Зверь из бездны - Алексей Корепанов

Поглядывая на маршрутку, я выбрался из тихого Синего предместья (обманчиво тихого!) и бросил авто в уличные водовороты центральной части города.

Городское полицейское управление размещалось в приземистом белом здании, зажатом между двумя массивными цилиндрическими башнями старинного вида. Представившись дежурному, я, следуя его указаниям, поднялся на третий этаж и оказался в довольно оживленном коридоре. Мои собратья-«полы» в серых форменных куртках стояли у подоконников, что-то обсуждая, заходили в кабинеты и выходили из кабинетов, деловито проходили мимо меня, приветствуя друг друга поднятыми раскрытыми ладонями. Эта обстановка разительно отличалась от безлюдья и тишины нашего штаба в Кремсе. Повеяло знакомым, давним. Вот так же и я когда-то мотался по коридорам и кабинетам управления полиции беспокойного альбатросского города Вавилона, и не от безделья, конечно, мотался, а от избытка работы, от избытка сил и энергии. Я мечтал о раскрытии какого-нибудь самого крупного преступления века, но уже тогда совершенно искренне не желал, чтобы такое преступление когда-нибудь совершилось.

Войдя в довольно обширный, но заставленный аппаратурой и шкафами кабинет секунд-ажана Данни Барка, я не обнаружил хозяина кабинета. Из-за шкафов доносились приглушенные трели — там явно занимались экспресс-стратификацией инфопластов, причем вели ее в режиме форсажа. Я негромко постучал по ближайшему шкафу костяшками пальцев и произнес в пространство:

— К вам можно?

— Какого черта, Лоран? — не сразу раздалось в ответ. — Я же тебе сказал: сгинь и не показывайся, занимайся своим делом. Рассуждения потом.

— Видите ли, я не Лоран, — сообщил я. — Я Леонардо Грег из Унипола.

Некоторое время в недрах кабинета продолжали раздаваться трели, потом они резко оборвались, сменившись невнятным бормотанием, и из-за шкафов выкарабкался человек мощного телосложения в белой рубашке, расстегнутой чуть ли не до пояса. Широким своим лицом и крупным носом человек очень походил на сказочного великана Рамбу, который почти ежедневно рекламировал по моему поливизору крайне полезную и необходимую для беременных питательную смесь «Новый Илем».

— Мне сообщили, что вы интересуетесь, — буркнул Барк-Рамба, протягивая мне вполне великанью ручищу, — но я не думал, что это будет так скоро. — Секунд-ажан Барк. — Он начал неторопливо застегиваться.

— Леонардо Грег, — повторил я. — Хотел бы ознакомиться с материалами по Блутсбергу.

— Как вы разнюхали об этом, господин Грег? — Великан недовольно посмотрел на меня. — У вас что, какие-то свои источники информации? Мы ведь пока поставили в известность только окружное управление.

— Я знал господина Блутсберга раньше, а вчера мы с ним общались. Я здесь, собственно, по другому делу. И господин Блутсберг сказал, что у него есть проблемы. Прежде чем покинуть Журавлиную, я хотел еще раз поговорить с ним. Вот и весь секрет.

— Вот как? — Данни Барк нахмурился. — Для следствия было бы полезно узнать о проблемах господина Блутсберга. Не поделитесь ли с нами своими данными? — Великан оказался напористым и суровым.

— Непременно. Но сначала я хотел бы располагать полной картиной того, что произошло в доме Блутсберга. Не поделитесь ли и вы со мной, господин секунд-ажан?

Данни Барк хмыкнул и сделал приглашающий жест.

— Проходите. Сейчас все покажу и расскажу.

Он медленно развернулся, словно тяжелое грузовое судно в тесном порту, и вновь протиснулся за шкафы. Я последовал за ним и оказался на маленьком пятачке, окруженном экранами и вводными панелями. Там же, почти впритык друг к другу, стояли три кресла и широкий стол с разбросанными разноцветными светомаркерами.

— Садитесь. — Великан собрал с одного из кресел инфопласты, бросил их на стол и подвинул кресло ко мне. — Полной картины не обещаю, но чем располагаем, тем располагаем.

Я сел и он тоже опустился в кресло рядом, вновь расстегивая рубашку, хотя в кабинете была вполне нормальная температура. Рукава его форменной куртки свисали со шкафа сбоку от моей головы.

— Вообще получается не картина, а чертовщина какая-то, — прогудел великан Рамба, орудуя руками над панелями. — Я работаю здесь двенадцатый год, но чтобы такое…

И вновь я почувствовал озноб. Во мне все заныло в предчувствии, а сердце болезненно сжалось.

— Вот, полюбуйтесь. — Великан ткнул мясистым пальцем в экран. — Таким мы его обнаружили.

Если бы я не видел уже то, что осталось от людей на Фениксе, я, наверное, воспринял бы возникшее на экране изображение более остро. Тем не менее, ощущения мои оказались достаточно сильными — ведь буквально несколько часов назад я видел живого и здорового Свена Блутсберга. А то, что оказалось на кровати, когда чьи-то руки медленно стянули окровавленное одеяло, ни Свеном Блутсбергом, ни вообще человеческим телом назвать было никак нельзя. По кровати расползлась бесформенная груда плоти с торчащими белыми сломанными костями. Перед глазами на миг возникло видение каких-то страшных огромных древних тисков, сжавших и раздавивших тело широкоплечего бородача, похожего на альбатросских лесников…

— Вот такая поручается чертовщина. — Данни Барк ухватился пальцами за свой массивный нос. — Вам случалось видеть подобное, господин Грег?

— Такого не случалось, — медленно ответил я, не отводя взгляда от ужасного изображения. Веяло холодом, каким-то нездешним отвратительным холодом… — Пожалуйста, все по порядку, господин Барк.

— Вызов поступил в семь ноль четыре, — начал секунд-ажан, а я все никак не мог оторваться от груды исковерканной плоти, в которую кто-то (или что-то?) превратил тело Свена Блутсберга.

Я сидел и смотрел на сменяющиеся на экранах изображения — все помещения дома Блутсберга и прилегающая территория в разных ракурсах, — я слушал комментарии секунд-ажана Барка, и меня просто трясло от нездешнего холода, проникающего в самое сердце.

Данные проведенной реконструкции были таковы: Свен Блутсберг накануне вечером вернулся домой после двадцати трех, от ужина отказался и поднялся в свой кабинет на втором этаже. Кроме него в доме находилась только Люция Донеллини (по утверждению самой госпожи Донеллини). После двадцати пяти часов она зашла к нему в кабинет. Блутсберг занимался редактированием и предложил ей ложиться спать, что она и сделала. Ее спальня находится на первом этаже, напротив спальни Блутсберга. Входная дверь и все окна были закрыты. В котором часу ушел в свою спальню Свен Блутсберг, установить не удалось. Ночью Люция Донеллини спала не очень спокойно, временами просыпаясь от тревоживших ее каких-то бессвязных снов, тут же забывавшихся при пробуждении. Никаких звуков не слышала. Встала довольно рано, около половины седьмого, приготовила завтрак в столовой, на первом этаже. Потом решила заглянуть в спальню Блутсберга, открыла дверь, увидела обилие крови… Дальше ничего не помнит, как вызвала полицию — тоже.