Дар огня - Екатерина Соболь

– Вы ведь фокусники, да? – севшим голосом произнес Джетт, но понятно было: он уже сам в это не верит. – Это все просто фокус.

Освальд разжал пальцы, освобождая руку Джетта, медленно поднялся во весь рост – так легко, словно доспехи вовсе ничего не весили, – и со скрипом сжал руку в кулак. У Джетта было полно времени, чтобы сбежать, залезть под стол, отбиться, но он не двигался. Глаза у него были, как у кролика, который видит, что стрела летит в него, но уже ничего не может сделать. А потом Освальд размахнулся и ударил его железным кулаком по лицу. Джетт рухнул на пол, его пальцы слабо царапнули камни, потом разжались, и Генри почувствовал что-то странное: внутри у него все дернулось, как будто его ударили тоже.

– Пешек съедают первыми, – невозмутимо сказал Освальд так, будто это все объясняло.

А потом нагнулся, достал у Джетта из кармана камень, подошел к очагу и бросил камень в котелок.

– Так и будешь молчать? – невозмутимо спросил Освальд, пальцем помешивая серебристое варево в котелке. Он стоял спиной к Генри, словно и не ждал нападения. – Любой на твоем месте закричал бы: «О, зачем ты убил моего друга?» и прочую чушь. Но смерть для тебя не имеет значения, ты же охотник. Уже думаешь о том, что делать дальше. Можешь не утруждаться. Твой славный поход во имя Барса тут и закончится. – Голос у Освальда был такой снисходительный, будто он не мог решить, стоит ли вообще тратить на Генри слова. – Жаль, что люди забыли, как устроены волшебные постройки. Если пытаешься проникнуть в них силой, они самоуничтожаются, погребая под собой нарушителей.

С потолка и правда то тут, то там сыпались струйки каменной крошки. Генри беспомощно посмотрел наверх.

– Посланники сами роют себе – и тебе – могилу, ломая дверь. Башня скоро рухнет, и я знаю, как отсюда выбраться, а ты – нет. Счастливо оставаться, избранник Барса.

Освальд невозмутимо взял с пола пузатую бутыль и перелил туда вязкое серебристое варево из котелка. Потом вставил в бутыль пробку и пошел вглубь зала, больше не обращая на Генри внимания.

Стены снова вздрогнули, с потолка уже сыпались камни покрупнее – башня и правда трещала по швам. Страх отнимает силы, говорил отец. Генри с силой втянул воздух, голос отца в голове кричал ему: «Успокойся и думай!»

И Генри послушался.

Такое бывает на охоте: если ты предельно сосредоточен, время замедляется, путь к цели будто растягивается, чтобы ты успел дойти.

– Ты знал, что я приду. – Генри слышал себя будто через слой толстой ткани. Сердце билось медленно и ровно. – Ты бы успел уйти еще до того, как мы зашли. Но не захотел.

Освальд развернулся к нему:

– Не льсти себе, мы встретились случайно. Я часто бываю здесь. Башня – одно из редких мест, где даже после потери Сердца осталась своя магия. Думаешь, я не знаю, зачем ты сюда явился? Барс явно отправил тебя играть в его любимую игру – ходить от подсказки к подсказке. Удачи с поисками – это отличный способ потратить последние минуты своей жизни.

– Тебе что-то нужно от меня, – еле разлепив губы, сказал Генри. Мысли были ясными и простыми, как в лучшие моменты охоты.

– Послушай, мальчик. Ты, кажется, не понял. Ты больше меня не интересуешь. Я предложил тебе играть за меня – ты отказался, так прими последствия. Эту партию я выиграю и без тебя, просто по-другому.

– Нет. – Генри все тем же замедленным, тяжелым движением повернул к нему голову. – Ты бы не стоял тут, не болтал, если б не хотел. Взял бы эту бутылку и ушел.

– В сказках злодеи всегда произносят речь, чтобы поглумиться над поверженным героем.

Освальд наклонил голову набок, и Генри по голосу почувствовал, что под шлемом он улыбается.

– Я сказок не читал. И я думаю, ты врешь. Ты тоже не знаешь, как отсюда выбраться, когда башня рухнет. – Генри приподнял связанные руки. – А я могу выйти откуда угодно.

– Но не сейчас. Посланники не совсем идиоты – они надели наручники поверх перчаток, иначе ты бы давно стянул хоть одну зубами. И знаешь, я бы не появлялся тут столько лет, если б не знал, как выйти. Так что ты не угадал. Счастливо оставаться. – Освальд снова развернулся, чтобы уйти.

Генри на секунду прикрыл глаза, вслушиваясь в собственные мысли – отрывистые, четкие. Он понял.

– Люди за столом. Это те, кто пропадал в башне после потери Сердца. Ты сказал: «Я появлялся тут столько лет». Из-за них, да?

Освальд застыл, и Генри подошел ближе. Теперь они стояли прямо друг против друга, разделенные столом, – и Генри первый раз обратил внимание на то, что на этом столе стояло. Перед каждым из людей были одинаковые предметы – кубок и золотая монета. Генри взял один из кубков и задумчиво поглядел внутрь. К стенкам прилипли засохшие остатки чего-то серебристого.

– Они не мертвы, иначе зачем им тут сидеть? У тебя в бутыли то, что они пили. Какая-то усыпляющая трава? Нет, не трава. Ты положил в котелок камень, и он растворился. Камень был волшебный. Может, в этом дело? Но все эти люди вооружены, они не стали бы пить неизвестно что. – Генри поднял взгляд на Освальда. Тот неподвижно смотрел на него черной прорезью в шлеме. – Это место – ловушка. Ты встречал тут тех, кто отгадывал загадку. Давал им монету, чтобы они выпили то, что в кубке, и заснули. Люди любят эти золотые кругляши. Но почему они не могли просто сбежать от тебя?

– Я ведь сказал, никто не помнит, как работают такие места, – сказал Освальд так спокойно, будто они разговаривали в полной безопасности и вокруг не падали камни. – Раньше люди успевали вставить между дверью и стеной полено, чтобы она не закрылась. Это давало время зайти в башню, взять камень и выйти. Но после потери Сердца волшебные места забросили, и люди стали забывать правила.

– Они пытались сбежать и понимали, что дверь захлопнулась. Начинали искать другой выход и не находили, ведь только ты знаешь, где он. Но что было дальше?

Теперь во взгляде черной прорези Генри чудилось любопытство. Чтобы поймать крупную рыбу, надо заинтересовать ее хорошей приманкой, так всегда говорил отец. И Освальд клюнул. Он заговорил.

– Я спрашивал новых гостей: «Видите остальных? Они живы, просто спят. Они выпили со мной напиток обещания, дав клятву служить мне. – Освальд поставил бутыль на стол. – А я за это честно заплатил им по монете. Когда соберу мощную армию, разбужу всех, и вы послужите мне, чтобы отвоевать мой трон. Потом сниму заклятие, и вы с бесценной монетой вернетесь домой. А вон там, у камина, лежат кости тех, кто не согласился. Но я вас не заставляю, напиток сработает, только если это будет добровольное желание». Так я говорил новым гостям. – Освальд развел руками. Эта беседа его, кажется, развлекала. – Людьми управляют только две вещи – жадность и страх смерти. Так что…