Воля рода - Александр Изотов

— у диверсанта не получилось встать, и он снова сел. Одну руку Ключевец прижимал к телу, боясь на неё опереться.

Вот он достал коробочку, ссыпал в трясущуюся ладонь белые таблетки, и закинул в рот целую горсть.

Я захлопал по своим карманам, ощущая рваные дыры на куртке, и понял, что сам остался без патронов.

Вот теперь точно жжёный псарь настал, припекает аж!

Так, ладно, верные псионики Федерации просто так не сдаются. Где-то там в лесу умники, которые точно захотят поделиться патронами.

Закряхтев, я кое-как поднялся, выгибая спину от боли. Когда я посмотрел на торчащую среди мха грань камня, на которую упал, мне аж поплохело.

Что-то блеснуло на краю зрения, и я еле успел выгнуться, прикрываясь магострелом. Раздался звонкий стук, а потом я круглыми глазами посмотрел на торчащий из приклада нож.

— Ах ты ж, везучая шваль, — Вячеслав лежал, опираясь на локоть, и с яростью смотрел на меня. Бросок пока дался ему тяжело, но это пока, ведь скоро вытяжка начнёт действовать.

Не оглядываясь, я заковылял к следующему валуну, постепенно разгоняясь вприпрыжку. Мне никто волшебных таблеток не даст, так что придётся терпеть.

Рядом со мной треснул по камням пистолет, и закувыркался, исчезнув где-то внизу.

— Сволочь!!!

Кажется, не только я потерял патроны. Хихикая, я перевалился через край отвала и спрыгнул под покорёженный ствол, тянущийся по камням. Никто не стрелял, а значит, чернолунники ещё не успели перегруппироваться.

***

Дорогие читатели, тут во время хандры я внезапно начал новый цикл :-) и предлагаю его заценить: https://author.today/reader/215673/1910891

Там, короче, в мир пришла игра. Но это её проблемы, потому что в игру вступил Саня.

Глава 14. Вернувшийся

В горах всегда темнеет внезапно, и сейчас темнота была моим другом.

Прихрамывая, я быстро ковылял, обходя и перешагивая кривые стволы. Здесь, в свежих и уже заросших каменных завалах острые грани торчали везде. Особенно досаждали те каменные лезвия, которые нависали всего в нескольких сантиметрах над землёй, прикрытые свежей зеленью — пару раз задев их ногой, я едва сдержался, чтоб не выругаться. Не хватало мне новых увечий…

Голова гудела от пережитых кульбитов по склону, и всё тело просило только об одном — сесть и передохнуть. Ну, или просто сдохнуть, если только это поможет избавиться от изнурительных скачек по горному лесу.

— Василий, не гунди, нормально же всё идёт, — прошептал я.

Как обычно, в ухо дышит жжёный псарь — я почти что труп, и на хвосте куча врагов. Они думают, что гонятся за мной, но придётся их быстро в этом переубедить.

Быстрый осмотр магострела показал, что он может и не выстрелить в следующий раз. От оптики ничего не осталось, красивый рисунок на позолоченном стволе обшарпался о камни, а грязный казённик очень хотел заклинить.

Я выдернул нож из приклада, крутанул в руке, примериваясь к балансу. Да, придраться не к чему, Ключевец — спец по смертоносному оружию.

Нож сразу же отправился за пояс, и я уже собрался было двигаться дальше, как рядом загудел трансформатор, заставляя меня прижаться к стволу, поросшему мхом. Блуждающий Пульсар прошёл совсем близко, подрагивая полупрозрачной сферой.

Мне уже не нужно было много усилий, чтобы разглядеть его. Либо я хорошо научился видеть незримые Вертуны, либо здесь такое место, где они так хорошо проявляются.

Вот Пульсар, пьяно покачиваясь, помелькал между деревьями, прошёл сквозь мшистый валун, и унёсся в густые заросли. Через несколько секунд оттуда донёсся приглушённый вскрик, потом ругань.

— Да грёбаная Пробоина!

Я сразу же лёг, прижимаясь животом к шершавому корню. Рядом с лицом полз рогатый жук, который сразу же встал в боевую стойку. Храбрый рогач закачался перед моим носом, демонстрируя своё превосходство, и мои губы сами растянулись в улыбку.

— Ох, помилуй Чёрная Луна… — донеслось после паузы из зарослей.

— Да всё, готов он. Видишь, глаза в кучку.

— Это всё проделки Последнего Привратника!

— А то и без него здесь не было этой хрени.

Я прислушивался одновременно и ушами, и всеми фибрами магической души. Ну, Василий, не подскажешь, что мы чувствуем?

Пирусные патроны.

Ярость.

Ненависть.

И страх…

Защитники Святых Земель искренне ненавидят меня, они готовы к бою, и прямо желают умереть за своего Перволунника.

Но они боятся. Это страх где-то глубоко, и ему что-то не даёт выйти наружу. Какая-то химия.

Подобное состояние встречалось у капитских солдат, накачанных боевыми веществами. В унизительной кастовой системе капитов, чтобы попасть в статус человека, нормального по мнению их элиты, нужно было заслужить это великим подвигом. И, естественно, насколько велик этот подвиг, только эта самая элита и решала.

Я помнил глаза раненых капитских пехотинцев, обгоревших на поле боя после орбитальной бомбардировки. Когда от конечностей оставались только обугленные культи, но накачанный веществами и пропагандой мозг ещё не умер от адской боли — эти куски мотивированного мяса с бешеными глазами ползли навстречу своему подвигу, ёрзая среди пепла и спёкшихся тел соратников ради «капитской мечты».

Мы, в Свободной Федерации, никогда не понимали такого отношения к людям… Зато знали, что нам противостоит враг, не способный договариваться.

Так и здесь. Это могли быть только Серые Хранители, с которыми я сражался тогда, в пустыне, когда меня спас одноглазый Филиппо.

Эта химия… Да это же наркотик, и я ощущал его в их крови, как стихию огня, только протухшую. «Порошок счастья», та самая хрень, ради которой помойники толпами лезли умирать в Межедарский канал.

— Они где-то здесь, — шёпот, усиленный слухом псионика, зашелестел среди листьев.

Серые Хранители думают, я их не слышу. А мы их слышим, да, жучок Василий?

От хозяина тела из глубины души прилетело лёгкое удивление. Кажется, Вася усомнился, а не свихнулся ли я случаем.

Засада в зарослях продолжала шептаться:

— Слава Чёрной Луне, мне кажется, они сами повздорили. Нам же легче.

— Да, они стреляли. Прибьём по одному.

Я слегка поморщился, искренне насмехаясь над их наивностью и желая этим бедолагам, чтоб они поскорее отсюда смотались. Живых после стычки со мной не останется.

Наоборот, то, что диверсант опять против меня, заставит меня действовать на все сто процентов. Никакой пощады, любые моя ошибка или промедление будут стоить мне жизни.

Хранители вдруг забеспокоились:

— Ты слышал?

— Да, это там.

Ушли… Трое удалились в лес совсем в другую сторону от меня, думая, что делают это бесшумно.

Один из них остался.

С уважением