Энциклопедия шокирующих истин - Валерий Гитин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шарль де Монтескье
Из существ, имеющих прямое отношение к справедливости, то есть, по идее, к закону, самым независимым, самым популярным и в то же время — самым одиозным является адвокат. В отличие от всех других жрецов богини правосудия Фемиды, адвокат имеет легальную возможность придавать закону превратный смысл и жонглировать понятиями, казалось бы, совершенно для этого не приспособленными…
Судья: Вы узнаете в подсудимом человека, который убил вашу жену?
Истец: Честно говоря, ваша честь, после речи адвоката я не совсем уверен, была ли вообще у меня жена.
Подсудимый обвиняется в смерти своей жены.
Адвокат: Господа судьи, господа присяжные заседатели!
Да, мой подзащитный действительно полил салат синильной кислотой! Да! Но почему он это сделал? По какой причине? Вот здесь-то и кроется самое главное… Он сделал это по чистой, хотя и трагической случайности, по ошибке, будучи в состоянии повышенного душевного волнения и совершенно утратив ощущение реальности, как всегда бывает, когда мужчину заставляют заниматься кухней…
Подсудимого оправдали.
Судья: Подсудимый, почему вы не взяли себе защитника?
Подсудимый: Ваша честь, все адвокаты отказываются вести мое дело, как только узнают, что я действительно не брал этих трех миллионов.
Кроме того, разве порядочный человек выберет себе такую профессию и согласится всю свою жизнь защищать каких-то темных субъектов? И вообще, будет ли адвокат пылко и страстно выступать в защиту своего клиента, напрямую зависит от имущественного положения последнего. О каком правовом мышлении господ юристов может идти речь, если они во время судебных заседаний нашёптывают преступникам советы о том, как им надо себя вести, и, искусно задавая всякие хитрые вопросы, пытаются помочь клиенту избежать вынесения обвинительного приговора и справедливого наказания? И когда видишь все это, возникает чувство, что здесь просто лиса натаскивает лисят. И если раньше актеров хоронили только на живодерне, то нынче именно юристы заслужили того, чтобы их там хоронили. Нет никого ближе юристу, чем преступник, а если учесть, что оба — космополиты, то между ними просто нет разницы.
Адольф Гитлер. Из застольных бесед
В середине 30-х годов Сталин издал распоряжение (читай: закон) о том, что уголовной ответственности вплоть до расстрела подлежат и дети, начиная с двенадцатилетнего возраста,
В те же годы институт судебной защиты был настолько условен, что о нем даже не сочиняли анекдоты.
Согласно древнему — и совершенно фарисейскому — утверждению источником права является народ.
История человечества этого никак не подтверждает.
Мир разумных существ далеко еще не управляется с таким совершенством, как мир физический, так как хотя у него и есть законы, по своей природе неизменные, он не следует им с тем постоянством, с которым физический мир следует своим законам.
Шарль де Монтескье
— Господин министр, я только что ознакомился с делом о восьмидесяти тысячах копен сена. Против Пиро нет никаких улик.
Нужно найти! — отвечал Греток. — Этого требует правосудие. Распорядитесь о немедленном аресте Пиро.
Анатоль Франс. Остров пингвинов
Каждый народ имеет такие законы, которые он позволил навязать себе.
Весьма ошибаются, когда изучают уголовные законы какого-нибудь народа так, как если бы они были выражением его характера; законы выдают не то, что есть народ, а то, что кажется ему чуждым, странным, чудовищным, чужеземным.
Фридрих Ницше
Говорил он с горемФрейлинам дворца:«Вешают за моремЗа оба яйца!То есть, разумею, —Вдруг примолвил он, —Вешают за шею,Но жесток закон».
Александр Пушкин
— Слышали, вышел новый закон о льготах для пенсионеров?
— Да ну?! И какие же льготы?
— Теперь нам разрешается стоять под стрелой, залезать на Высоковольтные вышки, не делать прививок и переходить улицу на красный свет!
То, что читается между строк любого закона, неизменно содержит в себе ответ на очень каверзный вопрос древних римлян: «Кому это выгодно?».
