Нимфа с большими понтами - Дарья Калинина

— Вы-то откуда знаете? — фыркнул следователь.

— Знаю! — воскликнула Леся. — Света рассказывала нам о своем непутевом брате! Не сказала только, что он бежал из тюрьмы и что она помогает ему прятаться в лесу. Но она его любила. И он ее любил. Но дело не в этом!

— А в чем? — явно теряя терпение, спросил следователь.

— В том, что Пасечник относился к жизни как к игре! Понимаете? Он не жил, как нормальные люди. Он играл.

— Вся его жизнь была словно приключенческое шоу! — заявила Кира.

— А для шоу обязательно нужны зрители. Как же иначе? — объяснила Леся бестолковому следователю.

Кира с Лесей говорили торопливо, опасаясь, что Щипкин прервет их, не дав высказать до конца то, о чем они думали целую ночь.

— Понимаете, его постоянно тянуло на подвиги. Но только на такие, чтобы обязательно напоказ!

— Пусть и глупость, но напоказ! — Кира наконец замолчала. А следом за ней умолкла и Леся.

— Все? — вежливо поинтересовался следователь. — Больше в защиту своей версии вы ничего добавить не можете?

— Нет, — призналась Кира.

— Тогда всего хорошего, — произнес Щипкин. — Я тут не для того, чтобы выслушивать доводы разных доморощенных психологов!

И он зашагал прочь, сердито подкручивая свои жиденькие усики. Толпа родственников двинулась за ним. Похоже, они почувствовали, что Щипкин льет воду как раз на их мельницу. И надеялись, что теперь с них всех — таких порядочных и респектабельных — снимут подозрение в убийстве. Ведь нашелся же вполне подходящий козел отпущения с подмоченной репутацией и признанием своей собственной вины.

— А нож? — крикнула Кира вслед удаляющейся спине следователя. — Я уверена, что вы не нашли ножа, которым была ранена Света! А ведь он должен был быть!

За следователя, который ушел уже далеко, ответил задержавшийся рядом с подругами Коля.

— Парень мог выбросить этот нож, — сказал он.

— Ага! — торжествующе воскликнула Кира. — Так я и думала! Значит, орудия нападения на Свету ни в избушке Пасечника, ни даже при нем самом вы не нашли!

Коля вынужден был признать, что это так.

— Но это ничего не меняет, — сказал он. — Если уж Щипкин решил, что Пасечник покончил с собой, то так во всех бумагах и запишут!

— Почему? — взвыла Кира. — Ведь должно же самоубийство чем-то отличаться от убийства!

— Разные случаи бывают, — сказал Коля. — Но чего вы расстраиваетесь? Убийца хозяйки дома все равно еще не найден.

— Так ваш Щипкин и его на Пасечника повесит! — фыркнула Леся.

И оказалась права. Во всяком случае, будь его воля, он бы так и поступил. Но дело об убийстве Марии Прудниковой, в замужестве Сенчаковой, вел другой следователь, по мнению самого Щипкина, страшный зануда и педант. Но тут уж Щипкин, при всем своим энтузиазме и задоре, ничего не смог поделать.

Но, с другой стороны, ему-то что? Если зануда и педант Кушаков хочет возиться с этим делом, разыскивая несуществующего убийцу, так пусть и возится. Но уж с Пасечником он поступит по-своему.

Таким образом, загадочная смерть Пасечника была признана самоубийством. И вся следственная бригада во главе с сияющим от удовольствия Щипкиным отправилась в обратный путь.

— И чего вы дуетесь? — уже садясь в машину, обратился он к сумрачно наблюдающей за ним Кире. — Ведь для вас же стараюсь! Преступления раскрывать — это вам не семечки лузгать.

Когда за ним захлопнулась дверь машины, Леся с чувством произнесла:

— Какой осел!

— И не говори!

И Кира посмотрела на подругу.

— Кушаков пропал, а этот идиот никогда не отыщет убийцу Маши, — сказала она. — Максимум — объявит, что и ее тоже убил Пасечник. Максимум!

— Что же делать?

— Что? Искать самим, — невозмутимо заявила Кира.

— И у тебя есть кто-нибудь на подозрении? Я имею в виду конкретную личность?

— Есть, — кивнула Кира. — Даже сразу двое.

— И кто?

— Виктор и Тимофей.

— Почему именно они? — удивилась Леся.

Кира охотно ей объяснила:

— Виолетта Викторовна попросила остаться Оксану, чтобы ухаживать за Машей. Глеб остался с женой — этот факт особых вопросов не вызывает. Но зачем тут остались Виктор и Тимофей? Взрослые люди. Они что, совсем не работают?

Этот вопрос следовало прояснить немедленно. Вообще-то подруги уже пытались расспросить обоих мужчин о роде их деятельности. Но оба как-то ловко уходили в сторону от интересующей подруг темы. Или просто загадочно молчали, или в лучшем случае делали намеки, что подругам просто не понять. Чего именно подругам было не понять, не объяснялось.

