ИСХОД (СИ) - Лопатин Георгий

Удар был страшен, сотни и сотни вражеских всадников оказались пронзены насквозь. Сократившееся до семи тысяч всадников, пруссы потеряли еще около тысячи и славяне пробились практически на всю глубину строя.

Еще несколько залпов дали лучники, добавляя разгрома и пошла рубка на мечах и вот тут уже начали самым активным образом сказываться реальный опыт, доспехи и конечно же стремена, что позволяло славянам чувствовать себя в седле более чем уверенно, ну и конечно шипованные подковы, тоже играли свою роль, кони славян стояли на своих ногах крепко, в то время как в образовавшейся хаотичной кутерьме ближнего боя, кони пруссов то и дело поскальзывались и падали.

И только сейчас стронулась конная масса пруссов на левом фланге. Они-то думали, что славяне выберут легкую жертву — пехоту, завязнет в ней и тогда оба фланга конницы ударят с боков по врагу.

Но Рус более-менее помнил историю и знал чем завершился подобный маневр со стороны немецких рыцарей на новгородскую пехоту Александра Невского и как их потом поимели русские витязи. Так что повторять еще не случившейся ошибки он не собирался.

Лучники славян из задних рядов, что остались не задействованы в начавшейся рукопашной схватке, а таких оказалось почти половина, перенесли стрельбу на второй конный отряд пруссов.

Первые потери несколько притормозили вражеских всадников, но главное, что произошло, пруссы фактически заперли свою пехоту, отгородив ее от славянской конницы, по факту сделав ее бесполезной в сражении в то время как союзная пехота под командованием Лукува и Чеха побежала в атаку, при этом прихватив с собой ежи, которые практически катили перед собой.

Вот произошло столкновение левофланговой конницы пруссов со славянами и быть бы славянам окруженными, что всегда очень плохо, но тут подоспела пехота голиндов и на прусских всадников фактически зажатых между славянами, собственной пехотой и пехотой голиндов обрушился град из стрел, а главное дротиков, ведь помимо собственных дротиков по три-четыре на человека, славяне отдали им свои запасы, так что в пруссов полетели тысячи тяжелых колющих снарядов, что произвели просто опустошительное действие, как среди собственно всадников, так и их скакунов ибо промахнуться в такую толпу было просто невозможно, а пруссы ничего не могли сделать в ответ из-за ежей, что разделяли их и врагов.

Произошла еще одна фатальная для пруссов ошибка, когда кто-то из вождей, видя отчаянное положение своей конницы и желая помочь, повел пехоту в обход справа если смотреть со стороны самих пруссов, желая обойти голиндов и зайти им в тыл, в итоге запирая ее в этой ловушке.

Обойти все-таки смогли, но пехота голиндов, выполнив свою задачу, то есть забросав конницу пруссов дротиками, выбив как бы не половину стала по команде Славяна откатываться к своему правому флангу, чтобы их не смяли.

А на правом фланге шла ожесточенная рубка конниц пруссов и славян. Пруссы, подвергшиеся мощному комбинированному удару превосходящими силами, сначала массированному обстрелу, а потом копейному тарану, плюс рубка в кой они оказались очень посредственны по уже упомянутым причинам, понеся жестокие потери, не выдержали и стали отступать, то бишь бросились в бегство.

— Ты и ты! — указал Рус своим дружинникам. — К командирам первой и второй тысячи, приказ на преследование бегущих! Но пусть не преследуют долго — загонят на речное русло и пусть возвращаются! Ясно?!

— Да, князь!

Дружинники-посыльные, стали пробиваться к обозначенным командирам, благо их флажки были хорошо видны. Вскоре зазвучали рожки тысячников и закачались из стороны в сторону флажки, дополнительно привлекая внимание всадников, еще один пронзительный звуковой сигнал и древки флажков наклонились в сторону под сорок пять градусов, став указателем того в какую сторону нужно двигаться всадникам данных тысяч.

— За мной!

Приказ продублировал сигнальщик, задув в рог нужную мелодию.

Повернув, влево славяне врубились в хвостовые остатки прусской конницы, коих едва осталось под три с небольшим тысячи, головные отряды которой завязли в задних отрядах славянской кавалерии под командованием атамана Славяна. Фактически левый фланг прусской конницы оказался в окружении, причем фактором окружения являлась собственная пехота пруссов, что пыталась добраться до пехоты голиндов.

