Всплытие невозможно - Сергей Зверев

– Человек за бортом!

В воду полетело несколько спасательных кругов. Матросы столпились, перевешивались через ограждения, пытаясь рассмотреть всплывшего Александра. Уже спускали шлюпку. Десантный катер свернул к земснаряду. Пак Нам Чхоль до боли в суставах сжимал перила, щурился. Волны плескали в борт. Кружил катер, а голова Доморадова так и не показывалась среди волн.

– Придурок, – шептал адмирал. – Придурок.

Он не мог подыскать более подходящего слова, чтобы объяснить поступок инженера. Наконец прошло более пяти минут, а Доморадов так и не всплыл. Наконец среди волн показалась голова, но это был аквалангист; жестами он показывал, что под земснарядом Доморадова нет.

– Течением снесло. Наверное, всплывал и ударился головой в дно катамарана. – Пак Нам Чхоль не удержался и грязно выругался.

Было уже понятно, что если Александра и отыщут, то лишь мертвым. И адмирал переключил все свое внимание на «Щуку», пытавшуюся выбраться из западни. На палубный настил субмарины уже забрались люди Ким Ен Джуна. Старлей обращался к командиру подлодки через переговорное устройство:

– Откройте люк. Мы только хотим оказать помощь раненым, никто из моих людей не претендует попасть на ваш корабль.

Подводные пловцы уже доставали из катера оборудование для открытия люков с внешней стороны, а Дулов не отзывался. Субмарина продолжала тыкаться носом в заградительную сеть…

Командир «Щуки» кусал губы, глядя в окуляр перископа. Было понятно, что сеть кораблю не преодолеть. Но это не значило, что кавторанг потерял волю и собирался сдаться. По люку в рубке уже стучали чем-то тяжелым. Дулов щелкнул клавишей, включая микрофон переговорного устройства. Далее делать вид, будто он по-прежнему верит в «сказки» Ким Ен Джуна, не имело смысла:

– Если ваши люди попытаются вскрыть люк, я подорву корабль. Считаю до десяти. Десять, девять…

Игорь Игнатьевич не блефовал: на «Щуке» имелась и система самоуничтожения – на случай, если экипажу придется покинуть потерпевший крушение корабль. Хотя, естественно, он рассчитывал на благоразумие корейцев. На счет «пять» удары над головой стихли.

– Я повторяю, в случае попыток проникнуть на корабль я его взорву, – командир «Щуки» продолжал созерцать на палубном настиле застывших с инструментом в руках корейцев.

Что говорит им Ким Ен Джун, Дулов не мог слышать, но догадывался. Во всяком случае, никто не спешил пересаживаться в десантные катера.

– Погружение! Глубина четыре метра, – отдал приказ Дулов.

– Есть погружение на четыре!

Загудели насосы, закачивая в балластные цистерны забортную воду. Волны стали перекатываться по палубному настилу. Субмарина уходила на глубину. Спецназовцы прыгали в волны, теряя тяжелое оборудование и инструмент. Вскоре над поверхностью уже возвышались только шноркель и перископ подлодки.

– Глубина четыре метра.

Теперь электроника удерживала субмарину на заданной глубине в заданном положении. Дулов тяжело вздохнул:

– Час от часу не легче.

– Товарищ командир, может, попробуем пробить заградительную сеть торпедой? – прозвучало предложение.

– Думал уже. Расстояние слишком близкое, взрывом повредим корабль. Мы тут как в бассейне-лягушатнике оказались. Ни назад, ни вперед. Единственный выход мог бы быть со стороны земснаряда, – произнес кавторанг, вглядываясь в монитор с контурами дна. – Но под ним мы не проскочим – зацепимся или за корпус, или за скалы.

– А если его потопить?

– Бесполезно. Он и так, и сяк нам путь перекрывает… – Дулов помолчал, а затем приказал: – Пока заряжаем аккумуляторные батареи до предела и следим за тем, чтобы они нам шноркель не законопатили…

Адмирал Пак Нам Чхоль с гримасой отвращения смотрел на торчавший из волн перископ. Объектив постоянно поворачивался. Мокрые спецназовцы забирались в катера. Победа, казавшаяся такой близкой, вновь отдалялась. А ведь надо было и что-то доложить Любимому Руководителю. Он с нетерпением ждал новой информации…

– Товарищ адмирал, – проговорил по рации командир войскового подразделения, осуществляющего охрану побережья со стороны суши. – Мой патруль обнаружил замаскированный в лесу катер… Да, да, тот самый, который мы потеряли. Видимо, это русские диверсанты на нем прибыли…

Северокорейский адмирал ошибся, когда подумал, что Доморадов элементарно спятил от страха. С головой у инженера все было в порядке. Он даже много не пил накануне вечером. Остатки водки вылил в иллюминатор, чтобы не было искушения еще пару раз приложиться к бутылке. Все бы прояснилось для Пак Нам Чхоля, если бы он знал о разговоре Боцмана и Доморадова в каюте на флагманском фрегате «Сохо»…

Когда «Щука» только показалась из воды, Александр сглотнул сухим ртом и сказал сам себе:

– Пора.

