Зрелые годы Джульетты - Маргарита Южина

– Тоня, а вы с ним после школы встречались? – резко перебила женщину Глаша.

– Мы? Ой, что-то под ложечкой засосало… Вадим, закажите мне еще пироженку, – тут же обернулась к Ангарову собеседница.

– Нет, – рявкнула Глаша и решительно положила свою руку на ладонь Вадима. Она-то только хотела удержать его, чтобы он снова не полез в кошелек, а получилось… Глашу будто током прошило. Руку она отдернула и, чтобы скрыть это неловкое движение, долбанула по столу кулаком. – Сколько можно юлить?! Отвечай на вопросы! А то мы сейчас уйдем. Самой за счет расплачиваться придется.

Антонина к таким жертвам была не готова, поэтому покорно сложила руки на груди и кивнула:

– Спрашивай!

– Уже спросила – когда его видела в последний раз?

– Лет примерно… У нас была встреча одноклассников, отмечали двадцатипятилетие, ну и… Рудик там был. А мы же с ним дружили… потом уже, в конце десятого класса, две недели. И тут… я так ждала… он пришел, я вся такая…

– Тоня, не зарывайся… – тихонько прервал ее Вадим и зачем-то накрыл своей ладонью руку Глаши. Может, испугался, что она снова начнет столы крушить? – И что там, на вечере встречи?

– Плохо все было, – вздохнула Антонина. – Он… буквально плюнул на меня и ушел… с моей двоюродной сестрой! А потом женился на ней!

– Так у него что, была жена? – вытаращилась Глаша.

– Почему была? Есть, – шмыгнула носом Тоня. – Я вот до сих пор понять не могу, ну на кой леший я тогда Люську с собой потащила? Ведь сама себе, вот этими руками, вырыла могилу!

– Не переживайте вы так, Тонечка, – душевно успокоил ее Ангаров. – Вы можете себя не казнить, могилу вы вырыли сестрице.

– Да как же! Она вон… с мужем. А я? – И дама отчетливо всхлипнула. – Рудик… Вы его не знаете! Это же такой талант! Ему бы на большую сцену, а его туда не зовут… Да чего там не зовут – не пускают! Гонят в три шеи!

– Значит, такой талант, – отмахнулась Глаша. – Знаете, если б какая искра была, она бы уж точно… возгорелась. А если ее нет, так он и бьется со школьной скамьи… как баран о новые ворота…

– Молодец! – гордо воскликнул Ангаров, притянул Глашу к себе и чмокнул в макушку. – Вот! Слушайте ее, Тоня, человек дело говорит. Не всегда, правда, но… под моим чутким руководством ведь как выросла! Похорошела!

– Ну хватит уже, – одернула его Глаша, однако того, что называется, несло!

– Тонечка! Поверьте! Придет время. И вы переболеете этим своим Рудиком, как ветрянкой! Только зеленка останется! – говорил Вадим, нежно наглаживая Глашу по голове.

– Не слушайте вы его, – уворачивалась Глафира от ласковой руки. – Вы лучше скажите, где эта его жена проживает? Адрес?

– А вам зачем? – вдруг насторожилась Антонина. – Вы к ней для чего? Вы ей про наш разговор будете говорить, да? И про то, что я еще Рудика люблю, скажете?

– Нет! – весело качнул головой Вадим. У него, похоже, ни с того ни с сего подпрыгнуло настроение, и он теперь никак не мог уняться. – Нет, Тонечка! Мы специально притащимся вашей сестре пакость устроить! Придем и скажем, что Рудик – злостный алиментщик, здорово я придумал?

– А он – злостный? – заморгала Антонина.

– А давайте будем думать, что да! – заговорщицки понизил голос Ангаров. – И злостный, и вредный, и… вообще самозванец! Он, кажется, играл Ромео, правильно? А какой же из Рудика Ромео? Самозванец!

