Ведётся следствие - Кира Измайлова

— Господин Бессмертных, это дело крайне деликатное, — проводник перешел на свистящий шепот. — Под угрозу поставлена честь самого экспресса!

— Это серьезно, — согласился тот и поднялся. — Пойдемте, побеседуем в более подходящем месте.

— А… если бы господин Немертвых тоже согласился присоединиться… — начал проводник. — Я опасаюсь, может потребоваться помощь, которую наш фельдшер оказать не в состоянии…

— Умеете вы заинтриговать, — вздохнул доктор и тоже встал, опираясь на новую трость. При свете дня она выглядела весьма нарядно. — Что ж, идемте. Ян, Берт… последите, чтобы никто не тревожил.

По пути к купе Сверло-Коптищева проводник вкратце обрисовал сложившуюся ситуацию.

По его словам, утром, когда большинство пассажиров, позевывая, потянулось завтракать, в вагоне раздался отчаянный вопль, скоро, впрочем, захлебнувшийся. Проводник решил было, что кому-то из тех, кто завтрак игнорировал, приснился страшный сон (многие ведь знали, через какие края пролегает путь экспресса), но тут же встрепенулся — кричали определенно в коридоре! Разумеется, он отправился проверить, все ли в порядке, и картина, представшая его глазам, ужаснула беднягу настолько, что только намертво вдолбленные инструкции позволили ему не потерять присутствия духа и нажать тревожную кнопку…

Через минуту по коридору вагона первого класса уже неслась, стараясь особенно не топать и не брякать о стены снаряжением, команда срочного реагирования с баллонами дезинсектора наперевес, а в дверях купе бился и отчаянно кричал камердинер Сверло-Коптищева, над которым с грозным гулом реял гигантский болотный комар, вонзая хоботок в податливую человеческую плоть…

Тут проводник вынужден был признать, что несколько увлекся рассказом, потому что реять комар уже не мог, до того насосался крови, а просто ползал по бедному камердинеру. Ну а тот умудрился сорвать голос первым же криком, а потому способен был только сипеть.

— Если бы не это, господа, — говорил проводник, отпирая дверь и пропуская следователя со стажером и доктора в купе, — если бы он продолжал звать на помощь, всполошился бы весь вагон, и происшествие не удалось бы сохранить в тайне!

— Это вам повезло, — согласился Бессмертных, разглядывая картину разрушений. — Кстати, а что с самим Сверло-Коптищевым? Что-то он подозрительно молчалив…

— Без сознания они, — робко подал голос фельдшер, стоявший рядом с жалобно стонущим камердинером. — На лбу шишка во-от такая!

— Очень любопытно, — сказал следователь, осторожно пробираясь к окну (в купе с прибытием подмоги стало тесновато). — Ничего, разберемся… Да, любезный, — повернулся он к проводнику, — вы, кажется, говорили о чести экспресса?

— Конечно, господин Бессмертных! — кивнул тот. — Ведь комар же как-то в купе оказался! А у нас — полная безопасность, окна закрыты, ни одна мошка не пролезет… А тут такая тварюга, простите уж, пробралась… Я эту гадость лично фуражкой поймал, — неожиданно гордо сказал он, — чтобы, значит, в Институте проверили, вдруг эта гадина бешеная или еще что похуже?

Следователь взглянул на столик. На нём стояла толстостенная стеклянная банка, на дне которой сидел мрачный мохнатый комар и недобро следил за своими пленителями. Время от времени комар пытался встать, но тонкие ножки разъезжались на гладкой поверхности, к тому же перевешивало налитое камердинеровой кровью брюшко, и насекомое снова шлепалось на дно банки. Расправить же крылья ему было просто негде.

— Вы понимаете, какой это удар по престижу паровозной компании? — закончил свою речь проводник.

— Представляю… — пробормотал Бессмертных, наблюдая, как комар, примерившись, долбит хоботком по стенке своего узилища. В стекле, кажется, появилась трещинка. — Ну-с, Дэвид, что скажете? Приступайте, мешать вам не буду. Считайте это зачётным заданием.

Дубовны вздрогнул. Комар торжествующе потер передние лапки.

— Прошу прощения… Извините… — стажер перешагнул через камердинера, взял со столика газету, расстелил ее, скинул ботинки и забрался на эту довольно неустойчивую опору, чтобы рассмотреть нечто под самым потолком. — Комар мог проникнуть сквозь вентиляционное отверстие?

— Никак нет, — с готовностью отозвался проводник. — Сами посмотрите, там же всё перекрыто, сетка мельчайшая, но очень прочная, и таких по всему воздуховоду несчитано!

Дэвид слез со стола, обулся и задумался, после чего снова постелил газету (на этот раз на пол, чтобы не запачкать единственные приличные брюки) и принялся осматривать то, что таилось под койкой господина Сверло-Коптищево. Таились там непонятные свертки и, кажется, пара чемоданов, но комары не гнездились точно.

Дубовны простучал стены, заглянул в душевую, но проводник поспешил уверить, что уж по водостоку комар забраться точно не сумел бы — меры предосторожности, понимаете ли!

Напоследок стажер оглядел окно — оно оказалось заперто, замок — в полном порядке… а за толстым стеклом вожделеющее роились комары. Взгляды у них, как показалось стажёру, были многообещающие.

Завидев сородичей, пленный комар принялся долбить стены своего узилища с утроенной силой.

— Никаких щелей нет, значит, он пробрался или через дверь, или через окно… — заключил стажер. Бессмертных посмотрел на него с иронией. — В коридоре ему, по идее, взяться было неоткуда. Зато за окном комаров тучи, так что, вероятнее всего, в купе он появился именно таким путем… Скажите, а вы окно трогали? — спохватился он.

— Никак нет, — повторил проводник. — Всё оставили, как было, только вот камердинера уложили, проверили, нет ли еще комаров… Ох, хорошо хоть, не стали сразу дезинсектором заливать, это ж запах какой, все бы сразу почувствовали, тогда не скроешь!..

— Значит, выходит, что комар пролез в окошко и сам его за собой закрыл, — подумав, сказал Дубовны. Бессмертных ухмыльнулся в усы. — Что-то мне подсказывает — сам он этого проделать не мог. Но как тогда?..

— Итак? — Руперт щелкнул крышкой брегета. — Ваша версия, Дэвид?

— По всем признакам налицо преступный сговор болотных надмозгов и пришельцев с Альдебарана, — ответил тот, набрал побольше воздуха и выдал: — Я считаю, что комар был телепортирован в купе с целью проведения террористической акции в отношении «золотого уха» Каролевства!

Воцарилась тишина. Комар пискнул и завалился набок, подрыгивая лапками. Очевидно, он подслушивал.

Первым опомнился доктор.

— Дэвид, — сказал он участливо. — Вы шапочку-то наденьте…

Юноша заметался, охлопал карманы, нашел шапочку и нахлобучил ее поглубже.

— Вот это, я понимаю, бред, — покачал головой Бессмертных. — Где вы только такого набираетесь?