Заколдованная шкатулка - Наталья Александрова

— Вы хотите сказать… — в кадре снова появился ведущий новостей, — …вы хотите сказать, что депутата Рюмина убила…

— Ну, окончательно на этот вопрос ответит, понимаете, суд, но жена депутата под давлением неопровержимых улик дала признательные показания…

Тут в кадре появилась женщина с бледным, измученным лицом. Лицо это показалось Надежде смутно знакомым. Женщина с трудом разлепила губы и едва слышно проговорила:

— Это я его убила… это я… это я его убила…

— За что вы убили своего мужа? — снова подал голос неугомонный ведущий. — Что послужило причиной такого ужасного поступка?

Но жена депутата, казалось, не слышала вопроса. Она продолжала повторять как автомат:

— Это я… я… это я его убила…

Вдруг она замолчала, лицо перекосилось, и женщина зарыдала.

Кадр сменился. На экране опять были майор Ястребицкий и ведущий.

— Итак, какова же причина этого преступления? — спросил журналист полицейского.

Майор снова откашлялся и уверенно проговорил:

— Причину мы еще не окончательно выяснили, но есть основания полагать, что это, понимаете, ревность. Я, понимаете, много лет занимаюсь расследованием тяжких преступлений, в частности, понимаете, убийств, и у меня, понимаете, сложилось такое мнение, что чаще всего причиной убийств является или материальная выгода, или, извиняюсь, ревность… Конечно, это мое сугубо личное мнение…

— То есть вы хотите сказать, что жена убила депутата Рюмина из-за измены?

— Это сейчас наша приоритетная версия.

— И что — есть какие-то доказательства? То есть у Рюмина кто-то был? Какая-то другая женщина?

— Я уверен. Ведь покойный депутат был, извиняюсь, мужчина, а у какого мужчины не найдется, понимаете…

— Понимаю, — подхватил ведущий. — Но у меня и в первую очередь у наших зрителей есть еще один вопрос. Насколько я помню, свидетели убийства видели в ресторане мужчину. А жена покойного депутата, как ни крутите, — женщина.

— Это вы верно подметили… — В кадре снова появился майор. — Но вот что я вам скажу, понимаете… что, или, вернее, кого видели свидетели?

— Убийцу…

— Совершенно верно. Они видели человека, который совершил, извиняюсь, тяжкое преступление. А я, понимаете, много лет занимаюсь расследованием тяжких преступлений, в частности, понимаете, убийств, и у меня, понимаете, сложилось такое мнение, что свидетели обычно так, извиняюсь, напуганы самим фактом тяжкого преступления, что все остальное видят и запоминают не очень четко. Что они, извиняюсь, увидели? Человека в мужской, понимаете, одежде. А кто там был под этой одеждой — мужчина или, извиняюсь, женщина, — они не проверяли. Так что супруга депутата вполне могла переодеться мужчиной и совершить это тяжкое преступление. Конечно, это мое сугубо личное мнение, но, поскольку она уже дала признательные показания…

— Я вас понял. — Ведущий снова занял весь экран. — Итак, как я уже сказал, в следствии по резонансному делу об убийстве депутата Рюмина скоро будет поставлена точка. Я, со своей стороны, обещаю вам сообщать обо всех значимых событиях, связанных с этим делом. Оставайтесь с нами!

— Ну, уж нет, — возразила Надежда и выключила телевизор, несмотря на протесты Бейсика.

— Нет, нет и нет! — проговорила она после недолгого раздумья. — Не могла это быть жена депутата! Ведь Катя нарисовала портрет убийцы, уезжавшего с места преступления, — и это был, несомненно, мужчина! Причем настоящий профессионал, судя по тому, как тщательно он заметает следы! Да я сама его видела! Да, это был мужчина и профессионал, но, возможно, жена депутата наняла его… — тут же возразила себе Надежда. — Тогда она действительно виновата в его смерти и в смерти Шарапова. Тогда понятно, почему она призналась в этом убийстве… Сначала измена мужа так ее разозлила, что она наняла киллера, но когда немного успокоилась и поняла, что наделала, да еще узнала, что заодно с ее мужем убили постороннего, ни в чем не виноватого человека, совесть замучила ее, и она призналась в содеянном…

Кот фыркнул с сомнением. Надежда и сама испытывала некоторую неуверенность. То есть, конечно, вполне возможно, что жена Рюмина наняла киллера, но как на нее вышли? И где, кстати, сам этот киллер? Отчего его не показывают? Ведь она, Надежда, можно сказать, поднесла его полиции на блюдечке! И что? Ни слова, ни полслова в новостях. Должны же они хоть что-то сказать…

Надежде стало вдруг как-то зябко и неуютно. «Да поймала ли полиция этого киллера? Вполне могли прозевать все на свете. Ой, лучше про это не думать…»

В это время зазвонил телефон. Надежда, чертыхаясь, долго искала трубку. «Небось этот противный котище закатил ее под кровать». Оказалось, не под кровать, а под комод.

