Путин. Внедрение в Кремль - Евгений Стригин

Позже Ельцин объяснит свой выбор: «...Меня поразил стиль его мышления: ровный, жесткий, абсолютно последовательный. Очень цепкий и работоспособный ум. Внимательные глаза за круглыми стеклами очков. Предельная корректность, отсутствие эмоций. Выдержанность во всем.

Есть в нем что-то от отличника-аспиранта. Но это не Гайдар, кабинетный ученый и революционный демократ. Это другое поколение, другая косточка — менеджер, директор, молодой управляющий.

Главные плюсы — абсолютно свободен от влияния любых политических или финансовых групп. В силу своей молодости не будет бояться никаких столкновений, никаких неприятных последствий. Настоящий технократический премьер! То, что нужно сейчас стране.» [282] Это слова первого российского президента. А вот оценка его слов бывшим начальником аналитического управления КГБ СССР: «Б. Ельцина не поразила совершенная невозмутимость кандидата в премьеры перед лицом трудностей страны, этакая механическая готовность лезть в любую воду, не спрашивая броду. Из слов президента видно, что он даже не пытался вникнуть в сущность взглядов на российскую проблематику претендента на должность второго лица в государстве. Для него важнее всего было удивить и ошарашить всех своих оппонентов — от олигархов до коммунистов — неожиданностью своего решения. Честно говоря, это было уже авантюрное фокусничество с однозначной целью самосохранения» [283].

Новый претендент на высокий пост премьера был из поколения «новых русских». «Коды зрелости Кириенко и его сверстников совпали с крушением государственного всевластия, — напишет Леонид Млечин, симпатизируя новому премьеру, и добавит: — Они взрослели, зная, что им предстоит самостоятельно принимать решения и полагаться на самих себя. У Кириенко рыночное мышление — не книжного происхождения, не заемное, он освоил его на практике, занимаясь собственным бизнесом.

Это поколение желает преуспеть в жизни и зарабатывать деньги. Молодые руководители ценят умение и образование. Все остальное не имеет значение для успеха.

Любой может подсесть к этому карточному столу и попытаться сорвать куш» [284].

Вот оно, оказывается, в чем секрет. Молодые реформаторы управляли страной словно в карты играли. Повезет — не повезет. А судьбы миллионов людей? Да плевать на них, этих лохов. И в самом деле, не лохи ли они? Додумались избрать президентом человека, который за годы своего правления развалил страну и даже по состоянию здоровья (не говоря уже об интеллекте) не мог вывезти ее из кризиса. Впрочем, а был ли иной выбор среди возможных кандидатов? Были ли среди возможных кандидатов нормальные и достойные кандидаты? Большой и неразрешимый вопрос, но мы сейчас не о президенте, а о премьере.

Сергею Владиленовичу лично повезло. «Для меня это было полной неожиданностью, — вспоминает Кириенко. — За всю свою жизнь я раньше с Ельциным встречался два раза» [285].

Почему Ельцин выбрал молодого (даже слишком молодого) Кириенко? Вопрос весьма интересный. Одна из подсказок звучит: «В Правительстве он обратил на себя внимание своим образованием и умением гладко, долго и «правильно» рассуждать на экономические темы. На фоне косноязычного Черномырдина и больного Ельцина он смотрелся как Горбачев на фоне Брежнева» [286]. Так выбирают обычно женщины. Кстати, а может быть, они и выбрали? Имеются в виду женщины из «Семьи», той самой, что составляла самый близкий круг ельцинского общения. А, по мнению некоторых, единственных лиц, которых слушал больной президент.

«Но дважды горбачевские фокусы не проходят даже в России» [287]. Обжегшись на говорунах, вторично ошибаются только полные идиоты. Да и Ельцин был не так и прост, чтобы просто слушать бабские советы. Он их соединял со своими замыслами.

Но вот его замыслы также были покрыты мраком. Не обязан по Конституции президент раскрывать свои замыслы — и все.

Однако досужих аналитиков всегда в России хватало. «...По мнению прессы, Ельцин, тогда еще рассчитывавший при благоприятном стечении обстоятельств выдвинуться на третий президентский срок, попытался превентивным ударом перехватить политическую инициативу у всех, кто пытался на основе собственных сценариев разыграть президентскую кампанию 2000 г. Это относится к лагерям Черномырдина, Чубайса, Лужкова. Одновременно по замыслу президентского окружения оппозиция лишалась козырной карты — требовать отставки правительства как вынесением вотума недоверия в парламенте, так и во время дня протеста 9 апреля [288].

24 марта 1998 года Немцов в интервью «Уолл-стрит джорнэл» заявил: «После ухода Черномырдина и Чубайса банки больше не смогут влиять на политику». Сплошной рай на земле российской наступит!

Ельцин, если верить его мемуарам, был полон радостных надежд. «Впервые во главе страны — молодой тридцатипятилетний человек. Впервые — дан полноценный, мощный шанс совсем другому поколению политиков. Впервые — возглавить правительство пришел руководитель, понимающий экономику так, как это нужно сегодня, сейчас, — писал он. — Все впервые. Я испытывал необыкновенный подъем духа, огромный оптимизм, был полон надежд.

В России уже есть молодое правительство. То самое, о котором мечтал год назад. Все сбылось. Сбылось почти неожиданно, может быть, даже вопреки всей логике событий, — но сбылось.» [289].

Наконец-то наш президент нашел кого хотел. Но хотел-то он. А страна просто получила.

Ельцин при этом не учитывал некоторую особенность своих молодых ставленников. «Особенностью всех молодых «реформаторских» команд было нежелание и неумение заниматься текущей повседневной управленческой работой. Они постоянно тяготели к «макроэкономическим» схемам, концептуальным подходам, которые когда-то должны были дать — теоретически рассуждая — положительные результаты» [290].

Второй особенностью была жажда личного обогащения. Практически никто из побывавших на Олимпе власти не спустился с него без большого мешка, набитого деньгами. А должность премьера открывала «богатые» возможности. Можно ли было этим пренебречь?

«Самое первое знакомство с реальным положением дел в государстве убеждало «молодых реформаторов» в полной бесперспективности что-либо исправить в ситуации и подталкивало на простейшее решение: урвать для себя, а там хоть трава не расти. Обстановка всеобщего воровства и рвачества захватила и их» [291].

Но на пути к этому еще стояла Государственная Дума, которая не разделяла оптимизма президента. Какой пустяк, сколько раз господа депутаты продавливались и продавались.