Древняя история смерти - Владислав Петров

История с потерей собственного тела ничуть не испортила веселый характер Ли Тегуая: несмотря на хромоту, он традиционный заводила и распорядитель всех празднеств, в которых принимают участие «Восемь бессмертных». А кроме того, именно ему обязаны своим посвящением в бессмертные члены «восьмерки» — Чжунли Цюань, Чжан Голао и Хэ Сяньгу.

Если кто и спорит нынче с Чжунли Цюанем за право первенства среди «Восьми бессмертных» — так это основатель многих китайских сект и мастер даосской алхимии Люй Дунбинь («Гость из пещеры»), и на это имеются немалые основания: Люй Дунбинь — самый популярный бессмертный в китайской мифологии. Некоторые легенды именно его называют предводителем великолепной «восьмерки». Люй Дунбинь, как правило, изображается с магическим мечом, с которым он странствовал по земле целых четыреста лет, поражая демонов, драконов, тигров и вообще все проявления зла.

В борьбе с вредоносными сущностями он проявлял выдающуюся решительность: например, когда однажды другого члена бессмертной «восьмерки» Лань Цайхэ драконы утащили в подводный дворец, Люй Дунбинь поджег море, а затем убил сына царя драконов, и только вмешательство Нефритового императора предотвратило окончательное изничтожение драконьего племени.

Такая жизнь требовала постоянной готовности к подвигу, однако Люй Дунбинь успевал нести еще и общественную нагрузку, являясь покровителем литературы и парикмахеров. Впрочем, в настоящее время воинственность Люй Дун-биня значительно поубавилась и он все больше посвящает себя гуманитарным занятиям, но меч тем не менее постоянно висит у него за спиной.

Другой атрибут, сопутствующий Люй Дунбиню на изображениях, — мухогонка, которая символизирует его беспечность. Этот брутальный бессмертный всегда отличался изрядной рассеянностью.

Люй Дунбинь — личность историческая, однако о реальной его жизни ничего не известно. Есть сведения, что родился он в провинции Хунань в конце VIII века, когда в Китае правила династия Тан, в 1111 году был канонизирован и в его честь в Юнчжоу был построен храм, но все остальное из биографии Люй Дунбиня вытеснили предания. Вот их краткое изложение.

Зачатие Люй Дунбиня сопровождалось сладчайшей музыкой, которая возможна только на небесах, комната наполнилась удивительным неземным ароматом, а к постели матери будущего бессмертного спустился белый журавль. Как воспринял все это присутствующий, надо полагать, при зачатии отец Люй Дунбиня, мифы не сообщают. Они единодушно обходят тему отца, и поневоле закрадывается подозрение: не сыграл ли китайский журавль ту же роль, что и иудейский голубь за несколько веков до того и совсем в иных краях?

Необычный облик младенца соответствовал обстоятельствам его рождения: у него была шея журавля, спина обезьяны, туловище тигра, ланиты дракона, светло-желтая кожа, глаза феникса под густыми бровями и все это дополняла черная родинка над левой бровью. Признаться, наличие родинки при такой наружности даже как-то умиляет. Едва явившись на свет, Люй Дунбинь (впрочем, поначалу его звали Люй Янем) принялся удивлять окружающих своими способностями, — к примеру, он ежедневно запоминал по десять тысяч иероглифов и, таким образом, стал одним из образованнейших людей своего (да и не только своего) времени.

Тем не менее он дважды провалился, сдавая экзамен на императорского чиновника. Вероятно, судьба специально ставила ему подножку, поскольку готовила к иной, более значительной стезе. О том, как именно Люй Дунбинь нашел свое предназначение, существует множество версий, но все они так или иначе сводятся к его встрече с Чжунли Цюанем, которая состоялась в горах Лушань.

Дабы обратить его в даосизм, Чжунли Цюань прибег к хитрому приему: он подарил предполагаемому ученику особенную подушку, которая навеяла на Люй Дунбиня сон, будто бы он выдержал экзамен, дослужился до министра, женился на дочери богача и у него родились дети. Но вслед за этим появилось много завистников, и их козни сделали свое дело: он лишился должности, потерял все состояние, его оставила жена, а вскоре разбойники убили детей. Люй Дунбинь проснулся в момент, когда был на волоске от голодной смерти… Чжунли Цюань растолковал ему, что этот сон означает бессмысленность земной суеты.

