Академия Дивинат, или Светлая для Темного принца (СИ) - Милена Вин

— Что тебя напугало? — Внимательный взгляд вновь вонзился в мое лицо. — Там, в коридоре… Ты испугалась Калеба?

— Я его не знаю, Ваше Величество.

Упоминание мужчины подействовало как соль на рану. В голове тотчас возник образ знакомого незнакомца, и сердце заколотилось как остервенелое, напоминая, что страх никуда не уходил. Он всего лишь утих на время, чтобы в один момент выбить из меня весь дух.

— Я спрашивала не об этом.

Да… Не об этом.

Но сказать больше — значит шагнуть в прошлое и доверить ей тайну, какую я еще никому не доверяла.

— Просто… он напомнил мне кое-кого.

Я опустила глаза на подрагивающие руки, старательно подавляя дрожь.

Мысленно повторяла, что этот человек вовсе не мой Кошмар, но сознание продолжало измываться, искажая образы в голове, выдавая незнакомца за того самого мужчину. Воспоминания посыпались на меня, и я почувствовала, что снова оказалась на краю пропасти.

Шаг — сорвусь. Прямо в руки паники.

— Не волнуйся, Элин. — Теплая женская ладонь накрыла мои пальцы. — Кого бы он тебе ни напомнил, Калеб хороший человек. Я знаю наверняка, ведь воспитывала его с самого рождения. Он мой племянник.

На мгновение сердце замерло, а в следующее застучало громче обычного. Я резко вскинула на королеву глаза, не пытаясь скрыть, как сильно ошеломлена. Начали вспыхивать новые мысли, но из-за громадного удивления не получалось зацепиться за них и развить до ярких догадок.

— То есть он сын вашей…

— Моей сестры, — мягко оборвала она. Улыбнулась, но эта улыбка показалась печальной и несколько виноватой.

Неужто она правда испытывает вину? Но почему, если сама заявила, что ни о чем не жалеет?

— Когда случился судный день, никто не ведал, что она беременна. Это стало известно спустя пару месяцев с появлением округлого живота… — Диана увела взгляд к горам, не убирая ладони с моих рук. — После этого из тюрьмы ее перевели в более уютное место, где она должна была родить, а потом… Потом ее вернули бы обратно. Не пойми меня неправильно… Таков ее приговор — пожизненное заключение. Но ребенок не был виноват в ее грехах. Я готова была позаботиться о нем и не раз говорила об этом сестре. Пусть в ответ получала насмешки и угрозы, я знала, что Далина не сомневается в моих словах. Правда, в день родов я не услышала от нее ничего, кроме проклятий. Она родила здорового, крепкого мальчика, но сама…

Неожиданно замолчав, женщина шумно выдохнула, и я заметила, как в уголках ее глаз блеснули слезы.

Ее опечаленный вид так поразил меня, что я в эту же секунду забыла обо всех гадостях, которые говорил Лорд в ее адрес. Да, может, она действительно жестокая и расчетливая королева. Но ей знакомо сострадание и чувство вины.

Я не могу — при всем желании — видеть ее злом.

— Она погибла при родах. Ее наказание завершилось гораздо раньше, чем могло бы, — спустя миг тишины призналась Диана. — Не уверена, что моя сестра достойна жалости. Но она хотела простого счастья, не короны и трона. Хотела сбежать вместе с отцом ребенка к Лунным копям Цхельма, чтобы стать свободной от аристократии и давления нашей матери. Для этого ей нужна была моя магия — с ней она стала бы сильнее. Ранее я полагала, что она хочет заполучить мою силу только из-за алчных целей, но после новости о беременности поняла, что на самом деле скрывалось за этим желанием. Далина всего-навсего жаждала уберечь свое дитя. Да, страшной ценой… Это было глупо, опрометчиво и жестоко с ее стороны. Но любовь, к сожалению, не всегда подразумевает тепло и милость. Порой она толкает нас на чудовищные поступки.

Мое тело словно пронзил град стрел — настолько больно было слышать эти слова и неосознанно примерять их на себя. Я точно так же пыталась защитить сестру и ради этого намеревалась поступить самым жестоким образом по отношению к принцу. Раньше я не задумывалась, сколько боли могу доставить ему этим поступком, потому что мне было важно одно: освободить Авелин.

Я бы плевала на королевство, на войну, на Рейдана… Лишь бы подарить сестре иное детство и море возможностей для развития. Но теперь…

Не знаю, кого из них я выбрала бы, если бы в итоге пришлось выбирать.

— Ваше Величество. — Прогоняя тревожные мысли и чувства, я попыталась зацепиться за вспыхнувшую догадку. — А отец Калеба… Он жив?

— Нет, — она отрицательно качнула головой. Наши взгляды встретились. — Его звали Дерлин. Он был сообщником моей матери и обвинялся в государственной измене. Его казнили на следующий день после суда. Я видела его смерть собственными глазами, поэтому он не может быть тем человеком, Элин, которого ты боишься.

— Но я не говорила вам, что кого-то боюсь…

— Перестань, — жестко перебила она. Повернулась ко мне корпусом, взяла мои руки в свои. Крепко сжала, вводя в еще большее замешательство. — Мне не нужно слышать от тебя подобных слов. Твой взгляд, ужас, дрожь… Я словно вижу саму себя в твои годы.

Тихо вздохнув, она облизнула сухие губы, давая нам обоим немного времени, чтобы привыкнуть к такому признанию.

— Лишь израненная душа увидит в другом человеке такую же израненную душу. Можешь ничего не объяснять… Мне достаточно было увидеть твою реакцию на появление Калеба, чтобы прийти к некоторым выводам. Скажи мне только, этот мужчина, который обидел тебя… он так сильно похож на него?

— Почти одно лицо. — К своему удивлению, с этим ответом я не почувствовала тяжести и волнения. Напротив, тепло рук королевы и ее некая незримая поддержка действовали успокаивающе. — Ваш племянник выглядит моложе, но их черты лица очень похожи.

— Вот как.

Диана поджала губы, насупилась, не уводя от меня глаз, затаивших на дне непонятные мучительные чувства.

Кажется, она знала намного больше, чем я. Знала ответы на мои вопросы, которые мне страшно сильно хотелось задать. Но мы обе понимали, к чему могут привести эти ответы, как и то, насколько тесно мы оказались связаны. И всему виной этот человек. Мой Кошмар. До сих пор живой — как в реальности, так и в моем сознании.

— Его зовут… Теодор?

— Я не знаю, Ваше Величество. Он никогда не называл своего имени, и я ни разу не слышала, чтобы к нему как-то обращались, помимо «господин».

— А давно ты его видела?

Она проявляла по отношению ко мне мудрую осторожность, будто ступала по тонкому льду. Возможно, это было связано с пониманием моего страха.