Вне морали - Брайан Фриман

Шум стоял оглушительный. Выли и заливались клаксоны, высунувшись из окон автомобилей, орали и жестикулировали водители. Их дополняли включенные на полную мощь радиоприемники и телевизоры. С десяток женщин с плакатами, осуждающими порнографию, подбрасывали их в воздух, громко и жалобно пели религиозные гимны. Поскольку последнее время пресса на все лады смаковала нездоровые пристрастия Грэма, антипорнографические дамы увидели в них и в ужасной трагедии, происшедшей с Рейчел, прекрасную возможность заявить о себе очередным спасительным кличем.

Хаос. Суд над Стоунером явился главным юридическим событием Дулута за последние годы, и никто не хотел пропустить его.

Страйд беззаботной походкой врезался в толпу, продираясь сквозь шевелящуюся массу к двери, бросал по сторонам вежливые извинения. Заметив репортеров, он отвернулся, приняв вид обычного любопытствующего, привлеченного событием. Он не боялся быть узнанным. Знавшие его в лицо редко видели Страйда в деловом костюме, так что он вполне сходил за рядового служащего, стремящегося попасть в здание суда, чтобы оплатить штраф за неправильную парковку. Он невредимым протиснулся сквозь толпу и оказался на ступеньках. Полицейские пропустили его. Страйд вошел в прохладный вестибюль и, перешагивая через ступеньку, устремился по мраморной лестнице наверх. Мимо него сновали люди, поодиночке и группами. Чуть запыхавшись, Страйд поднялся на четвертый этаж и по коридору направился в зал. Он не сразу вошел туда, а ненадолго задержался у двери, поглядел на бурлящую внизу толпу.

Подъезжал Арчибальд Гейл. Он еще не успел остановиться, а репортеры, заметив его автомобиль, бросились к нему.

Массивную дубовую дверь, ведущую в зал, охраняли двое полицейских. Страйда они пропустили. Все входящие имели либо специальные пропуска, либо карточки с надписью «Гость», разыгрывали которые среди тысяч желающих по лотерее. Присутствовали здесь также и корреспонденты, но без фотоаппаратов и видеокамер. Судья Кассель заявила два дня назад, что цирка в зале заседаний она не допустит, его и так уже достаточно.

Зал заседаний выглядел внушительно, с длинными деревянными скамьями для посетителей и черными, тоже деревянными, резными ограждениями. Почти все места были заполнены. Страйд увидел Эмили Стоунер, она сидела в первом ряду, сразу за столом прокурора. Она не отрываясь смотрела на стол защиты, словно Грэм уже находился там. Взгляд ее покрасневших от слез глаз был невыразимо горьким.

Страйд проскользнул на тот же ряд, устроился неподалеку. Эмили не проронила ни звука, она опустила голову и уставилась на колени.

Напротив Страйда, спиной к нему, сидел Дэн Эриксон. Он нашептывал что-то своей помощнице, смазливой блондинке Джоди. Страйд подозревал, что Дэн спит с ней, хотя тот всегда это отрицал. Страйд наклонился вперед и похлопал Дэна по плечу. Тот на мгновение застыл, затем обернулся и показал Страйду поднятый вверх большой палец. Страйд увидел, что рука прокурора заметно подрагивает, пальцы подергиваются, будто в нервном тике, а колени под столом мелко постукивают. Очевидно, Дэн сильно волновался.

– Ты выглядишь так, словно судить собираются тебя, – шепнул Страйд прокурору.

– Я тверд как скала, – ответил Дэн, фальшиво улыбаясь.

Он вернулся к разговору с Джоди. Рука прокурора коснулась плеча блондинки, затем быстро съехала на ее бедро и сжала его. Страйд утвердился в своей догадке – Джоди была любовницей прокурора.

– Свинья он, – послышался за его спиной злобный шепоток.

Страйд узнал голос Мэгги. Она бесшумно прошла по залу и пристроилась за ним. После неудачной попытки соблазнить Страйда в прошлом году она закрутила недолгую интрижку с Дэном. Закончилась она кошмарно – Мэгги узнала, что тот спит еще с двумя женщинами. Взгляд Мэгги свидетельствовал о том, что она ничего не забыла.

– Зато он неплохой прокурор, – промолвил Страйд. Он понимал, что давит ей на любимую мозоль, но удержаться не смог.

– И ты тоже свинья, – отозвалась Мэгги.

– Так точно.

– Как поживает твоя училка?

– Если не считать, что вчера я едва не утопил ее вместе с яхтой, то замечательно.

– Она по своей воле отправилась с тобой кататься по озеру? Значит, она и сумасшедшая.

– Не исключено. Только Гуппо ничего не говори. Жаль парня. Представляю, как бы он страдал, если бы потерял сразу и начальника, и яхту.

