Тростниковая птичка - Ольга Смайлер

Сай двинулся прямиком ко мне, и я вскочила на ноги, кинулась ему на шею, чувствуя, как он крепко, до боли прижимает меня к себе, утыкаясь носом в волосы, переводя дыхание и успокаиваясь.

– Может быть, домой? – предложила я, когда он чуть отстранился.

Сай согласился с молчаливой благодарностью, и мы вышли в теплую весеннюю ночь, пахнущую незнакомыми мне цветами.

Всю обратную дорогу Сай молчал и казался спокойным, только рука, лежащая на моей талии, мгновенно напрягалась, стоило мне попытаться отстраниться. Я все гадала – что за тайна стоит за рождением Сая, какие отношения у него с отцом, а на грани сознания билась какая-то мысль, которую я никак не могла уловить, заставляя нервничать. Мы ушли из Дома Старейшин пешком: просторная внутри и огромная снаружи машина, на которой мы приехали, принадлежала Терри, а меньше всего нам обоим хотелось привлекать к себе внимание. Муж решительно свернул с ярко освещенной центральной улицы в лабиринт маленьких улочек и дорожек, которые петляли между заборами задних дворов, и вскоре я совершенно потерялась. Очередной поворот вывел к очередному дворику, обнесенному сеткой, с совершенно непримечательной калиткой, выкрашенной в зеленый цвет. Сай ловко перегнулся через верхний край калитки, послышался лязг открывающейся щеколды, и меня осторожно подтолкнули в открывшийся проход, потому что я замерла в восхищении. Тут не было ровного газона, кустов, выстриженных в форме зверюшек или вновь вошедших в моду на Изначальной «альпийских горок», о которых моя мама могла говорить часами. Двор был живым: очертания дома смутно угадывались в листве разросшихся деревьев; куртины цветов, хосты, высокие стебли многолетников росли настолько естественно, что было ясно – создатель этой красоты, кто бы он ни был, потратил немало времени, добиваясь подобного эффекта. Но более всего меня привлекли небольшой прудик, берега которого были выложены камнем, и изящная деревянная беседка, увитая нарядной зеленью с мелкими лиловыми цветками, вдоль внутренней стены которой шла широкая лавка, покрытая ковром, а в полу, в белой мраморной чаше, журчал невысокий фонтан, который едва доходил до моего колена.

– Летом в Таншере жарко, – объяснял Сай, вслед за мной заходя в беседку, – вот все и стараются сделать такой уголок, чтобы было куда спрятаться.

– Замечательно как! – выдохнула я восхищенно и, не сумев совладать с совершенно детским желанием, залезла на лавку коленями и высунулась из беседки по пояс, рассматривая сад. – И деревья взрослые, большие.

– Я этот участок из-за них и выбрал, – отозвался Сай, стаскивая шляпу и бросая ее вместе с банданой на лавку. – Когда увидел – подумал, что… – Он словно запнулся, потом снова заговорил: – Подумал, что для детей будет в самый раз.

Я замерла, боясь сказать хоть слово или сделать лишнее движение, – мне показалось, что стоит спугнуть этот миг откровенности, и Сай закроется, спрячется под защитную броню, вылезти из которой его заставил танец с Эдвардом. Муж сел на лавку рядом, обнял мои ноги, прижался щекой к бедру и стал рассказывать тихим бесцветным голосом.

– С того самого дня, когда Эдвард забрал меня к себе, я был уверен, что когда вырасту – у меня будет большая семья. Как у мамы и Расмуса. Трое детей, не меньше – ведь быть единственным ребенком ужасно, а между двумя будет постоянная конкуренция. А потом я вырос, построил дом для своих будущих жены и детей и понял… Что семьи у меня уже не будет.

– Так эти комнаты наверху – детские? – ахнула я.

Сай потерся о мою ногу щекой, видимо, соглашаясь с моим предположением. Повисла тишина, слышно было только, как журчит вода в фонтанчике. Сай перетащил меня на колени, стиснул в объятиях и уткнулся лицом в грудь. Было видно, что ему не слишком удобно сидеть скрючившись, но он словно не замечал этого. Меня затопила нежность: я впервые видела своего мужчину растревоженным, ранимым и беззащитным.

– А дальше? – осторожно спросила я, запуская пальцы Саю в волосы и взъерошивая их.

– А дальше я просто жил, – я почувствовала, как Сай пожал плечами, – больше не мечтал, планов не строил, был уверен, что доживу до Рубежа и уйду за Грань, как и положено. А потом появилась ты и перевернула мою жизнь с ног на голову.

– Уйдешь за Грань? – Мне очень не понравились предположения, которые возникли в моей голове. – То есть если бы нас не поженили – ты бы… умер?

Чем больше я узнавала Кериму – тем сильнее мне хотелось домой. И тут наконец настойчивое ощущение, что я что-то забыла, пропало, потому что я вспомнила. Дом. Родители. Папа просил позвонить.

Спонтанное желание вскочить и бежать чуть не вышло мне боком, я попыталась соскочить на пол, Сай, решив, что я падаю, постарался меня удержать. Несколько секунд мы недоумевающе смотрели друг на друга, а потом, не удержав равновесие, хохоча, свалились на лавку, запутавшись в руках и ногах.

