Стрельцов. Человек без локтей - Александр Нилин

И я несказанно рад был, что премии за лучшую журналистику в конце XX века удостоился Аксель Вартанян — футбольную статистику, которой он посвятил себя, похоже, перестают считать чудаческим занятием.

Статистика — партитура впечатления, код зрелища. Вкус большой игры статистика передает, на мой взгляд, иногда точнее немногословных описаний.

Конечно, умение профессионально-живописно вгрызаться во фрагмент игры великого мастера способно возбудить воображение и у нелюбопытных футбольных потомков. И сам я — свидетель, можно сказать, — с удовольствием перечитываю в книге Александра Ткаченко, где футбол показан и передан изнутри футбольными, в основном, словами, описание игры Стрельцова против киевских динамовцев: «…Эдик с трудом получает мяч в районе центрального круга и начинает двигаться к воротам. Он двигался всегда так мощно, что спустя секунды возникает опасный для киевлян момент. На него пошел отвечавший по заданию тренера за Стрельцова передний защитник Круликовский. Эдик делает замах для удара и… паузу… Круликовский поднимает ногу, корпусом выходя вперед опекуна, вслед за мячом. Сделав такое, я бы (поэт, функционер российского Пен-клуба и автор книги „Футболь“ Ткаченко выступал за симферопольскую „Таврию“, ленинградский „Зенит“, московский „Локомотив“ и пробовался в „Торпедо“ времен возвращения Стрельцова в большой футбол. — А. Н.) уже бил в сторону ворот — попал-непопал (свои-то висты уже набрал, меня бы все хвалили и на разборе игры ставили в пример). Но великий об этом не думает, он ведет дело к завершению, как в Божественной комедии — она уже написана, ее нужно только исполнить. На Эдика (причем происходит это в считанные секунды) с его зверским подкатом выходит последний защитник Вадим Соснихин. Эдик опять замахивается, и Соснихин тоже поднимает ногу и получает между ног в падении, мяч выкатывается у него прямо из-под жопы, и Эдик, обойдя и его, опять может бить по воротам, как сделали бы тысячи других. Но и это — не для него. В этот момент перед ним, уже в штрафной, опять вырос восставший после крушения Круликовский, и Эдик в третий раз укладывает его на замахе, выходя один на один с вратарем. Крик на стадионе стих, возникла тихая паника. Эдик показал вратарю в один угол, и тот дернулся туда, а Стрелец тихо покатил мяч в другой».

Статистика позволяет масштабно обобщить возможности Стрельцова.

В день своего двадцатилетия в матче сборных СССР и Болгарии он забивает два мяча.

В конце июля и начале августа играет в турнире Третьих Дружеских игр молодежи (это в рамках спортивной программы Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве — события мало изученного в истоках инициативы и решающих мотивах: они увели бы на самые-самые верха, в подробностях изыскания средств и сил; как вообще решились власти раздернуть железный занавес настолько широко, чтобы переполнить режимную Москву иностранцами?) и в четырех матчах против молодежных сборных Венгрии и Чехословакии, где немало игроков выступало из вторых и национальных сборных (у нас-то, не умничая, попросту выставили основной состав первой сборной СССР), а также Индонезии и Китая — еще шесть.

В августе он играет за сборную на предварительном этапе первенства мира с Финляндией — два гола, а за свой клуб в чемпионате и в матче с приехавшей в Москву французской командой «Ницца» забивает три.

В сентябре уже «Торпедо» едет во Францию — играют с «Марселем», «Рэсингом» и снова с «Ниццей» — на Стрельцова приходится семь из забитых французам голов, причем в матчах с «Марселем» и «Рэсингом» он делает хет-трик.

В этом же месяце — голы Эдика в кубковой игре и в трудном календарном матче с киевлянами. Потом с интервалом в неделю две встречи «Торпедо» с динамовцами Тбилиси. В первой — гол и во второй (кубковой) — пять.

В конце, сентября он играет за сборную СССР против венгров и забивает решающий мяч — 2:1. Первый забитый Борисом Татушиным гол венгры отыграли еще в первом тайме, но за две минуты до конца матча Эдик свою миссию исполнил.

Через месяц в игре на первенство еще два гола — донецкому «Шахтеру»:

Итак, за двадцать два выхода Стрельцова в течение девяноста семи дней на поле — тридцать один забитый мяч. Но среди бомбардиров «Торпедо» Эдуард стал с двенадцатью мячами вторым. Кузьма забил четырнадцать.

Но в фельетон Нариньяни и он попал.

Поводом для критического выступления газеты послужил случай на Белорусском вокзале…

Конечно, если на откровенность, были и еще поводы придираться к Эдику и только к Эдику.

Через несколько часов после свистка рефери, возвестившего — позволю себе штамп как цитату из спортивной журналистики былых, однако не прошедших времен — об окончании в Москве календарного матча «Торпедо» в очень успешном для них сезоне, Эдуарда Стрельцова доставили в отделение милиции за драку, затеянную им в квартире незнакомых людей — представителям правопорядка он сумбурно сообщил, что в чужой дом ворвался, преследуя человека, оскорбившего футболиста действием на трамвайной остановке. Но аргументы трезвых обитателей квартиры показались милиционерам убедительнее пьяных претензий Эдика.

Не успели замять эту некрасивую историю, как в январе нового года Эдуард повздорил с кем-то на станции метро «Динамо», но на этих эпизодах фельетонисту «Правды» казалось невыгодным сосредоточиваться. Пришлось бы подставить под удар советскую милицию, в обоих случаях отступившую под давлением представителей завода. А трогать милицию и Нариньяни запрещалось — проще было врезать футбольным начальникам, не называя главных фамилий.

Дополнительный матч против польской сборной, когда решалось, кто же — наши футболисты или поляки — поедет на чемпионат мира в Швецию, назначили играть на нейтральном поле в Лейпциге.

Иванов со Стрельцовым обедали у Валиной сестры — пили, естественно, вино. Эдик, как провинциал из Перова, боялся опоздать на поезд — ехали экспрессом Москва — Берлин, — но старший товарищ его успокаивал. Иванов уверял, что на такси они успеют вовремя. Вообще от «Автозаводской» до «Белорусской» прямая ветка метро. Но как-то несолидно таким заслуженным людям в метро спускаться. Не учли транспортные пробки: выскочили из машины — и бегом на платформу, а поезд только-только от нее отошел. На платформе оставался в ожидании Вали с Эдиком начальник отдела футбола спортивного министерства Антипёнок.

Антипёнок и сумел договориться, что поезд на разъезде под Можайском остановят. А до Можайска мчались на автомобиле.

Стрельцов в матче на первенство с «Зенитом» получил травму — и в конце второго круга за клуб свой не играл. Но в сборную включили. И теперь после опоздания на экспресс не выйти на поле значило надолго остаться в штрафниках. Эдик попросил Белаковского: «Уж вы, Олег Маркович, что-нибудь сделайте, чтобы мне только сыграть…» Но выйти на поле оказалось мало — польские защитники уже знали Стрельцова отлично и с ним не церемонились. В самом начале, на пятой минуте, с одним из них Эдуард столкнулся в воздухе — и приземлился, конечно, неудачно: с такой травмой лучше и не прыгать было. Но в его положении отступать нельзя — впереди Москва с неминуемыми неприятностями.