Чёрный орден - Джеймс Роллинс

— Как там Фиона?

Монк кивнул на диван, стоявший в хвосте самолета, где девушка неподвижно лежала под одеялом.

— Свалилась как подкошенная. Никак не могла утихомириться, вот я и помог ей обезболивающим.

С той самой минуты, как они приехали в аэропорт, Фиона болтала без умолку. Грей связался по телефону с Монком, и тот вызвал машину, которая благополучно доставила их к самолету, уже стоявшему на дозаправке. Дипломатические формальности уладил Логан.

И все-таки Грей вздохнул с облегчением, только поднявшись в воздух.

— Как ее рана?

Пожав плечами, Монк плюхнулся в соседнее кресло.

— Царапина. Ну ладно, ладно: настоящая глубокая, опасная царапина. Будет чертовски болеть целых три дня. Немного антисептика, заживляющая мазь, повязка — и твоя малышка запрыгает как новенькая и сможет укокошить кучу народу.

Монк похлопал себя по карману, чтобы убедиться, что бумажник на месте.

— Она украла его, только чтобы познакомиться, — объяснил Грей, пряча улыбку.

Вчера то же самое объясняла ему Гретта Нил. Господи, неужели это было только вчера?

Пока Монк возился с Фионой, Грей отчитывался перед Логаном. Исполняющий обязанности директора не обрадовался, услышав о приключениях Грея на аукционе, где он запретил Пирсу появляться. Причинен немалый финансовый ущерб. К счастью, флэшка с фотоснимками уцелела, а с ней и портреты светловолосой пары. Грей переслал их Логану вместе с копиями некоторых страниц Библии и своих заметок. Он даже сунул в факс рисунок татуировки в виде листка клевера, которую заметил на руках ночных преследователей. Просто какая-то неизвестная банда белокурых убийц!

Логан и Кэт должны выяснить, кто за всем этим стоит.

Власти Копенгагена сообщили, что в парке убитых нет.

Тело снайпера, которого прикончил Гадкий утенок, исчезло как по волшебству. Получалось, что при побеге из парка Грей с Фионой увечий никому не нанесли, если не считать синяков и царапин, полученных гуляющими в давке.

Монк стал шарить в кармане джинсов.

— Кольцо еще на месте? — поддразнил друга Грей.

— Зря она его стащила.

Грей мысленно восхитился Фионой: ну и быстрые у нее пальцы!

— Итак, что расскажешь про коробочку с кольцом? — сказал Грей, закрыв Библию.

— Хотел сделать тебе сюрприз…

— Монк, я и не знал, что тебя ко мне так влечет.

— Заткнись. Я хотел рассказать тебе сам, и вовсе не потому, что местная мисс Копперфилд вытащила его из магической шляпы.

Грей откинулся в кресле и скрестил руки на груди, разглядывая Монка.

— Так ты намерен сделать предложение… Боюсь, Кэт не согласится стать миссис Коккалис.

— Я и сам так думал. Купил проклятую штуковину пару месяцев назад. Только случай подходящий пока не представился.

— Скорее, духу не хватило.

— Ну, и так можно сказать.

Грей похлопал друга по колену.

— Не трусь, Монк, она тебя любит.

На губах Монка расцвела мальчишеская улыбка. Как это непохоже на него! И все же Грей уловил во взгляде друга не только глубокое чувство к Кэт, но и страх. Монк потер место на запястье, где протез соединялся с живой плотью. Под извечной бравадой друга скрывалась неуверенность в себе, вызванная увечьем, полученным им в прошлом году. Во время лечения Кэт уделяла ему куда больше внимания, чем врачи. И все же в глубине души Монк чувствовал себя ущербным.

Он открыл маленькую бархатную коробочку и полюбовался обручальным кольцом с алмазом в три карата.

— Надо было взять бриллиант покрупнее… Тем более теперь.

— Что ты имеешь в виду?

Монк с трепетом ответил:

— Кэт беременна.

Изумленный Грей выпрямился в кресле.

— Что? Как?

— Я думал, ты знаешь как…

— Господи… Поздравляю, — пробормотал Грей, не в силах прийти в себя. Он взглянул на Монка и неуверенно добавил: — Я хочу сказать… Вы ведь оставите ребенка?

Монк поднял бровь.

— Разумеется, оставите… — Грей виновато потряс головой, стыдясь своих глупых слов.

— Кэт не хотела рассказывать. Только тебе позволила.

Грей кивнул, пытаясь осмыслить услышанное. Он попробовал представить Монка в роли отца и был удивлен, как просто это получилось.

— Господи, здорово!

Монк захлопнул бархатную коробочку.

— А у тебя как?

— Что у меня? — сдвинул брови Грей.

