Сюрприз для Биг Босса (СИ) - Кострова Валентина Викторовна

– Лида! – голос звенит от напряжения. Богдан опять включает ночник и с беспокойством смотрит на меня.

– Надя, что мне делать? – вновь раздается всхлипывание. – Я не знаю, что мне делать!

– Что случилось? Я без объяснений не смогу тебе помочь.

– Вера… Вера, она вся горит и без конца плачет.

– Ты температуру мерила?

Вскакиваю с кровати, прижимаю телефон к уху плечом, мечусь в поисках одежды. Лида раздражающе всхлипывает. Хочется отхлестать сестру по щекам за неуместную сырость.

– Вызывай «скорую» – рявкаю в трубку. – Мы сейчас приедем!

Не жду ответа Лиды, потому что сестра сейчас не в состоянии внятно мне что-то сказать. Едва опускаю руку с мобильником, смотрю на встревоженного Богдана. У меня и слов не находится, чтобы объяснить ему свою тревогу. Я просто вскакиваю с кровати и начинаю метаться по комнате, хватая первую попавшую под руку одежду.

– Надя! – Богдан меня перехватывает посредине между кроватью и дверью. Слегка встряхивает, заставляя меня посмотреть ему в глаза. – Объяснить мне!

– Вера… Вера… – хватаю ртом воздух и чувствую, как по щекам катятся слезы. Коршунов порывисто меня обнимает, успокаивающе поглаживая по спине. Я дрожу в его объятиях, всхлипывая.

– Куда ехать? – шепотом спрашивает Богдан, отстраняясь от меня. Вытирает мои мокрые щеки. Я некультурно шмыгаю носом.

– К Лиде, – тут я понимаю, что в порыве беспокойства не поинтересовалась у сестры адресом. Беспомощно смотрю на Коршунова.

– Пару минут.

Если я думала, что пара минут – это две-три минуты, то зря. Богдан отсутствует довольно долго. Так долго, что я начинают тревожиться еще сильнее. Беру мобильник, звоню сестре, чтобы выяснить самой адрес и состояние Веры. К моему ужасу, мобильник выключен.

– Богдан!

Выбегаю из спальни, интуитивно бегу на кухне, где и обнаруживаю Богдана, разговаривающего по телефону. Он оборачивается, взглядом меня тормозит, прикладывает палец к губам, прося меня молчать.

Я на цыпочках подхожу к нему ближе, надеясь, что сумею услышать его собеседника. Но разговор ведется слишком тихо, я едва слышу самого Коршунова. Нетерпеливо топчусь возле него, пытаясь по лицу догадаться, о чем разговор, с кем. Естественно ничего не могу прочесть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Ну что? – смотрю на Богдана, как на человека, в руках которого сейчас самая важная ля меня информация. – Куда ехать?

– Вере Макс вызвал врача на дом из частной клиники, чтобы малышку по «скорой» никто не забрал в больницу. Я сейчас оденусь, и мы поедем.

Пока Богдан одевался, я залезаю в интернет, чтобы узнать, отчего у маленьких детей моет быть высокая температура. Болячек полно, начиная от банальных соплей, заканчивая страшными болезнями, от которых стынет кровь.

– Готова? – Коршунов в спортивном костюме, как и я, выходит из спальни.

– Копытом бью, – пытаюсь шутить и даже улыбаюсь. Богдан обнимает меня, и мы вдвоем выходим из квартиры.

Мы, сохраняя молчание, спускаемся на поземную парковку. Я безумно благодарна Коршунову, что он не утешает меня, не успокаивает, говоря банальностей. Кусаю губы, нервно теребя шнурки на куртке. Богдан сосредоточен и не отвлекается от дороги.

Жилой комплекс, к которому мы приезжаем, находится довольно далеко от нашего этого комплекса. Я нетерпеливо ерзаю на сиденье, пока машину паркуют. Как только мотор глушат, пулей вылетаю из салона, но тут же останавливаюсь и оглядываюсь на неспешащего за мной Богдана. В отличие от меня он знает, куда идти.

– Ты можешь побыстрее?

– От спешки положение вещей не изменится.

– Какой ты бесчувственный чурбан! Уверена, будь Верой твоей дочкой, ты бы пулей мчался к ней!