И вот теперь девушки решили зайти к противнику с тыла. То есть за помощью они обратились к Оксане.

— Витя? — хмыкнула она. — Боже мой, да он у нас поэт!

— Поэт? — ахнула Кира.

— Ага, — очень довольная произведенным эффектом, энергично кивнула головой Оксана. — Видели, какой у него все время отсутствующий вид? Это он свои вирши слагает!

— И что? Его печатают?

— Да ни в жизнь! — махнула рукой Оксана. — Он же полный бред пишет!

— Совсем бред?

— Во всяком случае, его публикуют только в Интернете, — сказала Оксана. — Среди таких же недотеп. Но он доволен. Уверяет, что он творческая личность. И у него много друзей, таких же творческих людей.

— А это правда?

— Чистая правда, — ответила Оксана. — Перезнакомились на своем сайте. И теперь время от времени, когда могут наскрести немного денег, снимают какой-нибудь сарай и устраивают там этакие междусобойчики, где чествуют друг друга и присуждают символические призы, награды и даже звания. Разумеется, никакого денежного эквивалента эти звания не имеют.

— Но какие-то деньги Виктор имеет, — сказала Леся. — Машина же у него есть.

— Это ему жена купила, — ответила Оксана. — Сама водить не умеет или боится. А машина им нужна. На дачу съездить. Или перевезти чего-нибудь. Тогда она мужа напрягает. Он и везет. Но больше он ни на что не годен.

— А тут он чего застрял? — спросила Леся.

— Так у него творческий кризис, — сказала Оксана. — И он думает, что в этом необычном доме он у него пройдет. Его бабушка пригласила, когда он ей о своем состоянии намекнул.

И оглядевшись по сторонам, Оксана, таинственно понизив голос, добавила:

— Вы же видите, атмосфера какая тут жуткая?

— Ну!

— А Виктору только того и надо! — радостно закончила Оксана. — Он и стишки в духе мистика По пишет. Только послабей, конечно.

— А не может быть такого, чтобы Виктор… Ну, для того чтобы создать эту самую атмосферу…

— Думаете, это он всех тут порешил? — хихикнула Оксана.

Подруги молчали. Что тут скажешь? Ведь именно так они и подумали.

— Да уж у меня грешным делом и у самой такая мыслишка мелькнула, — неожиданно серьезно отозвалась Оксана. — Очень уж наш Витя странный. Вроде бы тихий-тихий, воды не замутит. А все видит, все подмечает.

Кира кивнула, соглашаясь с такой характеристикой.

— А один раз я сама видела, как он взбесился, — понизив голос, добавила Оксана. — Жуть! И ведь из-за чего? Из-за пустяка какого-то!

— Расскажи!

— Ну, мы просто шли по улице, — принялась послушно рассказывать Оксана. — И к нам подскочила миловидная такая женщина и обратилась к Виктору, назвав его Петром. Ошиблась. С кем не бывает!

— И что?

Оксана сокрушенно покачала головой. По ее словам, Виктор на ошибку женщины отреагировал совершенно неадекватно. Он буквально взорвался и набросился на бедняжку чуть ли не с кулаками.

— Кричал, что она идиотка! И чтобы убиралась вон! — с возмущением произнесла Оксана. — Это была такая некрасивая сцена, что и не передать. Я чуть сквозь землю не провалилась, так мне было за него стыдно.

— А сам Виктор как объяснил свое поведение? — спросила Кира.

— Ну как? — пожала плечами Оксана, и в ее ушах вспыхнули крупные брильянты, словно капли росы, покачивающиеся на тонких цепочках.

«А камешки-то каждый по два карата, не меньше», — невольно отметила про себя Кира. А еще она подумала, что похожие серьги она видела в элитном ювелирном салоне «Mercury», расположенном в Гранд-отеле «Европа». Ну просто удивительное сходство. Один в один!

Однако возле тех сережек стоял ценник с такой суммой, что Кира вначале решила, что кто-то по ошибке указал тут свой телефонный номер.

— Виктор сказал, что просто у него нервы шалят, — договорила тем временем Оксана и снова тряхнула головой, отчего ее серьги снова закачались и засверкали.

— Красивые у тебя серьги! — вырвалось у Киры.

— Да? — оживилась Оксана. — Это правда! Я обожаю драгоценности! Драгоценности и красивые вещи!

Этого она могла бы и не говорить. Даже сегодня, когда все в доме были издерганы и подавлены, Оксана нарядилась в нечто сияющее и переливающееся. Юбка из модного в этом сезоне золотого атласа и шелковая блузка с широкими рукавами и крупными вставками из золотого металла впечатляли как цветом, так и покроем. На ногах у модницы красовались босоножки на причудливой платформе из плетеных прутьев. Верх у этого шедевра сапожного мастерства был из кожи, подозрительно напоминающей крокодилью.