Инженер расправил плечи и закинул ногу на поручни бортового ограждения. Перила показались ему холодными, как могильная плита. Александру чудилось, что к нему тут же бросятся со всех сторон, схватят, но никто не обращал на инженера внимания, все взоры были прикованы к всплывшей российской субмарине. Доморадов сел, свесил ноги за перила, а затем стал забираться на них. Подошвы соскальзывали, далеко внизу плескались волны. Александр разжал пальцы и выпрямился, балансируя. До этого, стоя на палубе, он практически не замечал ветра; теперь же его порывы чувствовались всем телом, от чего предательски подрагивали коленки. Ветер хотел сбросить его в море. От страха в голове осталась всего одна мысль: «Не выныривать, ни в коем случае не выныривать!»

Александр знал, что прыгнуть все равно придется, но не мог перебороть страх высоты; ему казалось, что он непременно разобьется о воду. Некстати всплыла в памяти детская «страшилка» – мол, если на воду пустить плавать газету и спрыгнуть на нее, то удар получится такой же, если с высоты врезаться темечком в бетонную плиту. Хотя внизу не плавала расстеленная газета и войти в воду инженер собирался не головой, а ногами, он смертельно боялся прыгать.

И тут взревел Пак Нам Чхоль, заметив эквилибристические упражнения Доморадова:

– Стой, идиот!

К Александру уже бежали члены команды земснаряда.

– Слезай, придурок, – проговорил адмирал. – Слезай и поговорим.

– Не подходите ко мне! Прыгну! – отчаянно закричал Доморадов, продолжая балансировать на узких перилах.

Но это давалось ему с трудом.

– Всем стоять! – гаркнул Пак Нам Чхоль. – Я сам подойду к тебе. Сам, один, больше никого. Все будет хорошо. Слезай, – ласково произнес он, делая осторожный шаг к обезумевшему инженеру.

Доморадов глубоко вдохнул, закрыл глаза и сделал шаг в пустоту. С пронзительным криком он полетел в воду, врезался «солдатиком» в волны, подняв фонтан брызг. А в голове билась мысль: «Не выныривать, ни в коем случае не выныривать!»

От испуга Доморадов даже глаза забыл закрыть. Вокруг темнела зеленоватая вода, он понял, что жив и погружается. Над головой поблескивала поверхность, темнел двойной корпус катамарана и бубликом плавал спасательный круг. Скорость погружения замедлилась, Александр на мгновение завис, словно космонавт в невесомости, а затем его стало выталкивать к поверхности. Доморадов забарахтался, по неопытности выдохнул и только после этого сообразил, что дышать-то под водой нечем. От испуга он стал барахтаться еще сильнее. Его завертело в воде, ноги оказались вверху, внизу перед глазами зияла черная глубина. Грудь уже разрывалась от желания вдохнуть.

«Ну, где же? Где? Я утону!» – отчаянно подумал Александр, делая гребок руками кверху, но уже почувствовал, что ему никогда не добраться до зеркальной поверхности моря.

Губы сами собой приоткрывались, чтобы вдохнуть, язык ощутил соль. И вот, когда Доморадов уже мысленно распрощался с жизнью и готовился отправиться в мир иной, кто-то схватил его сзади и принялся что-то совать в рот. Александр с ужасом видел поднимающиеся ото рта пузырьки и только плотнее сжимал зубы, боясь потерять последние крохи воздуха в легких.

Наконец Боцману удалось засунуть Доморадову в зубы загубник акваланга. Александр ощутил, как спасительный воздух наполняет легкие. Сердце стучало так, что готово было вырваться из груди. Саблин ослабил хватку, заглянул в лицо инженеру. Александр плохо видел без маски, лицо Виталия расплывалось перед ним; но он видел улыбку и узнал своего спасителя.

Боцман жестами показал Доморадову, как предстоит действовать. Мол, он, Александр, должен делать два глотка воздуха, а потом передавать загубник Боцману, чтобы и тот мог подышать. Поняв это, Доморадов отчаянно замотал головой. Ему была невыносима мысль о том, чтобы хоть на время лишиться возможности дышать. Саблин никак не мог выдернуть загубник из зубов инженера; когда же ему это удалось, Александр вновь запаниковал. Боцман пару раз глубоко вдохнул и вернул шланг Доморадову, после чего снова жестами показал, что оставаться на одном месте опасно. Он подхватил Александра под руки и увлек в пространство между двумя корпусами земснаряда. Затаившись между рулями, пловец указал рукой вниз. Там медленно, озираясь по сторонам, проплывал аквалангист. Боцман прижал Доморадова к корпусу. Аквалангист на какое-то время исчез, затем появился вновь; на этот раз он проплывал уже ближе. Саблин счел за лучшее спрятаться за правый руль. Огромная, слегка обросшая ракушками и водорослями, ржавая плоскость, уходящая к поверхности, надежно спрятала беглеца и его спасителя. Виталий взглянул на часы. С момента прыжка прошло десять минут – значит, на земснаряде никто не сомневается, что Доморадов уже мертв. Аквалангист и тот окончил поиски, всплыл.