Штрафбаты Гитлера. Живые мертвецы вермахта - Андрей Васильченко

После полного уничтожения летом 1944 года 550-го батальона в Скерневице его сформировали заново. Поначалу новичков направили на западный берег Вислы, в местечко, находившееся в 40 километрах к югу от Варшавы. Именно там располагался один из плацдармов Красной Армии. 1 августа 1944 года новый 550-й батальон был придан для усиления 1132-й гренадерской бригады. Именно тогда был получен первый боевой приказ.

Враг попытается расширять захваченный плацдарм в устье р. Пилица, нанеся удар в южном и юго-западном направлении. В ночь с 1 на 2 августа началось строительство моста.

Усиленной 1132-й гренадерской бригаде в первую очередь перекрыть плацдарм по линии Магнушев — Минск — Мазовецки, и уничтожить врага после прибытия подкрепления. Начало наступления — 2 августа 1944 года.

Атаку предпринять силами 2-го батальона 1132-й гренадерской бригады, 1-й батареи, 550-го ударного батальона, 2-го батальона 73-го моторизированного полка».

До нас не дошло сведений о том, как себя проявил 550-й батальон в боях под Варшавой. Во всяком случае, известно, что советский плацдарм так и не был взят. Александр Шель, бывший служащий упоминавшегося выше усиленного 73-го моторизированного полка, позже вспоминал о 550-м батальоне: «550-й батальон поначалу имел неплохую репутацию. Именно поэтому его поставили между батальонами 1132-й гренадерской бригады, что не было органичным построением… В то время для 550-го батальона еле-еле нашли офицеров. Поэтому командование батальона оказалось в безнадежном состоянии. Его боевая численность была крошечной. Ротой командовал какой-то фельдфебель. Он был выбран на эту должность своими сослуживцами. Впрочем, он умел навести порядок.

Основные силы 19-й танковой дивизии подтягивались два дня — 4–5 августа 1944 года. Именно в это время враг атаковал батальон. Красная Армия прорвала его оборону, так как у батальона явно не хватало сил сдержать натиск… После прибытия 19-й танковой дивизии батальон стал подчиняться полковнику Шлипперу. Его позиции постоянно атаковали. Временное отсутствие командования еще более ухудшало ситуацию. Лишь только уверенное командование капитана Шувирта и стойкость 73-го моторизированного полка позволили продержаться эти два дня».

В конце августа 1944 года 550-й батальон вместе с частью 19-й танковой дивизии передислоцируется на север от Варшавы, где Красной Армии удалось сначала форсировать Буг, а затем и Нарев. Батальон переходит под командование 5-й танковой дивизии СС «Викинг», которая пытается остановить советское наступление. Там батальон вновь отличается во время двух наступательных операций. Источники указывают, что 550-й батальон до конца лета 1944 года ни в чем не уступал другим «500-м испытательным частям». В этой связи особый интерес представляет оценка офицера военно-полевого суда, мнение которого уже приводилось выше. «По итогам моего годового курирования 550-го батальона я могу заявить, что в него поступало не больше осужденных преступников, чем в другие фронтовые части». Это высказывание можно проверить, так как сохранились «штрафные листы» 206-й пехотной дивизии, которые охватывают период с ноября 1943 года по апрель 1944 года. В этот период 550-й батальон как раз числился в составе этой дивизии. За указанный период было засвидетельствовано вынесение 339 судебных процессов, в том числе таких, которые закончились оправдательным приговором. В 67 из 339 случаев (что составляет приблизительно 20 %) речь шла о служащих 550-го батальона. Если посмотрим на боевую численность батальона, то увидим, что это было едва ли больше 10 % его личного состава. Тем не менее данные цифры говорят, что в батальоне взыскания выносились не в пример чаще, нежели в других армейских частях. При этом надо подчеркнуть, что наряду с достаточно «безобидными» преступлениями (кражами, непослушанием, запрещенным ношением чужих наград) большую часть занимали тяжкие вйинские проступки. 33 случая (то есть половина) касались дезертирства. По этому поводу было проведено два Заседания военно-полевого суда, по итогам которого пятеро провинившихся были казнены, а четверо были приговорены к большим срокам тюремного заключения/. Оставшиеся 25 дел были переданы в другие суды. Причем в 18 случаях это был военно-полевой суд 225-й полевой комендатуры (Скерневице). 12 дел относилось к «самовольному оставлению» части — в данных случаях приговор был вполне снисходительным. Только в одном случае обвиняемый был приговорен к восьми годам тюрьмы — но здесь речь шла о проявлении «трусости». Самым громким процессом был суд над тремя солдатами, которые обвинялись в «подстрекательстве к бунту». Двое из них были казнены.

