Искатель,1995 №1 - Десмонд Бэгли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это, видимо, повар Чанг Пи-ву, — сказал я, вглядываясь в черты лица китайца. Многие европейцы считают, что все азиаты на одно лицо. Но я-то разбираюсь в их физиономиях, я долго жил на Востоке и имею кое-какой опыт. Стоит мне лишь один раз увидеть китайца, и я непременно узнаю его в другой раз.
Иллюминаторы кабин для пассажиров были зашторены, за одним из них мог находиться Слейд, оставаясь, увы, недосягаемым.
Мы еще не достигли причала, а катер с Уилером и его шкипером уже отчалил от берега. Вскоре они поднялись на борт, и матросы подняли трап. «Артина» снялась с якоря и вышла из порта.
— Если они пойдут на Грецию, — сказала Алисон, перехватив мой встревоженный взгляд, — то по пути зайдут на Мальту.
— Еще четверо суток? — спросил я.
— Еще четверо суток, — кивнула она. — Может быть, в Валлетте нам улыбнется удача.
— У тебя случайно нет с собой магнитной мины? — спросил я.
— Увы! — рассмеялась Алисон.
— Меня беспокоит этот китаец, — сказал я. — И Слейда, видимо, тоже. Как ты знаешь, Албания сейчас заигрывает с Китаем, а китайцы чрезвычайно заинтересованы заполучить такого человека, как Слейд. Они выжмут из него за месяц всю информацию о британской и русской разведке. А этот бедняга Слейд уверен, что возвращается в Москву.
В порту Валлетты мне наконец-то улыбнулась удача. Но до этого мы совершили перелет на Мальту, где мой дип-паспорт тоже пригодился: никаких проблем в аэропорту «Лука» не возникло.
В запасе у нас было четыре дня безделья. Лазурное небо, жаркое солнце, манящее море и превосходные морские продукты в ресторане, где нас угощали прекрасным холодным вином, окончательно расслабили Алисон, а танцевальные веранды и неплохие оркестры не могли не настроить ее на лирический лад.
Мы купили все необходимое для подводного плавания и наслаждались чистыми водами Средиземного моря. Мы купались и танцевали три дня и три ночи, пока не наступило утро прибытия яхты Уилера. Но до этого, в полночь, у нас состоялся интересный разговор с Алисон: я затронул вопрос о мистере Смите.
— Что ты хочешь о нем узнать? — поднимая бокал, с улыбкой спросила она.
— Он все еще что-то значит для тебя?
Она поставила бокал на стол, и немного вина расплескалось на скатерть.
— Нет, — с грустью сказала она. — Его больше нет вообще.
— Вы развелись? — спросил я, закуривая сигарету.
Она встряхнула головой, разметав тяжелые волны волос по плечам, и тоже попросила сигарету.
— Ничего подобного, — затянувшись, с кривой усмешкой проговорила она. — Я вышла за обычного человека, которого звали Джон Смит. Он не был разведчиком, он был милым и добрым бухгалтером. Узнав о том, что он даже не полицейский, отец пришел в ужас. — Алисон нахмурилась, и я спросил:
— И что же случилось потом?
— Потом мы были счастливы, — сказала она.
— А до замужества ты все время жила с отцом? — уточнил я.
— Разумеется, где же еще? — пожала она плечами. — Потом мы с мужем поселились отдельно, и я радовалась тому, что замужем и делаю всю домашнюю работу, которую и должны выполнять нормальные жены, а не забиваю себе голову вещами, предназначенными совсем не для женского ума. Отец был очень огорчен, потеряв секретаршу-робота.
А также неплохого стрелка, способного поразить человека в полумраке в коленную чашечку, пилота самолета, водителя, телохранителя и еще Бог знает кого, подумал я и спросил:
— И что же потом?
— Потом — дурацкая, нелепая автокатастрофа. Я думала, что не переживу этого. Я любила Джона, понимаешь? — Ее лицо на мгновение окаменело.
— Мне очень жаль, — совершенно не к месту сказал я.
— Я помучилась какое-то время одна, но в конце концов вернулась к отцу. — Она протянула мне свой пустой бокал, и я наполнил его. — А что еще мне оставалось делать, Оуэн?
— Видимо, ты правильно поступила, — сказал я.
— Ты просто не хочешь меня обидеть, — усмехнулась Алисон. — Вот несколько фактов для размышления: мои родители никогда не ладили. Отец часто отсутствовал, а мама не понимала его работы.
— Он всегда занимался этим делом?
— Всю жизнь. Они развелись незадолго до того, как я появилась на свет, и до смерти мамы я десять лет прожила с ней в Уотерфорде. Я плохо помню теперь те годы, с той поры произошло так много событий! — Она погасила сигарету. — Не знаю, можно ли назвать Алека идеальным отцом. Пожалуй, лучше сказать, что он был несколько нетрадиционен в методах воспитания дочери, а я не любила играть в куклы и менять наряды, как все девочки.
— Но теперь ты взрослая женщина, — осторожно заметил я.
— Порой я в этом не уверена, — возразила Алисон. — Алек сделал из меня — сама даже не знаю, что именно. Но мне было интересно: я училась ездить верхом, кататься на горных и водных лыжах, стрелять, летать, даже на реактивных самолетах, зубрила иностранные языки и математику. Все это было чертовски здорово, пока он не привел меня в свой офис и не объяснил, зачем все это было нужно. С того момента мои занятия уже не казались мне забавными.
— Ты участвовала в активных операциях? — уточнил я.
— В трех, и все завершились успешно. Но мне постоянно было страшно. И это еще были цветочки, ягодки пошли, когда я сама начала разрабатывать операции и посылать на них других людей. Вот когда я возненавидела своего отца, Оуэн! Я спланировала не одну операцию, я планировала и эту тоже.
— Макинтош говорил мне, — сказал я.
— Он полностью доверял мне. Я и люблю его, и ненавижу в равной степени. Пошли танцевать, Оуэн, — сжала она мои пальцы. — Я хочу танцевать, — с отчаянием произнесла она.
Мы вышли на полутемную веранду, она склонила голову мне на плечо и прошептала на ухо:
— Ты знаешь, кто я, Оуэн?
— Ты удивительная женщина, Алисон, — сказал я.
— Нет, я — венерина мухоловка. Растения, как и женщины, должны выглядеть безобидно, у них не должно быть квадратных подбородков и острых зубов. Ты когда-нибудь наблюдал, как муха попадается в венерину мухоловку? Это безобидное на вид растение на деле оказывается настоящим хищником. Разве это не чудовищно?
— Не принимай это слишком близко к сердцу, — сказал я и почувствовал, что все ее тело вдруг содрогнулось. Она припала ко мне и воскликнула:
— Давай поскорее вернемся в гостиницу!
Я заплатил по счету и догнал Алисон уже в дверях ресторана. Мы молча прошли двести шагов до гостиницы, ни слова не говоря друг другу, поднялись в лифте