Не выдержав удара и увидев, что второй отряд их кавалерии сбежал, оказавшиеся в окружении пруссы стали пробиваться через… свою пехоту, буквально стаптывая ее и разбивая на части. Чем воспользовались славянские всадники, принявшись рубить раздерганную пехоту пруссов. К этому процессу подключилась пехота голиндов.

Перебив изрядную часть прусской пехоты, коя по своей кондиции (молодняк и старики) мало что могли противопоставить закованным в латы всадникам, славянская кавалерия кинулась в погоню за прусской конницей.

Увлекательнейшее занятие рубить или бить боевыми плетьми в спину бегущих. И совсем прекрасно если уцелел лук и сохранилось хоть сколько-нибудь стрел в колчане. И у кого-то сохранились, так что обильно полетели стрелы.

Бегущих преследовали километров десять, тем более что оные уходили по реке и процесс погони прекратился лишь когда пруссы рассредоточившись на небольшие отряды стал рассасываться по мелким ручьям-притокам и просто в лес.

— Труби сбор! — приказал Рус, когда стало понятно, что дальнейшее преследование становится не только бессмысленным в плане результативности, но и опасным, ибо если делиться самим на мелкие группы, то можно попасть в засаду.

Разгром был полный. На вскидку спаслось едва ли четверть прусской кавалерии, это в лучшем случае тысяч пять. Пехоте и вовсе ничего не светило, кою не добили — взяли в плен, а это тоже порядка пяти тысяч человек.

38

Собственные потери, несмотря на яростную сечу, оказались весьма умеренны, чуть больше трех сотен убитых всадников, причем и раненых было немного. И все благодаря отменным доспехам. Рус насчитал на своем доспехе семь сверкающих царапин в довольно глубоких вмятинах и будь на нем прежняя кольчуга, даже усиленная кожей и роговыми пластинами, то минимум половина из этих отметин обернулись бы для него в лучшем случае тяжелыми ранениями, пара так и вовсе скорее всего оказались бы смертельными.

Потери пехоты тоже оказались не самыми большими, из пяти тысяч слегло больше семи сотен и то большая часть потерь голинды понесли под конец сражения, когда, что называется потеряли голову в боевом угаре, кинувшись добивать пруссов, после того как по врагам сначала потопталась собственная конница, потом потоптались славяне, ну и огребли.

Пленников собрали в кучу на пятачке и сейчас большая часть народа занималась сбором трофеев. А они, что ни говори были богатыми. Трофейных доспехов хватило чтобы полностью оснастить им всю пехоту голиндов, но и еще осталось под тысячу штук. Плюс кони. Славяне поменяли своих пораненных скакунов на целых трофейных, ну и осталось еще две тысячи относительно здоровых коней, местами попорченных стрелами, да порезанных мечами, но выздоровеют при минимальном уходе.

Убитых врагов раздев догола спустили под лед, своих, как и полагается сожгли, принеся часть тяжелораненых пленников в жертву.

Что до пленников, то пришлось потратить время и тщательно их рассортировать. В первую очередь Рус выявлял представителей родов оппозиционных нынешнего правящего рода в племени, таковые конечно же имелись, вот их князь выделил в отдельную кучку, чтобы было что предложить им в обмен на лояльность.

Потом выделял тех, кто являлся союзником этих оппозиционеров или же мог стать таковым. Ведь племена никуда не денутся и нужно привлекать кого-то на свою сторону, пообещав не только вернуть пленников, о и дать доступ к янтарному бизнесу, что монополизировал правящий род племени.

Всех остальных пленников Рус разделил на дв неравные части. В одну часть вошел здоровый молодняк и люди среднего возраста, а во вторую часть — люди старше сорока и получившие ранения. Последняя часть должна была вернуться к своим поселениям. Что до молодых и здоровых, то их судьба оказалась не слишком удачной. Ну да, их погнали на юг, ибо это будущие рабочие руки, коих потребуется просто в огромных количествах. Правда после такого отбора, пленников осталось не очень-то и много, меньше пятисот человек, но оно и к лучшему, легче конвоировать будет.