– Ну так-то да… – размышляла Антонина, и неизвестно, до чего бы они с Ангаровым додумались, если бы не Глаша.

– Ой, ну хватит уже. Взрослые люди, а ведут себя… Вадим, нам адрес уже дали, поехали. Тонечка, спасибо, до свидания. Вы нам очень помогли.

– А… а зачем вам Рудик-то? – наконец сообразила спросить Антонина.

– Так как же! – пояснил Вадим, все еще дурачась. – Вот этой даме алименты и не платит! Глашенька, ну расскажи, как плачут твои детки, как зовут папочку, ну!

– Сейчас точно… – пыхтела Глаша. – Сейчас как выйдем. Как кину в тебя снег! Или тебя в снег…

– Ва-а-а-м? – не могла поверить Тоня. – Это Рудик вам не платит? И у вас детки?

Глаша уже не отвечала, она выталкивала из кафе расшалившегося Вадима и долбила его по спине маленьким кулачком.

– Ну все-все, – сдался Ангаров. – Не буду больше, прости, не утерпел. Как посмотрю в эти глаза, полные скорби, так сразу тебя и представляю! Глашка! Ну хватит в меня снег… Ах, так, ну смотри, сама напросилась!

Он схватил ее в охапку, перекинул через плечо и легко понес к машине. И это в четыре часа дня! Когда на улице куча народу и все таращатся на них изумленными глазами и только что пальцем у виска не крутят. Да хоть бы и крутили – Глаше было все равно! Она дрыгала ногами, хохотала во все горло и долбила ладошками Вадима по спине. И так ей хотелось, чтобы эта машина была у черта на куличках! Чтобы до нее вот так, на плече Вадима, ехать и ехать целую вечность.

– Все! Прибыли, вставай! – опустил он ее на дорогу.

Она вскочила на ноги и чуть не уткнулась лицом в его грудь. Вот… сейчас… Она даже глаза закрыла, так явно представила продолжение. Но в машине у Ангарова затрезвонил телефон, и сказка пропала, рассеялась.

– Да! Ангаров, – резко ответил Вадим в трубку. Ответил уже другой, не тот бесшабашный, дурашливый, точно мальчишка, а прежний – угрюмый, набыченный, но теперь-то Глаша знала, каким он может быть, потому даже не расстроилась особенно. Быстренько запрыгнула в машину и деловито вздохнула:

– Ну никак прямо без этого Ангарова! Всем его вынь да положь! Так, и куда едем? – спросила она, когда он сел за руль.

– К ней… к жене! Господи, плюнуть бы уже на эти поиски, столько дел стоит, а тут – мотайся по всему городу, сиди в черт-те какой машине, ночуй черт знает где!

Глаша даже онемела на минуту.

– Что это значит?! Ночуй черт знает где?!

– Глаш, да я не то хотел сказать…

– А зачем тогда сказал? Нет, я тут ему все услуги, а он!!! Высади меня!! Иди и ночуй где хочешь! Хам! Я, значит, работу бросаю, готовлю ему котлеты, стараюсь вся, а он!!!

– Да, кстати, котлеты ты сегодня приготовь, – деловито смотрел вперед Ангаров. – Что я, зря фарш этот треклятый покупал?

Какой там фарш! Глаша больше ни о чем думать не могла. Обидно! Только-только начинаешь верить, видеть в нем человека, как он тут же превращается… в черт знает кого!

– Вот Рудик, например, был очень благодарный! – сказала Глаша и демонстративно повернулась к окну.

– Точно, – охотно кивнул Ангаров. – И моя тоже! Удивительной души человеки…

Ну и о чем с ним можно было говорить?

Они подъехали к нужному дому, когда на город уже опускались сумерки. Сначала Вадиму и Глаше никто не открывал, а потом распахнулась соседская дверь и старенький мужичок гневно спросил:

– Чего долбисси? Не вишь, нет Люськи!