Меня переполняют кипящие эмоции. Я говорю без задней мысли то, что в спокойной ситуации никогда бы не произнесла вслух. Я буду жалеть о том, что сказала, буду себя винить и казнить. Сейчас, смотря в невозмутимое лицо Богдана, я думаю только о том, что сейчас Вера нуждается во мне больше всего на свете. Коршунов все молча проглатывает, как только у меня стихает запал, проходит мимо меня. Я бегу за ним. Следом захожу в подъезд. В лифт заходим, я внезапно осознаю, чего наговорила пару минут. Опускаю голову, уже сожалея. Набираюсь смелости признать свою неправоту, поворачиваюсь к Богдану, но лифт неожиданно замирает и распахивает створки в разные стороны.

– Нам выходить, – ровным голосом сообщает Коршунов, беря меня за локоть. Я вздрагиваю от его прикосновений. – Я не сержусь на тебя, Надя.

Вскидываю голову, судорожно вздыхаю. Почему он такой понимающий? Другой мужчина на его месте вспылил, обиделся. Я на его фоне сейчас выгляжу настоящей эгоисткой, думая только о своих эмоциях.

Мы подходим к темной двери, Богдан не звонит, а стучится. Нам открывают почти сразу, словно поджидали. Встречает симпатичный мужчина, сшибающей с ног харизмой. Я на секунду зависаю, но тут же стряхиваю с себя очарование этого мужчины. Если сравнивать его и Богдана, для меня Коршунов номер один.

– Врач только приехал, – мужчина с интересом разглядывает меня, а Богдан заталкивает внутрь.

Я сразу перестаю обращать внимания на всех, разуваюсь и по наитию ищу комнату, где находится Вера. В одной из комнат обнаруживаю малышку. Застываю, как изваяние, не замечая ни вопросительного взгляда врача, ни не оцепеневшую от моего появления Лиду. Все мое внимание сразу захватывает Веруська. Моя девочка.

Врач не особо осматривает мое малышку. Я негодующе сверлю его тяжелым взглядом. Мое присутствие его явно нервирует, как и Лиду. Когда он отходит от кровати, я сразу хватаю на руки Веруську и прижимаю к себе. Целую горячий лобик. Малышка похныкивает, но постепенно утихает на моих руках. Я совсем не обращаю внимание на уход врача и сестры, я наслаждаюсь моментом единства с малышкой.

Как же долго я не держала ее в своих руках, не вдыхала сладковатой запах, не ощущала ее тепло. Меня пробирает до мурашек от близости с ребенком. Вера мне неродная, но роднее ее у меня сейчас никого нет.

Вздрагиваю, слыша, как в комнату кто-то входит. Сильнее прижимаю к себе спящую Веру и оборачиваюсь. Слишком громко я облегченно вздыхаю, увидев застывшего посреди комнаты Богдана.

– Что сказал врач? – беспокойство в моем голосе мог не услышать только глухой, но по выражению моего лица понял бы мою тревогу.

– Все хорошо. Это банальные зубы.

– Зубы? Зубы могут вызывать высокую температуру?

– Как сказал врач, что в этот период очень легко подхватить ОРВИ. Поэтому лучше воздержаться от общественных мест, посидеть дома.

– Да, конечно, будем дома сидеть.

Смотрю на крохотный носик, на бесконечно длинные темные ресницы и млею от сладости. До чего же сладкая Веруська, так и хочется ее съесть. Я ее никогда теперь не выпущу из своих рук. Сначала буду держать на руках, потом сжимать маленькую ладошку, а потом буду стоять позади нее и страховать в случае чего. Я не дам ей не оступиться, не упасть. В моем лице Вера обретет того самого человека, на которого можно будет положиться в любой момент, в любой ситуации.

– Надь, – Богдан присаживается так же на кровать, когда я сажусь с малышкой и осторожно ее кладу посередине. Я вопросительно на него смотрю.

– Я поговорил с Максом… Я буду подавать в суд на лишения материнских прав Лиды. Хочу, чтобы Вера была нашей.

Я вздрагиваю от слова «нашей», на глазах против воли выступают слезы. Коршунов протягивает руку и дотрагивается до щеки, вытирая влагу подушечками пальцев. Через мгновение я оказываюсь прижатой к его груди, меня как маленькую гладят по голове, позволяя плакать.

Можно любить человека сильнее, чем любила? Можно. Богдан вновь и вновь покоряет мое сердце. Его нежность, его ласка, его желание быть со мной на одной волне – я не знаю, существуют ли такие мужчины еще в мире, но очень надеюсь, что Богдан в единственном экземпляре и принадлежит только мне.

– Ты думаешь мы сумеем выиграть дело? – с надеждой спрашиваю.