Никакое принуждение не может поддержать человека ни на умственной, ни на нравственной высоте, когда он сам не желает держаться на ней.
Николай Чернышевский
В многообразии и жестокости запретов проявляются крайняя моральная неразборчивость и ханжество.
Гилберт Кит Честертон
Экзамен по теории права.
Студент: Профессор, я не знаю ответов ни на один вопрос билета, но у меня есть одно предложение…
Профессор: Какое?
Студент. Я вам задам три вопроса. Если вы на них ответите, то считаем, что я провалил экзамен, а если нет, то вы мне ставите «отлично». Согласны?
Профессор: Идет. Задавайте свои вопросы.
Студент: Первый. Что такое — нелогично, но законно? Профессор (подумав): Не знаю. Второй вопрос.
Студент: Незаконно, но логично?
Профессор: Третий.
Студент: Нелогично и незаконно?
(Профессор вздыхает и ставит «пять» в зачетной книжке студента).
Профессор: А теперь — ответы. Если вы их, конечно, знаете.
Студент: Вам шестьдесят, а вашей жене — двадцать пять. Это законно, но нелогично… У вашей жены, конечно же, есть любовник. Это логично, но незаконно… И третье: минуту назад вы поставили отличную оценку этому самому любовнику за какие-то абстрактные байки. Это и нелогично, и незаконно.
Все добродетели являются послушанием по отношению к законам, данным людьми. И только своенравие подчиняется другому закону… тому закону, что заключен в самом человеке, — «своему праву».
Любой камень, любая травинка, любой цветок, любой куст, любой зверь растет, живет, действует и ощущает лишь по «собственному праву», и в этом-то основа того, что мир добр, богат и прекрасен.
Герман Гессе
Воля свободного человека неподвластна произволу своеволия.
Мартин Бубер
Не император — закон, а закон — император.
Это латинское изречение можно — учитывая реалии бытия — трактовать лишь как неисправимое стремление древних выдавать желаемое за действительное…
И
Искусство
Искусство — творческое отражение, воспроизведение действительности в художественных образах.
Искусство не требует признания его произведений за действительность.
Владимир Ленин
Искусство исполняет, между прочим, задачу консервирования, а также некоторого разукрашивания погасших, потускневших представлений; разрешая эту задачу, оно плетет связующую нить между различными эпохами и заставляет Возвращаться духов прежних времен.
Фридрих Ницше
Екатерина Великая вызывает своего доверенного камердинера и произносит тоном, не допускающим возражений:
— Сегодня ночью в моей спальне должен быть Александр Македонский!
— Но, ваше величество. Македонский ведь умер более двух тысяч лет назад!
— Исполняй!
Растерянный камердинер бродит по Петербургу, всерьез подумывая об утоплении в Неве, и вдруг видит театральную афишу: «Знаменитый французский трагик Тальма!». Он идет в театр и за умеренную цену договаривается с заезжей знаменитостью о ночном спектакле.
В полночь Тальма, одетый в костюм Александра Македонского, входит в спальню императрицы и овладевает ею со всем блеском, присущим великому царю и полководцу.
Наутро весьма довольная императрица приказывает камердинеру привести в ее спальню Юлия Цезаря. Камердинер, естественно, договаривается с тем же исполнителем, и Екатерина проводит незабываемую ночь в объятиях римского императора.
Таким образом она испытала на себе и свирепую нежность короля Артура, и властную жестокость Иоанна Грозного, и прихотливую ласку Уильяма Шекспира… В конце концов Екатерина потребовала, чтобы камердинер привел к ней исполнителя всех этих ролей вне какого-либо образа, просто как особь мужского пола.
Оказавшись в императорской спальне, актер Тальма развел руками и сказал:
— Простите, Ваше Величество, но я — импотент.
— Как?! — изумилась Екатерина. — Вы же проявили себя непревзойденным любовником!
— Сила искусства, ваше величество, сила искусства…
Искусство творит, наука рассеивает чувственный мир; поэтому художник — эротик, он сексуален, ученый — несексуален. Оптика рассеивает свет.
