Аласдэр (ЛП) - Франк Элла

ГЛАВА 23

Древняя Греция. 47 год до н. э.

Сердце Лео должно было вот-вот остановиться. Он был в этом уверен. С таким количеством потрясений оно просто обязано было остановиться. Лео замер и под пристальным и оглушающим взглядом вампира за спиной Аласдэра стоял тихо, как мышка.

«Может, он не на меня смотрит?» — подумал Лео и оглянулся по сторонам. Но позади никого не было. Лео повернулся обратно с мыслью, что его, возможно, собирались покалечить прямо в его собственном видении, но увидел, что Василиос за спиной Аласдэра исчез.

«Где…»

Лео резко крутанулся в страхе, что упустил вампира, что тот появится рядом и вцепится в горло. Но вокруг не было ни Аласдэра, ни Василиоса, а Лео очутился в совершенно другом месте.

Аласдэр поднял тело Лео и закинул себе на плечо. По правде говоря, вампиру не хотелось этого делать. Не сейчас и не перед Таносом. Но выбора не оставалось: и Лео нельзя бросать, и Таносу нужно помочь.

Придерживая тело парня за ноги, вампир переместился в офис, где оставил Айседору с Таносом. От увиденного у него чуть не подогнулись колени. Танос сидел, прислонившись спиной к стене, и зажимал ладонью шею. Кровь просачивалась между пальцами и тёмно-красными ручейками стекала по руке. Голубые обычно сверкавшие глаза кузена теперь казались тусклыми и безжизненными.

«Что за хрень тут произошла?»

Аласдэр присел рядом с кузеном и опустил Лео на пол. Потом с тревогой взглянул на лицо младшего вампира, ставшее землистого цвета. Всё было очень плохо.

— Покажи, — потребовал Аласдэр, указывая на рану под ладонью кузена. Тот отказался, и Аласдэр повторил: — Покажи.

— Не могу, — умудрился произнести Танос напряжёнными губами.

— Почему? Просто убери руку. Я вылечу.

Танос поморщился:

— Ладонь. Она сплавилась с серебром.

Пододвинувшись ближе, Аласдэр увидел, о чём говорил Танос. Левая рука была прижата к груди, а ладонь — к шее так, словно вампир пытался вытащить застрявшее оружие. Но, похоже, когда Танос за него взялся, металл вплавился в пальцы и спаял ладонь с раной, исключив любую возможность залечить повреждение напрямую.

Между ладонью и шеей Таноса виднелось серебро, вскипавшее крошечными пузырьками. Должно быть, боль была мучительной не только от яда, но и от самого ожога. Серебро плавилось только при температуре 961,8 градуса по Цельсию — маленький факт, который усвоил Аласдэр за многие годы, пока руководил креслом пыток в Судебном зале. То, что Танос мог говорить, уже было чудом.

Под тонкой, как бумага, кожей от шеи до уха проступили вены жуткого серого цвета. По ним сейчас тёк яд.

— Кто это сделал?

Танос попытался выпрямиться, но зашипел и резко осел.

— Какой-то придурок, знакомый Исы…

— Что значит «знакомый Исы»?

— Какой-то высокий ублюдок в элегантном костюме с галстуком. Если честно, я не думал, что умру именно так.

— Ты не умрёшь, — поклялся Аласдэр, пытаясь придумать, как остановить распространение яда.

— Это дерьмо без прямого контакта не вылечить. И ты об этом знаешь. Его уже слишком много в крови. Я думал, что умру от кинжала или ты, разозлившись, оторвёшь мне голову. Но не от чёртова канцелярского ножа какого-то треклятого человека.

Так вот чем была вязкая субстанция между шеей Таноса и его ладонью.

— Нужно найти Ису.

— Если ты думаешь, что я уйду отсюда…

— Иди! — взревел Танос.

Аласдэр потянулся к безвольно повисшей руке кузена.

— Нет. А теперь заткнись и дай мне ладонь.

Танос открыл было рот что-то возразить, но поразмыслив, видно, решил сделать, как велено. На ощупь его ладонь не была прохладной, она была почти обжигающей.

