Десять миллионов Красного Опоссума - Луи Буссенар

Нга-Ко-Тко оказались полезными и драгоценными помощниками. Они разделили все золото на сто пятьдесят небольших частей весом в шестьдесят – семьдесят фунтов каждая и разложили его по корзинам, которые удобно было перенести на далекое расстояние. Через три дня все эти подготовительные работы были кончены. После того можно было уже пускаться в обратный путь. Но, прежде чем окончательно решиться на это, нам нужно было в подробностях обсудить вопрос о возвращении. В самом начале экспедиции мы решили возвращаться прежнею дорогой. Но это намерение было оставлено еще на полдороге. В самом деле, как нам было пускаться в опасную дорогу, когда мы не имели ни лошадей, ни повозок, ни провизии?! Общее мнение было – доехать только до залива Карпентарии, к которому можно было добраться по течению Герберт-Крика. Как известно, Герберт-Крик впадает в реку Шаннон, которая в свою очередь вливается в реку Грегори, большой приток реки Никольсона, а эта последняя впадает в залив Карпентарию под ста семидесятью пятью градусами южной широты и ста тридцатью семью градусами восточной долготы.

– Этот план, господа, во всех отношениях хорош, – сказал майор, указывая дорогу по карте, – что только нам делать по прибытии к морскому берегу? Ждать какого-нибудь судна? Но суда редко заходят в эту часть океана.

– Сэр Гарвэй, позвольте мне предложить свой план, который я уже несколько дней обдумываю. Он очень прост и удобен.

– Говорите, любезный Шаффер.

Действительно, пруссак все время казался очень задумчивым и погруженным в какие-то серьезные размышления.

– Господа, мой план понятен с двух слов. Знаете ли вы, какое расстояние отделяет нас от австралийского телеграфа?

– Порядочное… четыре или пять градусов.

– Только три градуса, значит, около трехсот пятнадцати верст. Наши лошади отдохнули теперь, так что дней в пять, может быть, даже в четыре дня, легко доедут до станции Барров-Крик.

– Хорошо, понимаем, – тогда мы будем в сообщении с цивилизованным миром!

– Продолжайте, пожалуйста, герр Шаффер.

– Со станции Барров-Крик легко снестись с Южным Портом или с Порт-Деннисоном, – я беру эти два места как ближайшие к устью реки Никольсона. В Порт-Деннисоне корабли не переводятся. Стоит переговорить по телеграфу с капитаном какого-нибудь судна, и он приедет в залив Карпентарию, где будет крейсировать в ожидании нас. Ну а раз мы попадаем на борт, – приезд в Мельбурн будет лишь вопросом времени. Как вы, сэр Рид, думаете относительно этого плана?

– Я полагаю, что он удобно исполним во всех пунктах. Но кто согласится поехать на станцию?

– Да хоть я, если позволите.

– Негодяй! – проворчал тихо Кирилл. – Я уверен, что он надует нас. Что-то уж очень лисит…

– Вы поедете завтра с четырьмя своими товарищами. Лошадей не жалейте. Для обратного пути вы можете купить их в Барров-Крик. Денег тратьте, сколько нужно. Теперь драгоценно одно время.

Глава 21

Отъезд Шаффера. – Возвращение немцев. – Печальные вести. – В обратный путь. – Путешествие по реке. – Прощание с Красным Опоссумом. – Залив Карпентария. – Капитан «Вильяма». – На пароходе. – Ученые пассажиры. – Последняя ночь в пустыне. – Перегрузка сокровища. – Чудовищная измена. – Пираты. – Раскаяние предателя. – Адский умысел немца. – Самоубийца. – Снова тяжелый путь. – Что заметил в море Эдуард.

На другой день утром немец уехал, снабженный от скваттера широкими полномочиями и бумажником, туго набитым банковыми билетами, которые сэр Рид постоянно имел с собой. С Шаффером отправились трое немцев, – в том числе один высокий ганноверец, – и один охотник-англичанин.

– Счастливого пути! – закричали мы, провожая уезжавших.

– До скорого свидания! – отвечали те.