Взяв Люй Дунбиня под свое крыло, Чжунли Цюань обучил его искусству делаться невидимым, передал рецепты изготовления золота и эликсира бессмертия. Попутно Люй Дунбинь в совершенстве овладел фехтованием, что ему очень пригодилось, когда дело дошло до схваток с демонами и драконами. Чжунли Цюань называл его Чуньян-цзы («Сын чистой силы Ян»). К пятидесяти годам Люй Дунбинь постиг все тайны дао и был посвящен в бессмертные. Своему учителю он обещал отдавать все силы распространению дао и сдержал свое слово. Он приложил руку к обращению в даосизм Хань Сянцзы, Цао Гоцзю и Хэ Сяньгу, которые позже вошли в число «Восьми бессмертных».

Если в отношении историчности кое-кого из «Восьми бессмертных» и есть сомнения, то они никак не касаются Хань Сянцзы. Он был племянником выдающегося китайского поэта и философа Хань Юя (768–824), который сделал удачную карьеру при императорском дворе. Одна из его должностей — виночерпий школы для сыновей и младших братьев высших сановников; при дворе, где искусство отравления достигло высочайшего уровня, абы кому доверить такое место не могли.

Хань Юй сыграл весьма серьезную роль в жизни своего племянника, но, если можно так выразиться, от обратного — он был ярым противником даосизма и делал все, чтобы отвратить Хань Сянцзы от поисков истины в дао. Поскольку Хань Сянцзы жил в доме дяди, дискуссии их продолжались часами: Хань Юй уговаривал племянника сделать государственную карьеру и обещал в этом посодействовать. Однако тот оказался крепким орешком: отвечал весьма язвительно и уговорам не поддавался. А как-то даже сыграл на поле дяди-виночерпия, демонстративно выпив громадное количество вина и оставшись при этом — разумеется, призвав на помощь силу дао — трезвым, как стеклышко. Когда же дядино занудство Хань Сянцзы надоело, он покинул дом знаменитого и во всех отношениях благополучного родственника и отправился куда глаза глядят.

Далее сведения о Хань Сянцзы обретают мифическую окраску. В своих путешествиях он встретился с Люй Дунбинем, вдвоем они исходили множество дорог, и все это время Хань Сянцзы постигал исходившую от старшего товарища мудрость. Особенно он преуспел в освоении магии: превращал воду в вино (опять вино!) и играл на волшебной флейте, от которой все вокруг расцветало даже зимой. Поэтому Хань Сянцзы считается покровителем как флейтистов, так и садовников и изображается с флейтой или корзиной цветов в руках. Иногда флейту или цветы заменяет «персик бессмертия».

Эти удивительные плоды росли в месте, куда после долгих странствий Люй Дунбинь привел своего ученика. Произошло это тогда, когда Хань Сянцзы уже почти сравнялся мудростью с учителем и созрел для того, чтобы войти в число бессмертных. Люй Дунбинь, понятное дело, привел ученика к чудесному дереву не случайно: он, конечно же, знал, чем все это закончится. Хань Сянцзы полез на дерево за персиками, но, когда забрался на самую верхотуру, ветка под ним подломилась — он упал на землю и умер. Впрочем, в ту же секунду его дух оказался на небе — получив в обмен на оставленное на земле тело бессмертие и способность в случае необходимости принимать вполне материальный вид.

Эту способность Хань Сянцзы постоянно применяет на деле. Однажды он, приняв облик даосского монаха, явился к своему дяде, который к тому времени попал в опалу и был отправлен в ссылку. Встретив Хань Юя на заснеженном перевале, бессмертный племянник всю ночь убеждал его в превосходстве дао, но, похоже, без особого успеха. Напоследок он подарил Хань Юю сосуд из тыквы-горлянки с пилюлями от малярии и растворился в воздухе.

Совершенный мастер» Чжан Голао, так же как и Хань Сянцзы, ассоциируется с человеком, действительно жившим и прожившим большую жизнь, при которой сменилось по меньшей мере пять правителей из династии Тан, из коих следует прежде всего упомянуть императрицу У Хоу (690–705 годы) и императора Ли Лунцзи (храмовое имя Сюань-цзун), занимавшего престол в 712–756 годах. Жизнеописание реального Чжан Голао сохранилось в официальных хрониках династии Тан. Например, известно, что, не желая появляться при дворе У Хоу, он сымитировал свою смерть, а затем, уже при Ли Лунцзи, отказался стать министром и зятем императора.

Но все эти поступки выглядят сущими мелочами на фоне биографии легендарного Чжан Голао, который считается человеческим воплощением летучей мыши, возникшей в момент, когда первочеловек Пань-гу разделил мир на небо и землю. Таким образом, она была ровесницей мироздания. Воплотившись в человеке, летучая мышь достигла больших высот в китайской государственной иерархии и стала — то есть, конечно, не летучая мышь, а человек по имени Чжан Голао — министром при легендарном императоре Яо (2353–2234 до н. э.).