Эти цифры показывают, что начиная с конца 1943 года в 550-м батальоне, как и во всех 500-х батальонах, наблюдался рост нарушений дисциплины, что военным руководством рассматривалось как «потеря самообладания». Можно найти самые различные причины этого. Во-первых, общая для всего Вермахта усталость от войны. Во-вторых, это высокие потери в батальонах, что играло, наверное, самую важную роль в расшатывании дисциплины. С конца 1943 года прохождение «испытания» для большинства солдат из батальонов становилось фарсом. Шансы на выживание были настолько минимальны, что о реабилитации уже никто не думал. А стало быть, никто не думал о возвращении в прошлые части, что имело негативные последствия. И, наконец, нужно исходить из того, что свою роль играла советская пропаганда. В первые годы войны она была весьма примитивна. Но по мере военных успехов Красной Армии к пропагандистским акциям стали привлекаться немецкие антифашисты из числа пленных. Их работа значительно повышала эффективность антигитлеровской агитации. Среди дезертиров все чаще и чаще стали попадаться солдаты, которые намеревались перейти на сторону Красной Армии или добровольно сдаться в плен. Если говорить о 550-м батальоне, то сохранились следующие сведения. 23 ноября 1943 года на сторону Красной Армии перешел Вальтер Ф. 26 января 1944 года это сделал Вильгельм М. 17 февраля 1944 года добровольно в плен сдались Штефан Э. и Рудольф П. 8 апреля 1944 года их примеру последовал Рудольф 3. Сохранились биографии этих «перебежчиков». Большинство из них были собраны во время расследования гестапо, которое решало, какие меры принять к семьям «предателей».

В случае Вальтера Ф. гестапо удалось собрать следующее досье: «Перешедший на сторону Советского Союза Вальтер Ф, кофейный плантатор, родился 20 февраля 1914 года в Брюсселе в семье дипломированного инженера. С политической точки зрения никак не дискредитировал себя. С конца 1932 года по начало 1933 года временно состоял в CA. Факты, которые позволяют говорить о настоящем или прошлом негативном отношении к национал-социализму, не известны. Напротив, Ф. в прошлом может характеризоваться как авантюрист.

После 8 лет посещения средней школы и 2 лет обучения в сельской школе не получил никакого профессионального образования. В 1933 году без разрешения матери направился путешествовать в Рим, а затем на свой страх и риск эмигрировал в Восточную Африку, где, пребывая в немецкой общине, якобы два года трудился кофейным плантатором. Объехал все окрестности, пытался быть охотником. Некоторое время нищенствовал. Из Танганьики вернулся обратно в немецкий рейх.

Из следующего сообщения уполномоченного начальника охранной полиции и СД по Бельгии и Франции следует, что Ф. уже 29 декабря 1940 года дезертировал из своей части (индекс полевой почты 38 061 D) в незанятую немецкими войсками часть Франции. Позже он выдвигал невероятную версию о том, что был послан туда по служебным делам. Мать Ф. пользуется в районном комитете НСДАП хорошей репутацией. Не удалось установить сведений о прошлом или нынешнем негативном отношении к партии, что могло бы повлиять на дезертирство ее сына или его последующий переход[21]»

Рожденный в Чехословакии и выросший там «фольксдойче» Штефан Э. явился для гестапо «трудным орешком». Его мотивацию не удалось установить. В 1941 году он был приговорен к 5 годам тюрьмы за «самострел». При этом суд пришел к выводу, что действия Штефана Э. не были продиктованы антигосударственными установками. Он хотел изобразить свое ранение как акт участников французского Сопротивления, дабы, с одной стороны, заработать признание, с другой стороны, получить отпуск и уладить по возвращении на родину кое-какие семейные дела. Из объявленного 3 октября 1941 года приговора мы узнаем биографию дипломированного коммерсанта Штефана Э. «В Чехословакии он не мог найти себе никакой работы, так как был немцем. В 1927 году он получил первую судимость. В Братиславе он остался должен хозяйке квартиры 220 крон, за что был приговорен к 11 дням ареста. В феврале 1927 он был призван в чехословацкую армию, где прослужил 18 месяцев. После демобилизации в 1928 году он смог устроиться бухгалтером, но был уволен с работы, так как его уличили в растрате 200 крон. За этот проступок он был приговорен к 4 месяцам тюрьмы. После отбытия этого заключения ему не удалось найти подходящего занятия. Поэтому он странствовал с бродячими театральными труппами, в которых он выполнял роль декоратора, подсобного рабочего и расклейщика афиш. В 1931 году он временно устроился на должность второго бухгалтера в фирму «Сименс и Шукерт» (Братислава). Оттуда он был уволен якобы по болезни. После этого он вновь присоединился к актерской труппе, которая странствовала от деревни к деревне, что позволяло ее участникам зарабатывать скудные средства. Так как летом актерский бизнес не приносил особых прибылей, он нередко нанимался батраком к крестьянам. Так как пьесы, в которых он принимал участие, противоречили законам, в 1931 году он вновь оказался в тюрьме… В 1932 году он был приговорен к штрафу в 5 шиллингов[22] за неразрешенное ношение оружия, которое, по его утверждению, было всего лишь театральным реквизитом. 12 сентября 1934 года он был приговорен к 3 месяцам тюрьмы, так как попытался подделать паспорт на имя Отто Бергнера… Весной 1938 находился подсудимый в