Продленка для снежной королевы - Элис Екс (Ана Ти)

Машина мчалась по городу, превышая все скоростные ограничения.

Ярость била ключом из Тимура. Он прокручивал в голове слова Тамары Степановны снова и снова.

Зная Веру, он понимал, что для неё это хуже смерти, она сама дала это понять. Тревога и злость (опять-таки на самого себя) не покидали Мартынова.

Он нарушил своё обещание. Дважды. Во-первых, он обещал, что всё будет хорошо, что он оградит её от любых неприятностей. Во-вторых, что никто не узнает.

Малой засранец Симакин умудрился перевернуть всё с ног на голову.

«Бедная Вера!» Кровь в жилах закипала от одной мысли, насколько ей сейчас плохо.

Тимур мчался через весь город на Василевскую, 66; сигналы других машин его мало интересовали. Сорвавшись с места без каких-либо объяснений Тамаре Степановне, он думал лишь о Вере.

Двор дома, где она жила, не освещался. Ещё в прошлый раз Тимуру это не понравилось, представление о том, как Вера сама ходит по этой темени, раздражало.

Припарковавшись недалеко от подъезда, Тимур остановился. Он не выходил из машины. Что он делает? Как будет смотреть в эти, словно два чистых озера, глаза?

Вопросы росли в геометрической прогрессии. Ответы не появлялись.

Насторожило Тимура отсутствие света в том самом окне на втором этаже. Не зная точного номера квартиры, он решил, что выломает каждую дверь, пока не найдет нужную.

Из пучины страшных мыслей Тимура вырвал знакомый пуховик на маленькой фигурке, что шла вдоль окон. Вера направлялась к подъезду. Тимур не мог рассмотреть её лицо, отчего напрягся.

Выйдя из машины, уверенным шагом направился к девушке. Проблемы будет решать по мере их поступления.

– Вера! – услышав своё имя и знакомый голос, девушка подпрыгнула от испуга. Кого-кого, а ЕГО она хотела видеть меньше всего.

Мартынов быстрым шагом приближался к Вере. Вид у него был не самый лучший: куртка нараспашку, без шапки, весь на нервах.

Увидев директора школы, она застыла. Все силы из девушки высосал Симакин в учительской, на беседу с Тимуром энергии не осталось. Что он мог ей сказать? Он же обещал, что всё будет тихо и спокойно. А по сути вышло ярко и феерично, прямо как их секс.

– Тимур Ильдарович, чем удостоилась такого визита? – откуда-то появилась злость и агрессия. Вера удивилась сама себе. Раньше она никогда не разговаривала так с начальником.

Раньше... раньше она с ним и не спала. От осознания собственной никчёмности Вера решила рубить с плеча. Устала она играть в хорошую девочку.

Темнота всё ещё скрывала её лицо, Тимур с трудом мог рассмотреть эмоции девушки. Её тон убедил Мартынова в одном: она в бешенстве.

– Вера. Мы можем поговорить? – как можно спокойнее спросил Тимур.

– Говори.

– Прохладно здесь. Кофе не угостишь?

Руки чесались врезать мерзавцу, но решив, что это будет чересчур, Вера всё же согласилась.

– Вы уж извините: хоромы у меня поменьше Ваших. Довольствуемся тем, что есть, – выдала Вера. Сарказм стал её новым другом.

Переступив порог квартиры, девушка разулась, повесила куртку и, не оборачиваясь на своего гостя, отправилась прямиком на кухню, ставить чайник. В том, что Мартынов найдёт дорогу до маленькой кухоньки, она не сомневалась.

Старый ремонт и мебель времён его бабушки удивили Тимура. Зная, сколько она получает, он не понимал, почему она живёт в таких условиях. Эта квартира дала понять Мартынову одно: он ничего не знает о Вере.

Не вызвали восторга ни единственная комнатка с диваном-кроватью, старым столом и шкафом-стенкой, ни ещё меньшая кухонька, где два человека – это уже толпа.

Заглянув на кухню, Мартынов остался стоять в дверях: подходить к девушке, у которой в руках кипяток и которая злится по его вине, ему не хотелось. Тимур понимал, что на душевный разговор можно не рассчитывать.

– Вера…

– Ты уже в курсе, – она стояла спиной к Тимуру, её слова были не вопросом, а констатацией факта. То, что Тамара Степановна побежит в первую очередь к директору, Вера поняла ещё в автобусе.

– Мне жаль. Я всё исправлю, – голос Тимура дрогнул. Не зная, что ещё сказать, он сделал шаг в её сторону.

– Исправишь? – Вера швырнула ложку в умывальник. Развернувшись, она сделала то, что раньше вводило её в ужас: посмотрела Тимуру прямо в глаза.

Он опешил: у девушки отсутствовал былой страх и неуверенность. Перед ним стояла совершенно другая Вера, не холодная, ледяная. Всего за одну секунду они поменялись ролями: теперь она – хищница, а он – добыча.

– Ты сам себя слышишь?! ЧТО ты исправишь? КАК? Ты обещал! Я верила тебе! Я верила! Ненавижу тебя! Ты использовал меня! Мало того, что я сделала за тебя всю грязную работу, и ты вышел сухим из воды, так тебе ещё и вишенка на торте досталась! Трахнул недотрогу, училку русского языка! Поздравляю, Мартынов, у тебя фулл-хаус!

Из глаз девушки летели молнии, кровь прилила к лицу, от злости шея Веры покрылась красными пятнами. Закончив свою речь, она тяжело рухнула на стул. Сил не осталось, злость прошла. Было лишь одинокое отчаяние. Слёзы предательски покатились по щекам, Вера громко всхлипнула. Закрыла лицо ладонями: она не хотела, чтобы её видели такой.