Фея Лоан - Райдо Витич

- Ты что хочешь? - сильнее нахмурился Семен, не понимая, что девушке на складе пушнины надо. - Закрыто, - предупредил, с подозрением глядя, как та за ручку дверь толкает, но не от себя, а словно в купе находится - в сторону.

- Хакано. Он где-то недалеко. Такой небольшой, пушистый озорник, - показала, очертя ладонями неслабый овал. - Он сын лауга и айху. Горд как первый и хитер как вторая. Вы понравитесь друг другу. Пообщаетесь, и плохое настроение пройдет. Еще хорошо почаще гулять. У вас большой парк. Я в него забрела, да? Поэтому вы меня нашли и сюда привели? Благодарю, что поняли - я не специально нарушила границы ваших владений.

- Не понимаю, - качнул головой.

- Хакано. Ха-ка-но! - показала опять.

Семен вздохнул:

- Хакана? Не видел, не знаю. Завтракать пошли, - бросил неласково, не имея желания ребусы разгадывать. И пошел на кухню.

Эя, огорченная его тоном, сникла. Наверное, она что-то делает не так.

- Пошли, - махнул ей Семен рукой, обернувшись и увидев, что та застыла. И шагнул на кухню. - Всем доброе утро, - бросил товарищам. Кто кивнул, кто буркнул в ответ: доброе.

- Где амазонку потерял? - с хитринкой во взгляде глянув на него, спросил Иван.

- Идет, - буркнул Семен, пристраиваясь у казана с тушеной картошкой. Наложил в две миски. Петр шею вытянул, девушку высматривая, замахал призывно рукой.

Эйфия робко заглянула в проем и застыла на пороге с удивлением разглядывая помещение, обстановку и с некоторым испугом, мужчин, что поглощали пищу.

Вот и все члены этого рода. Вон отец - седовласый морщинистый старик. Ему с виду не меньше четырехсот лет - долгожитель. Остальные - дети видно и сугубо мужского пола. Богатый наследниками землянин. Интересно, неужели ни одной дочери нет? Или замуж уже вышли?

- Сюда садись! - похлопал по свободному табурету рядом с собой Петр.

Сейти непонимающе посмотрела на того самого землянина, что приняла сначала за зверочеловека, на место, куда он указывает.

- Вы здесь кушаете? Это столовая? Но вас же много, а стол маленький - неудобно, - растерялась.

- Проходи, проходи, - подскочил к ней, желая взять за руку и усадить рядом, пока Семен занят и не посадил с собой.

Эя отпрянула, испугавшись, что он дотронется до нее.

- Чего ты? - не понял парень. Семен, отметив, что Фея действительно не дает к себе прикоснуться без разницы кому, хоть мужчине, хоть пацану, немного успокоился. Без слов схватил парня за шиворот и пихнул на место, а девушке кивнул на табурет, и водрузил на стол дымящуюся тарелку.

У сейти глаза округлились - мужчины трапезничают с посторонними женщинами за одним столом? Ничего себе нравы.

Эйфия с ужасом покосилась на дым, убогую посудину и то жуткое, что в ней. Робко прошла в помещение, стараясь ни на кого не смотреть, и с некоторой опаской оглядев сиденье, села, где изначально предлагал ей устроиться тот землянин с мехом на лице, пренебрегая приготовленным ей варевом Семена.

Мужчина и это сглотнул: хочет рядом с Петькой сидеть, пусть сидит. В другую тарелку картошку наложил, хлопнул перед ней и сел напротив, за первой тарелкой. Петя с приветливой улыбкой девушке ложку подал.

Эя в растерянности смотрела на то, что при всем такте угощеньем назвать не могла, и которого все же не избежала, и не знала, что делать. По большинству традиций любой планеты, предложенная пища - оказанная честь и знак единения, признания в доме и роде где ее вкушал. Пренебрегать ею - пренебрегать хозяином, его кровью - семьей. Тот с кем вкушал с одного стола - друг и брат, конфликтовать с ним уже нельзя. Это было бы ей на руку, это было бы уверением ей, что она в безопасности, потому что стала членом семьи, частью этого дома и рода. Но как есть горячее?! Да еще с запахом явной трупной органики?!

Отказать - оскорбить землян, намекнуть, что она недруг и возможен конфликт, лишиться так нужной ей в их кругу безопасности.

Вкусить - умереть.

- Эй? - помахал перед ее носом ложкой Петр, видя, что девушка с несчастным лицом пялится в прострации на тушеную картошку. - Возьми, - сунул в пищу ложку.

Семен заметив странный взгляд девушки, перестал жевать, пытаясь сообразить, что не так.

- Я благодарю за оказанную честь, но… не могу принять это угощение, - с трудом подбирая слова, и внутренне холодея в предчувствии последствий своего поступка, решилась огласить свое решение Эйфия. Она попыталась донести до каждого сидящего за столом свое извинение, но взгляд не задерживался на лицах и прятался.