В ожидании наших посланцев каждый из нас старался убить время по своему вкусу и привычкам. Прогулки по лесу, рыбная ловля, охота, изучение быта дикарей разнообразили наше времяпрепровождение. Здесь я не могу не упомянуть о наших добрых хозяевах, этих простодушных больших детях, которые прилагали все усилия к тому, чтобы сделать для нас как можно приятнее пребывание в их деревне. Благодаря этому целая неделя прошла незаметно… Между тем Шаффера не было. Зная пунктуальность немца, мы начали уже беспокоиться. Страх неизвестной опасности опять стал закрадываться в наши сердца. Наконец, после двух дней томительного ожидания, следовавшего за этой неделей, по дороге в деревню показались два всадника. Это были Шаффер и ганноверец. Они ехали на прекрасных пегих лошадях, но казались сильно уставшими. Их одежда была вся в лохмотьях, лица усталые, вид убитый. У лошадей на боках зияли глубокие раны. У ганноверца самого, кроме того, была рана на лбу, закрытая повязкой.

– А другие? – вскричал дрожащим голосом сэр Рид.

– Умерли!

– Бедные! – прошептала печально мисс Мэри. – Они за нас потеряли свою жизнь.

Мы уныло опустили головы. Нужно перенести вместе столько опасностей, спать бок о бок на открытом воздухе, делиться последним куском хлеба, чтобы понять, до какой степени члены нашей экспедиции привязались друг к другу. Правда, двое из погибших принадлежали к народу, враждебному нам, французам, тем не менее и мы с Кириллом искренне жалели об их смерти…

Шаффер сообщил нам, как погибли бедные малые. По его словам, приехав на станцию Барров-Крик, он тотчас же снесся с капитаном одного парохода. Его переговоры увенчались полным успехом. Имя сэра Рида победило все затруднения. Капитан выразил готовность немедленно отправиться к заливу Карпентария. Поручение, таким образом, было исполнено. Оставалось возвратиться назад. Купив на станции новых лошадей, пять посланцев направились в землю Нга-Ко-Тко. Они уже были на половине дороги, как на них неожиданно, во время отдыха, напала толпа дикарей. В одну минуту трое из наших корчились уже на земле в предсмертных муках. Едва двое остальных успели вскочить на лошадей и ускакать.

– Конечно, мы употребили бы все усилия, чтобы спасти своих или пасть вместе с ними, – закончил с достоинством рассказчик, – но нам было необходимо во что бы то ни стало прибыть сюда: исполнение приказа прежде всего. Слава умершим. Они умерли, исполняя свои обязанности!

Последние приготовления к отъезду прошли среди тоскливого молчания. Сожаления о смерти бедных товарищей, близкая разлука с гостеприимными туземцами, к которым мы успели сильно привязаться, наконец, какое-то неясное предчувствие нового бедствия – все это наводило на нас невольное уныние.

Наступил последний день нашего пребывания в деревне Нга-Ко-Тко. Туземцы, вызвавшиеся быть нашими носильщиками, после нежного прощания со своим живописным кладбищем, толпою покинули хижины. Их сопровождали женщины и дети. Всего набралось несколько сот человек. Вся эта масса направилась к Герберт-Крику, где качалась на волнах фура-лодка, оставшаяся на попечении сына Красного Опоссума и четырех конвойных. Переход был совершен очень скоро. Немедленно по прибытии к потоку стали грузить драгоценный товар, что заняло очень мало времени. После этого мы приготовились расстаться со своими черными друзьями. Но Красный Опоссум, не желая так скоро покинуть нас, решил провожать наш караван до тех пор, пока это будет возможно. Отпустив большую часть своего племени, он оставил с собою только двух сыновей и двадцать храбрейших воинов. С этим конвоем почтенный патриарх пожелал проводить нас по неизвестным странам, где нужно было ехать, и доставлять нам съестные припасы. Тем, кто возвращался в деревню, мы подарили наши топоры, ножи, одежды, вообще все, что оставалось лишнего. Эти вещи доставили им невыразимое удовольствие, особенно полдюжины карманных зеркал, подаренных нами нескольким девочкам.