– Мне надо позвонить домой, – сообщила я все еще удерживающему меня Саю, который с хищным интересом разглядывал мое лицо.

– Мгм, – согласился Сай.

– Для этого мне нужно встать. – Я уперлась ладонями в его грудь, пытаясь выбраться из его рук.

– Угу, – согласился Сай, не двигаясь.

– А ты меня держишь! – возмутилась я, снова принимаясь барахтаться.

– Удивительно тонко подмечено. – Сай подавил мое сопротивление, придавив тяжестью своего тела, и тут же потянулся к губам.

После долгого поцелуя меня не только выпустили из объятий, но и помогли встать на ноги, галантно поправив смявшееся платье.

– Пойдем, покажу тебе вход через веранду. – Сай потянул меня за собой по одной из выложенных плоскими камнями тропинок.

Я нервничала. Вернее не так. Я НЕРВНИЧАЛА. Сай привел меня в кабинет, посадил перед стационарным буком, уточнил, можно ли ему остаться, – и теперь хищной птицей замер в кресле напротив. А я все никак не могла решиться нажать на кнопку вызова. Я сделала два глубоких вдоха, сплела и расплела пальцы и наконец прикоснулась к экрану. Время словно остановилось, но вот наконец на экране появилась мама – судя по качеству картинки, она приняла вызов на маленький наладонник, а значит, так и ходила с ним все это время, боясь пропустить звонок. Я почувствовала, как защипало в носу.

– Соня, девочка моя! – Мама вглядывалась в экран, а ее руки сами плели еле уловимые для постороннего наблюдателя жесты. «Как ты?» – спрашивали мамины руки.

– Мама, у меня все хорошо! – отозвалась я, подтверждая слова на языке жестов.

Отца языку жестов выучил дядьБоря сразу после первого покушения, а отец, в свою очередь, обучил и меня с мамой, решив, что это знание вполне может пригодиться.

– С тобой хорошо обращаются? – Руки мамы тем временем спрашивали: «Похищение?»

– Более чем. Можно сказать, что меня балуют, – улыбнулась я в ответ. «Недоразумение. Позже».

– У тебя есть ограничения по времени? – Мама быстро шла по дому, направляясь, как я думаю, в отцовский кабинет. Руки тем временем жили своей жизнью: «Применяли силу?» Я помнила, конечно же, помнила, что сигнал по галанету идет с задержкой, и предполагала, что мама задает вопросы подряд, не дожидаясь моего ответа, но почему-то за Сая, попавшего под подозрение, стало обидно.

Я вопросительно глянула на мужа и закашлялась, когда он в ответ невозмутимо сделал жест, означавший «без ограничений».

– Никаких ограничений, – перевела я взгляд на маму, повторяя жестами «Все в порядке».

Изображение на экране бука мигнуло, стало гораздо более четким – значит, мама переключилась на стационарный бук. Вот она нагнулась над клавиатурой (красные пряди, отмеченные Трионом, скользнули на лицо), и наш диалог превратился в конференцию. Я, прикрыв глаза, смотрела, как к нашему диалогу присоединяются тетки: близняшки Марта и Берта, тетка Ксения, мама кузины Малати, кузина Аин, тетка Вероника (мама Амели, предпочитавшая отзываться на Нику), еще одна кузина, Влада.

– Ну что, Птичка, – хмыкнула тетка Ника, разглядывая меня, – дочирикалась?

Глава 16

Следующие два дня выдались удивительно мирными и тихими, как будто компенсируя бедлам, в который моя жизнь превратилась после появления на Кериме. Сай вставал рано, а я долго валялась и нежилась в кровати, прежде чем неспешно привести себя в порядок и спуститься вниз, к завтраку, приготовленному Тарой, которую мне никак не удавалось застать. Если в первый день я и удивилась, обнаружив в кухне Терри и Миста, то на следующее утро приняла это как должное. Завтракать в их компании оказалось легко и приятно: все свои мужские вопросы они успевали решить с Саем до моего появления, за столом поддерживали легкую дружескую беседу, а после завтрака они чудесным образом исчезали из нашего дома.

Сай показывал мне дом и сад, рассказывал о том, как ему пришла в голову та или иная идея, загорался сам, тормошил, спрашивал моего мнения, и я неожиданно для себя азартно включалась в игру и строила планы о том, как и что стоило бы изменить в доме, будто и вправду собиралась жить в нем вместе с Саем «долго и счастливо». Сайгон все время был рядом, старался поцеловать, прикоснуться, обнять и прижаться при любой возможности, и мне это ужасно нравилось. Я все еще немного стеснялась проявлять инициативу, но с радостью отвечала на его ласку. Днем мы прятались от жары в беседке, болтали, рассказывали друг другу смешные истории из нашей жизни – Сай о своих поездках по Кериме и их с Терри проделках в воинской школе, я – о жизни в поместье и о своей учебе. Иногда мы замолкали, но это молчание ничуть не тяготило. Когда жара спадала, забегали Мия и Хло, мы устраивались сплетничать на кухне с лимонадом и выпечкой Тары, а Сай тактично уходил наверх, к себе в кабинет, где я и находила его, когда Мия и Хло убегали по своим девичьим делам. Он откладывал бук, я забиралась к нему на колени, и мы долго и обстоятельно целовались, как будто провели в разлуке не пару часов, а несколько дней.