– Не переживай. Отсутствие начальника он бы и не заметил, а вот яхта – другое дело.

По залу прокатился гул голосов. Арчибальд Гейл, рисуясь и улыбаясь, с видом заезжей кинозвезды шествовал к своему месту. Посетители, выворачивая и вытягивая шеи, во все глаза смотрели на него. Он был в темно-синем костюме-тройке, идеально сидевшем на нем. Из нагрудного кармана торчал изумительной белизны платок, аккуратно сложенный треугольником. На лице поблескивали небольшие очки в золотой оправе.

Страйда всегда изумляла та легкость, с которой двигался Арчибальд Гейл. При его росте и комплекции это казалось невероятным. «И как только ему удается сохранить бодрость?» – опять подумал Страйд. На пути к месту защиты Гейл несколько раз останавливался и пожимал руки знакомым, затем набрал скорость и буквально кинулся к своему столу, разметав навесные створки небольших ворот. Он водрузил на него свой кейс, тоже синий, под цвет костюма, нагнулся и прошептал что-то на ухо Дэну. По движению его губ Страйд догадался, что он сказал. «Не говори потом, Дэн, что я не предупреждал тебя».

Увидев, что защитник прошел к себе, судебный пристав открыл боковую дверь, и конвойный полицейский ввел в зал Грэма Стоунера, одетого с той же безукоризненностью, что и его адвокат. Держался он так же уверенно, спокойно и невозмутимо, как раньше, когда Страйд впервые увидел его. В глазах его не было и тени тревоги, напротив, он смотрел так, будто зашел в суд позабавиться. Он не отвел взгляда и не занервничал, когда встретился глазами с пока еще своей женой Эмили, уже подавшей на развод. Улыбнулся ей, сел и начал полушепотом разговаривать с Арчибальдом Гейлом.

Эмили, наоборот, не отрываясь смотрела на Грэма, точно увидела призрак, который ненавидела всей душой.

Ровно в девять судебный пристав попросил всех присутствующих в зале встать. В зал вошла судья Кассель, сорокалетняя блондинка. Черная мантия облегала ее стройную изящную фигуру. Свой пост она получила года два назад, и тогда журнал «Закон и политика» назвал ее самой сексуальной женщиной-судьей в Миннесоте. Очень красивая, с элегантной и строгой прической, она оправдывала эту характеристику. Многие адвокаты ее побаивались, уж очень легко Кассель из мягкой симпатичной женщины с приветливым лицом превращалась в грозного судью с холодными серыми глазами.

Она опустилась в свое кресло, настороженно оглядела зал.

– Позвольте мне напомнить, – жестко заговорила она, – что во время слушаний запрещается проведение демонстраций любого рода. Всякий, кто нарушит правило, будет немедленно препровожден из зала. С этой минуты здесь действует правило нулевой толерантности. Надеюсь, я достаточно ясно выразила свою мысль.

В зале стояла абсолютная тишина. Выждав с минуту, судья Кассель обворожительно улыбнулась:

– Я рада, что мы поняли друг друга.

Она кивнула судебному приставу.

Раскрылась еще одна дверь, в зал вошли присяжные и начали рассаживаться по местам, стесненно ерзая и тревожно посматривая на окружавшее их море людей. Они явно чувствовали себя не в своей тарелке. Ободряя присяжных, судья Кассель приветствовала их более дружелюбным тоном, чем обычно. Последующие несколько дней им придется провести вдали от друзей и семей, в уединенном мотеле, без газет, радиоприемников, телевизоров и телефона. Подобная перспектива их вовсе не радовала. На лицах многих присяжных Страйд прочитал желание покончить с делом сегодня же.

Судья дала присяжным пару минут на то, чтобы рассесться поудобнее, после чего начала заседание с обычных процедур. Затем она пригласила Дэна Эриксона выступить со своей вступительной речью. Тот поднялся, медленно осмотрел присяжных, внимательно заглядывая в глаза каждому. Потом он взял со стола увеличенную фотографию Рейчел, симпатичной юной девушки, с длинными черными светящимися волосами и загадочной улыбкой. Некоторое время Дэн рассматривал ее, двумя руками поднял снимок над собой и повернулся к присяжным. Он подержал перед ними фотографию, чтобы образ Рейчел запечатлелся в сознании каждого.

– Это Рейчел Диз, – заговорил Дэн. – Красавица. Семнадцатилетняя девушка, у которой, казалось бы, вся жизнь впереди. К сожалению, через месяц после того, как была сделана эта фотография, Рейчел исчезла. Улики, найденные в течение последующих недель в ходе расследования, заставляют нас сделать печальный вывод: девушку убили.