Черная татуировка - Сэм Энтховен

— Я хочу сказать, — сказал император, сделав большие глаза, — что эта игра, которую ты описываешь, является состязанием в силе. Лучшая команда побеждает, да?

— Ну да.

— Но разве может быть лучшее состязание в силе, чем бой?

Чарли вытаращил глаза.

— Но…

— Никакое физическое соревнование не может сравниться по напряжению с боем не на жизнь, а на смерть. Никакое. Поэтому все другие физические соревнования такому бою уступают. Верно?

Чарли раскрыл рот от изумления.

— Поэтому если никто никого не ранит, если никому не больно, — произнес император медленно и внятно, будто говорил с недоумком, — какой смысл в соревновании?

Бой на арене приближался к развязке. Джокаста, морда которого превратилась в маску боли и ярости, изо всех сил размахивал своим исполинским туловищем, пытаясь стряхнуть рапторов. Но они отцепляться не собирались. Увидев свой шанс, остальные хищники бросились в атаку. Еще один пал жертвой Джокасты от удара хвостом, но остальные запрыгивали на него со всех сторон, вонзали в его шкуру свои крепкие стальные когти, рвали и царапали, оставляя на теле зверя алые кровоточащие раны. Толпа одобрительно ревела.

— Но смотреть, как кто-то кого-то убивает, это же неправильно! — воскликнул Чарли.

Джокаста со стоном перевернулся на спину и при этом мог бы раздавить четверых рапторов, но те успели вовремя отцепиться и отскочить в сторону. Но едва он снова встал на ноги, рапторы вернулись и вцепились в него с новой силой и со злостью принялись терзать гигантского зверя. Джокаста начал терять силы. Император зевнул.

— Им же больно! — сказал Чарли тонким, писклявым голоском, и из-за этого его возмущение только выросло.

Он почувствовал, как Скордж прикоснулся к его руке — видимо, это был знак, мол, не надо так распаляться, но он вырвал руку и указал на арену.

— Они умирают! — воскликнул он. — А для вас это развлечение?

Император медленно повернулся к Чарли и поднял брови.

— Ну, — сказал он, — во-первых, меня это не развлекает. Совсем наоборот. Обычно, честно говоря, все это выглядит довольно скучно. Видишь ли, это всегда происходило так, со времен пращуров.

Он улыбнулся и перевел взгляд на Скорджа, затем — на Гукумата.

— Вероятно, эти двое ветеранов будут шокированы, услышав это, — сказал он, — но я полагаю, древние были мудрее, чем казались. Нас, демонов, несоизмеримо больше, и мы склонны к жестокости, поэтому мысль о том, чтобы сделать жестокость частью нашей культуры — официально, — несомненно, была очень мудрой. Вот почему я позволил устраивать такие зрелища даже после того, как мы покорили всю Вселенную — за исключением, пока, вашего мира. Во-вторых, — продолжал император, — победители получают от меня дар. Кстати, Гукумат, что заработали сестры Огдру?

Чарли повернулся лицом к арене и вытаращил глаза. Бой был окончен. Джокаста лежал на боку в луже крови, вытекшей из страшных ран, нанесенных ему рапторами. Глаза огромного зверя были раскрыты, но уже безжизненны. Трое уцелевших рапторов стояли в ряд, повернувшись к королевской ложе и сцепив передние лапы. Казалось, они о чем-то просили.

— Ничего интересного, мой повелитель, — ответил высокорослый демон. — Я собирался удовлетворить их просьбу, не тревожа вас подробностями.

— Пожалуйста, обер-министр, ради наших гостей: скажи нам все как есть.

— Что ж, сир, — уступил его просьбе Гукумат. — Это и в самом деле, пожалуй, довольно забавно. Они желают открыть небольшое дело.

— Дело? Что за дело?

— Есть одно поселение вблизи границ Огненных равнин, именуемое Геенной. Там нет ничего особенного, никаких удобств, но Огдру считают, будто у этого места есть определенный потенциал для туризма.

— Правда? — Император поморщился. — Но как же запах серы и все прочее? Немного ядовито, на мой взгляд. А ты как считаешь?

— Совершенно с вами согласен, сир. Но как известно моему повелителю, когда речь идет о демонах из Верхних пределов, ни о чем нельзя судить заранее. Огдру предполагают устроить там нечто вроде оздоровительного курорта.

— Оздоровительного курорта? — с явным неудовольствием переспросил император. — Гукумат, ты меня изумляешь.

— Должен ли я удовлетворить их просьбу?

— Удовлетвори, — сказал император и сразу потерял интерес к этому делу.

Он повернулся к Чарли.

— Вот видишь? Победитель получил от меня дар. — Он наклонился, сидя на горе подушек. — Вот как все происходит здесь, в аду. Если чего-то хочешь, ты должен за это сразиться. Убить или стать убитым. — Он снова зевнул. — Тебе понятно?

Чарли тупо кивнул, хотя это ему вовсе не было понятно.

— Можно очистить арену, Гукумат.

— Как прикажете, сир.

Гукумат поклонился.

Усыпанная песком арена вдруг подернулась рябью, и оставшиеся рапторы вместе с трупом поверженного ими противника неожиданно исчезли. В следующее мгновение пропали все следы боя, словно тут ничего не происходило.

— Ну вот, — сказал император, усевшись поудобнее. — А теперь у нас на очереди, кажется, что-то особенное, Гукумат?

— Сир?

— Не пора ли?

— Пора для чего, сир?

— Мальчишка, — раздраженно объяснил император. — Он на месте?

— Да, мой повелитель.

— Великолепно. — Император сверху вниз взглянул на Чарли и улыбнулся. — Сейчас будет то, что наверняка покажется тебе интересным. — Он лениво указал на следующего гладиатора, неуверенно вышедшего на середину арены. — Этот малыш явился сразу следом за тобой. Говорит, будто он твой друг. Забыл, как его зовут.

Он вперил взгляд в потолок, словно пытался вспомнить.

— О боже, — прошептал Чарли. — Джек!

— Ах да, — сказал император. — Именно так. Джек. Гукумат! — рявкнул он. — Открой другие ворота. Поглядим, из чего он сделан, этот малыш. — Его усмешка стала шире. — Причем, как я полагаю, в буквальном смысле, — добавил он.

ГЛАДИАТОР ДЖЕК

Джек сидел в камере, когда, откуда ни возьмись, снова появилось клейкое желе, облепило его и переместило в другое место. На этот раз в какой-то короткий коридор.

Он оказался перед пустой стеной из холодного серого камня. Коридор был пуст, ничего не было слышно, кроме дыхания Джека. Он стоял, сжимая в руке нож.

Лезвие ножа было очень коротким и представляло собой удлиненный овал из тускло поблескивавшего серо-голубого металла. Рукоятка ножа была изготовлена из черного гладкого материала, на ощупь слегка напоминавшего резину. На черном фоне побелевшие от напряжения костяшки пальцев Джека казались еще бледнее. Только глянув на них, он понял, с какой силой сжимает рукоятку.