Как и у прочих хладнокровных существ, тело вампира изменяло температуру в зависимости от окружающей среды или эмоций. Сейчас же кожа вампира нагревалась из-за сильной боли. Но Аласдэр сжал пальцами вялую ладонь кузена и, превозмогая боль, стиснул зубы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Моя боль — ничто по сравнению с его болью».

Другой рукой Аласдэр взялся за запястье Лео и уже собирался исчезнуть из комнаты, как тут со стены сорвалась фотография и приземлилась прямо у их ног.

Аласдэр перевёл на неё взгляд и увидел изображение купален. То самое, что попалось на глаза в прошлый раз, когда он остался один на один с Лео в этом кабинете. И то самое, что заставило искать ответы.

Именно в тот момент хорошо знакомый мир Аласдэра начал рушиться. Вампир глянул на человека, который оставался в пугающе бессознательном состоянии, и подумал: «Интересно, он сейчас там?»

Древние Афины. 47 год до н. э.

Словно кто-то переключил на телевизоре канал.

Лео потёр глаза и, открыв их снова, узнал новое место.

Он снова в купальнях.

Ночью.

И в воздухе чувствовалось определенное напряжение… Сексуальное?

Затем Лео услышал его — крик несдерживаемого наслаждения.

Сердце в груди глухо забилось, и ответно дёрнулся член. Лео, не в силах остановиться, пошёл на звук. Кожа покрывалась мурашками, но не от страха.

А от предвкушения.

Через крышу строения без потолка ворвался холодный бриз и закружил у ног, теребя ткань брюк и прижимая их к бёдрам.

— Omorfo mou agóri, тебе правда не следует ходить по ночам одному.

Лео узнал голос. Василиос.

«О боже. Боже…»

Парень остановился и сжал кулаки. Хотелось ли ему идти дальше? Лео точно знал, кому принадлежал тот стон, и не был уверен, что хотел снова увидеть Аласдэра с его вампиром.

«И почему это собственно?» — спросил себя Лео. Возможно, потому что его самого всегда прерывали, каждый раз, когда он думал, что наконец-то…

«Что? Займусь сексом с вампиром, который собирается меня убить? Господи, да я сошёл с ума».

— Когда садится солнце, и на прогулку выходит луна, многое может случиться…

Черт возьми... Василиос был убедителен. Сказанные им слова влекли Лео, а в стоне, пронзившем пустое пространство купален, отчётливо слышалось несдерживаемое возбуждение.

Аласдэр.

Лео не знал, обнаружат ли его присутствие, но всё равно, стараясь не издать ни звука, подобрался ближе. Он увидел их уже за последней колонной.

Аласдэр был прижат к столбу в конце купален. Рядом с ним никого не было, но мужчина, закрыв глаза, ласкал свой эрегированный член. Наверное, ощущения были потрясающими, потому что Аласдэр толкался в собственный кулак так, будто не трахался много дней.

От увиденного член Лео запульсировал. Аласдэр в тоге выглядел так же соблазнительно, как и в современной одежде. С одной-единственной разницей: собранные на этот раз сзади длинные волосы открывали поразительной красоты лицо, которое, казалось, специально освещала вышедшая из-за туч луна.

«Вот чёрт!» — подумал Лео, сжимая свой твёрдый член, который уже вытянулся во всю длину. Можно было подумать, что вид Аласдэра, мастурбировавшего в нескольких метрах, не вызовет у него болезненного стояка.

В этот момент воздух вокруг изменился, почти загудел. С подобным Лео уже сталкивался. Так вибрировала сила, которая ощущалась, только когда рядом появлялся Василиос… возбуждённый Василиос.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Лео не сводил с Аласдэра глаз. Рука, которой тот себя ласкал, была отброшена в сторону и прижата к боку мужчины. Лео, судорожно сглотнув, старался запомнить все детали происходящего. И тут снова послышался голос Василиоса:

— Я ждал тебя, Аласдэр Кириакос, сын Лапидоса. Ise poli omorfos (прим. пер.: с греческого «Ты очень красив»). Ты — единственный мужчина, достойный моего внимания.

Услышав хвалебные слова, Лео сжал собственный член. Каково это, когда перед тобой настолько откровенно преклоняются, как сейчас это делали перед Аласдэром? Судя по ритмичным движениям бёдер мужчины, ощущения были явно приятными.