— Как у вас с Рейчел? Что она сказала, услышав про твои проделки в Тиволи?

Грей помрачнел еще больше. Монк удивленно раскрыл глаза.

— Грей!

— Что?

— Ты даже ей не позвонил?

— Я не думал…

— Она служит в полиции, значит, знает о каждом террористическом акте в Копенгагене. Тем более про то, как какой-то придурок заорал в толпе: «Бомба!» и свалил оттуда прямо на аттракционной платформе.

Монк прав, зря он не позвонил Рейчел.

— Грейсон Пирс, ну что мне с тобой делать? — печально покачал головой Монк. — Когда ты отвяжешься от бедной девушки?

— О чем ты?

— Брось. Я рад, что вы с Рейчел поладили, но к чему все это приведет?

Грей ощетинился:

— Хотя тебя это не касается, мы с ней как раз собирались обсудить при встрече наши отношения! А тут все эти чертовы события…

— Повезло тебе.

— Знаешь, хоть ты и таскаешь два месяца в кармане обручальное кольцо, ты еще не стал специалистом по вопросам семьи и брака.

Монк поднял обе руки вверх.

— Сдаюсь, убедил. Я просто…

— Что именно?

— На самом деле ты не хочешь, чтобы у вас были отношения. Верно?

Грей даже моргнул от столь прямого вопроса.

— О чем ты говоришь? Мы с Рейчел делали все возможное, чтобы их сохранить. Я люблю Рейчел, и ты это знаешь.

— Знаю, и никогда тебе не возражал. Однако настоящих отношений ты боишься. — Монк принялся загибать пальцы: — Жена, дети, ипотека… Ваши отношения с Рейчел не что иное, как затянувшееся первое свидание.

Грей подыскивал резкий остроумный ответ, но беда была в том, что Монк попал в точку. Всякий раз при встрече им приходилось преодолевать некую скованность. Совсем как при первом свидании.

— Сколько лет мы знакомы? — спросил Монк.

Грей отмахнулся.

— Много ли за это время у тебя было девушек? — Монк сложил пальцы в большой нуль. — И посмотри, кого ты выбрал для своего первого серьезного романа.

— Рейчел замечательная!

— Верно. Я рад, что до тебя дошло. Но не забывай, приятель, о непреодолимых барьерах.

— О каких барьерах?

— Во-первых, Атлантика. Чертовски большое расстояние, хотя и это не главное. — Монк снова помахал в воздухе тремя пальцами. — Жена, дети, ипотека… Ты не готов. Видел бы ты выражение собственного лица, когда я сообщил тебе, что Кэт беременна. Ты перепугался до смерти, а ведь это мой ребенок, а не твой.

Сердце колотилось у Грея в горле. Дыхание сперло, как после удара под дых.

Монк вздохнул.

— У тебя комплексы, парень. Не знаю, может, стоит поговорить с отцом.

Прозвучал музыкальный сигнал интеркома, и пилот объявил:

— Мы в полете около тридцати минут. Скоро начнем снижение.

Грей выглянул в иллюминатор: на востоке вставало солнце.

— Попробую немного подремать, пока мы не приземлились, — пробормотал Грей.

— Здравая мысль.

Грей повернулся к Монку и даже открыл рот, чтобы ответить, но передумал и сказал:

— Я люблю Рейчел.

Монк откинул спинку кресла и со вздохом повернулся на бок.

— Знаю. В этом-то вся и сложность.

5 часов 45 минут

Заповедник Хлухлуве-Умфолози

Сидя в маленькой гостиной, Кхамиси Тейлор прихлебывал чай. Крепкий, сдобренный медом напиток казался ему безвкусным.

— И нет никакой надежды, что Марсия жива? — спросила Пола Кейн.

Кхамиси покачал головой. Он пришел сюда после разноса начальника не потому, что хотел спрятаться от действительности. Его тянуло домой, в одинокую спальню в одном из маленьких домиков на краю заповедника, которые сдавали внаем инспекторам. Интересно, подумал Кхамиси, долго ли я протяну без жалованья, если меня в конце концов уволят?

Однако домой он не пошел, а вместо этого проехал добрую половину заповедника, чтобы добраться до другого поселка, состоящего из нескольких домов для временного проживания. Здесь находился маленький анклав ученых, работавших по грантам. Кхамиси много раз бывал в выбеленном строении под гигантскими акациями, с крохотным садиком и небольшим двором, по которому бродили куры. У его обитательниц гранты, кажется, никогда не кончались. В последний раз Кхамиси приезжал сюда, чтобы отметить десятую годовщину их работы в национальном парке. Для научного сообщества подруги стали такой же неотъемлемой частью Хлухлуве-Умфолози, как «большая пятерка» крупных животных — объектов спортивной охоты.