Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945 - Анатолий Александрович Александров

армиям в связи с ожидаемым наступлением противника. В подписанном приказании комфронта в нескольких местах ориентировал, что наступление ожидается 10-15 мая. Это делалось тогда, когда вся обстановка истекшего дня показывала, что с утра противник будет наступать. По моему настоянию ошибочная в сроках ориентировка была исправлена. Сопротивлялся также Козлов выдвижению дополнительных сил на участок 44-й армии».

В тот же вечер Верховный ответил Мехлису жесткой телеграммой: «Вы держитесь странной позиции постороннего наблюдателя, не отвечающего за дела Крым-фронта. Эта позиция очень удобна, но она насквозь гнилая. На Крымском фронте вы - не посторонний наблюдатель, а ответственный представитель Ставки, отвечающий за все успехи и неуспехи фронта и обязанный исправлять на месте ошибки командования. Вы вместе с командованием отвечаете за то, что левый фланг фронта оказался из рук вон слабым. Если «вся обстановка показывала, что с утра противник будет наступать», а вы не приняли всех мер к организации отпора, ограничившись пассивной критикой, то тем хуже для вас. Значит, вы еще не поняли, что вы посланы на Крым-фронт не в качестве Госконтроля, а как ответственный представитель Ставки. Вы требуете, чтобы мы заменили Козлова кем-либо вроде Гинденбурга. но вы не можете не знать, что у нас нет в резерве Гинденбургов. Дела у вас в Крыму не сложные, и вы могли бы сами справиться с ними. Если бы вы использовали штурмовую авиацию не на побочные дела, а против танков и живой силы противника, противник не прорвал бы фронта и танки не прошли бы. Не нужно быть Гинденбургом, чтобы понять эту простую вещь, сидя два месяца на Крым-фронте».

Утром 10 мая, оценив сложившуюся обстановку севернее Феодосии, Ставка приказала генерал-лейтенанту Козлову отвести войска фронта на Турецкий вал и организовать упорную оборону. Но из-за отсутствия связи Козлов не смог передать этот приказ в штабы армий.

Почти половина соединений 47-й и 51-й армий к концу третьего дня боев оказалась в окружении у Ак-Моная. При попытке вырваться из вражеского кольца погиб командующий 51-й армией генерал-лейтенант Львов.

На следующий день Ставка передала директиву на имя Главкома Северо-Кавказского направления Буденного: «Срочно вылететь в штаб Крымского фронта и организовать оборону на линии Турецкого вала».

В полдень 13 мая враг прорвал позиции наших войск на Турецком валу, а 15 мая захватил Керчь. Маршал Буденный отдал приказ об эвакуации войск Крымского фронта с Керченского на Таманский полуостров. Отбиваясь от наседающего противника на земле, уцелевшие соединения несли огромные потери при погрузке, выгрузке и на воде от вражеской авиации. Переправилось на Тамань лишь сто двадцать тысяч человек. Пятнадцать тысяч, обеспечив эвакуацию главных сил фронта, укрылись в Аджимушкайских каменоломнях и до конца октября продолжал и сражение с врагом.

Потери Крымского фронта превысили сто семьдесят тысяч человек! Было уничтожено или досталось врагу большое количество боевой техники и тяжелого вооружения - почти четыреста самолетов, триста пятьдесят танков, три с половиной тысячи орудий и минометов!

Поражение на Керченском полуострове чрезвычайно осложнило обстановку на южном фланге фронта. Прежде всего, это касалось положения защитников Севастополя. Решения Ставки последовали незамедлительно. 19 мая она расформировала Крымский фронт, передав остатки его войск в состав вновь созданного Северо-Кавказского фронта.

Представитель Ставки армейский комиссар 1-го ранга Мехлис был снят с должности начальника Главпура и направлен членом Военного совета 6-й армии Воронежского фронта. Командующий Крымским фронтом генерал-лейтенант Козлов был понижен в звании до «генерал-майора» и назначен командующим 24-й армией.

На рассвете 12 мая, в самый разгар неудачного развития военной обстановки в Крыму, войска Юго-Западного фронта маршала Тимошенко, упредив противника, перешли в решительное наступление на Харьков.

Еще и 14 мая из штаба маршала Тимошенко в Ставку поступали «победные доклады»: «Ударные соединения обеих группировок прорвали оборону 6-й армии и продвинулись в районе Волчанска до двадцати пяти километров, в направлении Краснограда - до сорока».

Командование Юго-Западного фронта промедлило с вводом в сражение подвижных соединений, которые завершили бы окружение группировки 6-й армии противника в районе Харькова. К 16 мая стрелковые соединения наших армий истощили свои наступательные возможности и темп их продвижения резко упал. А их вторые эшелоны вводились в сражение только с утра 17 мая.

Ситуация в полосе наступления Юго-Западного фронта круто изменилась. Она стала угрожаемой. Подтверждалось недавнее предостережение маршала Шапошникова о рискованности наступления из «оперативного мешка», каковым являлся барвенковский выступ.

Получив только первые тревожные сообщения из штаба Южного фронта, начальник Генштаба Василевский тут же позвонил начальнику штаба 57-й армии Анисову, чтобы выяснить истинное положение на участке прорыва армейской группы «Клейст». Анисов подтвердил, что обстановка в районе Барвенково критическая.

Верховный выслушал начальника Генштаба Василевского, но сказал, что он посоветуется еще с Тимошенко. Командующий Юго-Западным направлением доложил в Ставку о принимаемых им мерах по локализации прорыва в полосе Южного фронта и вновь заверил Сталина, что обстановка на южном фасе барвенковского выступа контролируется.

Начальник Генштаба Василевский дважды настойчиво убеждал Верховного в необходимости прекращения наступления на Харьков. И в первый, и во второй раз в качестве главного возражения Сталин выдвигал позицию Военного совета Юго-Западного направления:

- Вы говорите, что у Тимошенко нечем остановить войска Клейста у Барвенково и Славянска, а он докладывает, что уже направил против группировки немца две дивизии 57-й армии из-под Лозовой, дивизию из оперативной группы Бобкина и 23-й танковый корпус из состава 6-й армии Городнянского.

Начальник Генштаба наклонился над «оперативкой»:

- Дивизии 57-й армии Подласа, о которых докладывает Тимошенко, запоздали с ударом, товарищ Сталин.

Верховный остановился посреди кабинета, пристальным взглядом измерил начальника Генштаба:

- Что значит опоздали? Что же, маршал Тимошенко докладывает мне устаревшие оперативные данные?

Василевский оторвал взгляд от карты:

- Да, устаревшие. 3-й танковый корпус Маккензена ушел на двадцать километров вперед, товарищ Сталин. Наши дивизии будут отражать его вторые эшелоны.

Верховный сделал характерный жест рукой:

- Но войска Бобкина и 23-й танковый корпус Городнянского находятся на тридцать с лишним километров севернее, товарищ Василевский?

- Товарищ Сталин, эти войска достигли линии Змиев - Красноград, и они тоже не успевают вернуться даже на исходные позиции, - упорствовал «генштабист».

Верховный колебался и, как не раз происходило в таких случаях, не сразу прервал «трудный разговор»:

- Здесь, в Москве, мы можем выдвигать различные предложения, а Тимошенко там, рядом с событиями. Пусть он и решает, как поступить его войскам.

Вечером 19 мая начальнику Генштаба позвонил член Военного совета Юго-Западного направления Хрущев. Он подтвердил, что окружения нашей ударной группировки не избежать. Но Сталин, дескать, отвергает предложение командования Юго-Западного фронта о прекращении наступления.

Генерал-полковник Василевский сказал:

- Я уже два