- Не нравится? - спросил Иван.

Эя побелела, испугавшись тона и взгляда мужчины.

Семен скрипнул зубами: все-таки ее удивительная способность мгновенно белеть, так что кожа прозрачной становиться, выводила его из себя и рождала желание то ли завыть, то ли собой девушку прикрыть.

- Можа сервировка не та, - глубокомысленно изрек Прохорыч, радуясь, что ввернул новое слово, почерпнутое им из книги, что у Елыча полная комната.

Эйфия поняла, что отец семейства недоволен и настаивает вкусить приготовленное.

Семен молча встал, достал вилку и пожил рядом с тарелкой Феи.

- Нэй. Пожалуйста, - взмолилась она, уставилась на него так, словно он ей нож для харакири положил, и теперь у нее нет выбора, как только при всех ритуально зарезаться. И столько было печали в ее глазах, паники и отчаянья, что Семен замер, чувствуя как сердце от жалости сжало, и в пору было погладить девушку, успокаивая и, прощения попросить, за то, что с каких-то радостей решил за ней поухаживать.

Мужчины дружно уставились на девушку. Эя сжалась, думая, что в лучшем случае ее сейчас погонят за пренебрежение к оказанному благорасположению.

- Что не так? - тихо и очень мягко, чтобы вовсе не довести по незнанию девушку до вчерашнего исступления, спросил Семен.

Эя покосилась на него, потом на мужчину сидящего рядом с ней. Пушистый, чуть рыжеватый мех на его лице укрывал широкие скулы, подбородок, удлиняя и округляя его, делая лицо приятным, благодушным. Голубые глаза смотрели спокойно и внимательно, и располагали к себе, но покатые, огромные плечи и ручища, тревожили силой и мощью. Странно, он совсем не походил на своего отца.

- Илья, по-моему, она тебя боится, - заметил Иван.

- Серьезно? - широко и открыто улыбнулся Фее мужчина. Та смутилась и чуть отклонилась в сторону. - А, по-моему, она нас всех боится.

- Обвыкнется, - меж кусочком хлеба и ложкой картошки, бросил Иван Прохорович.

- Семен, она какой национальности? Может, у них это есть не принято? - кивнул на пищу Илья.

Дельная мысль, - задумался мужчина. А Степной взял тарелку с хлебом и протянул девушке:

- Сейчас проверим.

Эйфия дичась глянула на мужчину: вроде не агрессивен, потом на ломтики желтоватого продукта: заманчив. Запах аппетитный, злаковый, энергетически приятный. Если взять его и съесть вместо горячего ужасного варева, земляне, наверное, не станут возражать и не воспримут как оскорбление ее предыдущий отказ. Ситуация нормализуется.

- Благодарю, - взяла кусочек, поспешила откусить, показывая всем, что она не пренебрегает их гостеприимством, не желает конфликтов.

Семен успокоился, сел на место, продолжил завтракать. Степной же развернулся к девушке, заинтересовавшись.

- Эллимор - спасибо?

Эя улыбнулась ему уже не смущаясь: предложенное яство было вкусным и питательным, и повторила, подумав, что великан желает, чтобы она поблагодарила его еще раз:

- Эллимор.

Мужчина принялся задумчиво разглядывать девушку. Потом ткнул себя в грудь:

- Илья.

- Илла?

- И-ль-я.

- Ил-лия.

Какое замечательное, теплое имя, - улыбнулась мужчине Эйфия.

- У вас прекрасное имя. Оно вам идет. Моего дядю зовут почти так же - Иллан. И он такой же спокойный и внимательный. Вы старший сын своего почтенного отца? Главный наследник семейства?

- Угу?

Улыбнулся и Степной.

Лучики у глаз придавали взгляду мужчины безобидности и располагали Эйфию все больше. Она даже осмелилась задать вопрос и показать на густой жесткий ворс, удовлетворив свое любопытство:

- Отчего на вашем лице растет мех? Это знак главенства? Старшинства, сана и сословия?

- Борода, - кивнул Степной, огладив ее ладонью.

- Поро?…

- Борода.

- Пората.

Мужчина рассмеялся, махнув рукой:

- Неважно. Вернемся к началу: Илья. А вас, юная леди?

- Ее зовут Фея, - вставил Семен, продолжая кушать.

- Фея, - кивнула Эйфия, подтверждая.

Витек усмехнулся. Иван хитро прищурился. Петр гордо расправил плечи, с превосходством оглядев товарищей: ну, я что говорил?

Степной спрятал улыбку в усы.

- Ладно… Фея. Кушай, - пододвинул ей тарелку с хлебом, а картошку отодвинул. - Потом поговорим? Очень язык твой занятен.

- Сдался он тебе, - бросил Виктор.