подписывал. То есть наверняка он ничего ненужного не подписал, слишком крепко сидела в нем забота о своем производстве. Но старался занять себя побольше, вспоминал о делах, когда-то отложенных, домой приходил поздно и до двух-трех часов ночи читал, время от времени уносясь мыслями куда-то.

Димка удивился его напору:

— Ты посмотри, даже с будущим родственником успел познакомиться! А моя-то думает, будто только она информацией владеет. Нет, все-таки добро в конце концов побеждает зло.

— И кто это говорит? — удивился Максим. — Чистый прагматик, которому чужды такие слабости, как сентиментальность. Помнится, в анекдоте говорила одна старушка: «Такой большой, а в сказки веришь!»

— С кем поведешься! — вздохнул Димка и помрачнел. — Послушай, неужели брак — непременно тоска и безысходность?

— Ну у тебя и переходы!

— Душно, няня!

— Может, пойдем выпьем?

— Макс! Ты ли это? «А не поехать лучше к „Яру“, разогнать шампанским кровь!» — пропел он.

— Правда, у нас с деньгами напряг, — тут же несколько отступил назад Максим.

— Эх, пропадай моя телега, я банкую! — крякнул Димка, и они отвязались.

То есть напились.

Домой, понятное дело, возвращались на такси, а к себе в комнату Максим пробирался на цыпочках, ухитрившись, однако, смести с полки в прихожей газеты и журналы, а в гостиной едва не разбив горшок с цветами, который удачно упал на палас. Только земля просыпалась.

Кажется, мама сделала вид, что ни о чем не догадалась.

И вот наконец настал день, в который должна была прилететь Маргарита. Максим поехал в аэропорт и по пути заскочил на рынок, где купил самый красивый букет.