Молот империи (часть 4) - Никита Киров

до хлипких деревянных мостиков и лестниц, построенных прямо на отвесной скале. По ним можно было спуститься до самых стен крепости. Правда нет вообще никакой страховки. Сорвёшься и конец. Если бы не снайперы сверху, которые нас прикрывали, я бы не сюда не сунулся.

Зараза, была не была. Я шагнул на узкой мостик и пошёл дальше.

Из бункера палил пулемёт. Орудия возле ворот захвачены, одно было взорвано. Панцирники, лёгкие танки и одна артиллерийская самоходка, разворачивались и вели огонь через реку.

Громче всего лупила самоходка. Каждый залп крупнокалиберного орудия откидывал снег, лежащий рядом, во все стороны. Когда сидишь в ригге, то забываешь, что даже такие орудия на самом деле очень мощны.

Холодный ветер принёс запах гари и тухлого яйца. На полосе с крылолётами вовсю горел топливный склад. Через реку видно ущелье, где тоже шёл бой. Наши панцирники добавляли там жары. Сирена, ревущая на территории тюрьма, не смолкала.

— Зараза, — тихо выругался я, когда широкая доска под ногами начала трещать.

Лучше не думать, что если сломается мостик, мне придётся лететь метров пятьдесят. Что плохо, мостики совсем узкие, во многих местах доски связаны верёвками. С одной стороны камень, за который невозможно держаться.

Но меня подбадривала одна мысль — продолжать сопротивление после тотально проигранной битвы куда сложнее, чем спускаться в таком месте.

Есть! Мы слезли, под ногами твёрдый камень, больше ничего не болталось. Я и взвод резерва уже на крепостной стене. Рядом лежали несколько тел из гарнизона, включая солдат с золотой нашивкой в виде рунического креста, это герб одного из заморских домов. Кровь уже застывала.

— Занять эти пушки! — приказал я, показывая на орудия противовоздушной обороны. — Остальные, за мной!

Во дворе тюрьмы бой стих, но внутри здания только разгорался. Я проверил то место с виселицей, которое заметил ещё сверху. Так, Марка среди них нет. Это офицеры из армии Огрании, двое в порядке, один ранен, один убит.

У них всех сильные ожоги на руках. Ага, добывают игниум открытым способом. Ладно ожоги, ведь те, кто будет добывать его долго, рано или поздно повредят себя глаза и гортань.

Долгая и мучительная смерть, хотя больше месяца никто не продержится. Лучше уж сразу казнь.

— Господин генерал! — пошатывающийся связной, прижимая белую окровавленную тряпку к уху, остановился передо мной. — Ведём бой в тюрьме! Их там много!

— Понял. Иду туда. Занимать тюрьму, блок за блоком!

Планы тюрьмы свежие и актуальные, это те, которые нам притащил агент. Рэгварду они не пригодились, зато ими воспользовались мы. Я вошёл через главный ход, переступая через тела солдат гарнизона и надзирателей.

А у надзирателей знакомая форма, чёрные мундиры и фуражки. Мои годы в тюрьме почти забылись. Но сейчас, когда я шёл по этим холодным, сырым коридорам, где не было никакого отопления, я понемногу всё вспоминал.

Стрельба внутри казалась очень громкой. Снаружи палили из винтовок, как и принято в пехоте Огрании, но внутри громыхали автоматы. Повсюду валялись гильзы, которые катались под ногами.

— Сектор Бэ захвачен! — рапортовали мне.

Рация внутри всё равно не ловила, так что оставил радиста снаружи. Мне докладывали всё лично.

— Сильное сопротивление в административном отсеке! — очередной докладчик вытянулся передо мной.

— Иду туда, — сказал я.

Должно быть, там кто-то из моих целей. Бой продолжался, камеры открывали, заключённые выходили. Тут не только пленные офицеры из нашей армии, а кто-то ещё. Но разбираться было некогда.

Звук сирены наконец стих. Иногда раздавался звон, когда открывали очередные камеры. Они успели провести здесь электричество, чтобы управлять дверями. Лампы над головой мигали, многие уже разбиты.

— Дверь заперта! — доложил мне солдат с автоматом, показывая на ржавую решётку.

— Отойди, — приказал я и взмахнул обеими руками.

Красные цепи обхватили прутья, и я изо всех сил дёрнул на себя. Вышло, старый камень не выдержал, решётка вышла из него, солдаты, пришедшие в себя после увиденного, вырвали остатки.

Мы вошли в очередной тюремный отсек. В нём два этажа, на каждом стальные двери камер, закрытые на замок. Лестница железная. Как же здесь холодно.

— О, предки, — солдаты, вошедшие первыми, остановились. — Что здесь случилось?

На полу куча трупов. Что хуже всего — большинство в маскхалатах, залитых кровью. Это наша атакующая группа. Крови много, но нет пулевых ран. Зато есть рубленые и колотые.

— Оставайтесь в стороне, — приказал я, поднимая левую руку. — Обыщите все камеры, выведите всех. А я…

Заметил что-то белое на втором этаже. Это точно тот одноглазый, и он сбегал. Я забежал по железным ступенькам наверх. Кто-то торопливо топал по ступенькам следом за мной, но оборачиваться времени не было.

Я побежал туда, куда скрылся бегущий… и едва уклонился от выпада копья. Одноглазый мужик ударил ещё раз, задев моего охранника в горло. Небритый автоматчик захрипел, а одноглазый свалил через дверь, захлопнув её.

Я повернулся к раненому. Это насмерть, он почти перерубил ему шею, не помочь. Ну нет, зараза, не уйдёшь. Я побежал дальше.

У одноглазого оружие с красным наконечником, который светился и чуть мерцал. Громова показывала подобное, меч и топор. Да и мои цепи такие же.

Это копьё Небожителя. Но плевать, достану и его.

Вот он!

Я уклонился от выпада.

Одноглазый исчез, как в тот раз, на кладбище. Он окажется где-то рядом.

— Сзади! — раздался крик.

Это кто-то ещё из моих охранников.

Если бы не он, мне бы пришёл конец. Копьё пробило бы мой затылок. Стрелок нацелил автомат, а я призвал цепи. Сейчас одноглазый снова сбежит.

— Стоять! — я ударил обеими цепями разом.

Одна обхватила древко и руки, второй с неприятным скрипом ударил по наконечнику. Одноглазый скривился от боли, но выпустил копьё, и оно исчезло. Сам он тоже исчез.

Появился за спиной у парня, который меня спас.

— Пригнись! — крикнул я.

Стрелок в вязанной маске выполнил приказ без раздумий. Вовремя, одноглазый как раз занёс копьё над ним. Но заметил меня… и снова исчез. Цепь со звоном врезалась в стену и разбила камень.

Я подтянул её назад и ударил снова, туда, откуда бы напал сам.

Есть!

Глухой стук и звон. Одноглазый упал, кровь побежала по лицу из разбитого лба. Ну и крепкая же у него башка.

— Ты всё портишь! — простонал одноглазый. — У тебя была другая задача!

— Ну-ка стоять!

Я швырнул цепь, чтобы наконец его прибить. Но