— Надя, это я, Мила…

— Угу, — без особой радости ответила Надежда. — Привет тебе.

Милка была старинной приятельницей, когда-то они долго и плодотворно работали вместе. Потом у Милки возникли семейные обстоятельства — муж бросил, жить стало не на что, и она нашла работу поденежнее. Через некоторое время муж вернулся, как раз когда Надежда помогла Милке выпутаться из очень неприятной и опасной истории, связанной с бандитами и большими деньгами[2].

С тех пор Милка с Надеждой связи не теряла. Она вообще была очень компанейской, со всеми дружила. Часто встречаться не получалось, но они обязательно перезванивалась. Работала Милка кое-где — так, по случаю, и свободного времени у нее было навалом. Поэтому Надежда и не слишком обрадовалась ее звонку — сейчас начнет все сплетни пересказывать, а у Надежды дел полно.

Милка, однако, ничуть на Надеждин тон не отреагировала, она была полна волнующих новостей. И что характерно, жаждала этими новостями поделиться.

— Надя, ты новости по телевизору сейчас смотрела?

— Ну, смотрела, — буркнула Надежда. — А что?

— А то, что ты знаешь, кто такая эта баба, которая Рюмина убила?

— Жена его… — удивилась Надежда. — Только это еще неточно…

— Что — неточно?! — заорала Милка. — Я точно все знаю!

— Точно знаешь, что она убила мужа? Откуда? — Против воли Надежда заинтересовалась разговором.

— Да не это, — с досадой отмахнулась Милка. — Ты знаешь, кто она такая? Это же Алка Ступицина, которая у нас работала!

— Какая Алка? — Надежда наморщила лоб, вспоминая, хотя дала себе слово этого не делать.

— Ой, да ты не помнишь! Это давно было, лет двадцать назад. Она секретаршей была в соседнем отделе, у Савушкина! А потом замуж вышла и уволилась!

Надежда кивнула — Милка сама работала секретаршей, поэтому и знала всех секретарей, а Надежде это было ни к чему. Но очевидно сталкивалась она в свое время с этой… как ее, Алкой Ступициной в коридоре, вот и показалось лицо ее знакомым.

— Она еще с Ленкой Цветковой все время ходила! — не унималась Милка.

— Ленку помню, — неуверенно проговорила Надежда. — Полная такая, волосы рыжие…

— Теперь похудела — не узнать! — со смехом сообщила Милка. — Когда замуж выходила, муж маленький такой был, тихий. А потом вдруг раскрутился, теперь бизнес у него — что-то сантехническое, детей двое, она не работает, выглядит отлично! И с Алкой этой, между прочим, они дружили до самого последнего времени!

— Да ну? — Надежда уселась на диван и приготовилась к долгому обстоятельному разговору. — Стало быть, Ленка точно знает, что жена Рюмина ревновала?

— Да какое там! Все совсем не так! — заорала Милка, как будто она говорила не по телефону, а напрямую. — Ты слушай по порядку, не перебивай! Значит, познакомилась-то Алка с этим Рюминым у начальника своего Савушкина на пятидесятилетии. Помнишь, тогда ему еще набор письменный подарили из моржовой кости? Северные мотивы…

— Помню, — живо откликнулась Надежда. — Жуткая вещь, мы еще все этому Савушкину сочувствовали.

— Ага… Значит, он на банкет в ресторан позвал начальство разное, из сотрудников кое-кого выборочно и секретаршу Алку Ступицину. А этот Рюмин ему какой-то родственник, не то племянник, не то брат двоюродный, что-то в этом роде. И вот, Алка сама рассказывала, пока ели-пили, то ничего еще, а как до танцев дело дошло, то совсем плохо, потому как начальники все до одного мужчины, а женщин на банкете оказалось маловато. И Алка была нарасхват. Тогда-то Рюмин с ней и познакомился. Ну, слово за слово, стали встречаться, потом поженились, она с работы уволилась, только с Ленкой Цветковой связь поддерживала. Сначала-то Рюмин этот был как все, а потом пошел в гору. Работал в Смольном, потом еще где-то, потом депутатом стал.

— А дети у них были? — вклинилась Надежда.

— Ой, да какие дети! — отмахнулась Милка. — Там понимаешь, такое дело… все сложно.

— Что сложного-то? Гулял он от жены, что ли? Так все они… И чего было ревновать…

— Ой, Надежда, ничего ты не понимаешь! И не ревновала она его совсем, потому что… потому что он голубой!