Зеленый круг - Стефан Каста

— Похоже, они тут живут, — брезгливо говорю я. Дина не отвечает. Она поднялась на ноги и стоит, глядя в ту сторону, куда исчезли крысы. Ее словно парализовало, совсем как Дэвида на чердаке.

— Ну, пойдем, — говорю я, осторожно захожу в сарайчик и ищу взглядом бабушкин шкафчик с семенами.

— Вот он! — радостно вскрикиваю я и показываю пальцем в угол. Шкафчик опрокинут, но семена должны быть внутри.

Дина заходит в сарайчик, и вскоре нам удается перевернуть шкаф. Но, когда я открываю его, надежда гаснет: внутрь просочилась вода, и стенки шкафчика покрыты какой-то белой плесенью. Я не вижу бабушкиных пакетиков с семенами. Может быть, они высыпались или потерялись. Дно шкафчика покрыто толстым слоем бурой грязи.

— Кажется, тут все испорчено, — разочарованно говорю я. Вдруг я вспоминаю, что семена баклажанов хранились в особой коробочке. Это была красивая деревянная шкатулка. Бабушка шутя говорила, что такие ценные семена должны храниться отдельно. Я тщательно осматриваю шкафчик.

— Вот они! — восклицаю я.

Я трясу шкатулку, слышу, как в ней что-то шуршит, и так радуюсь, что сердце едва не останавливается.

— Ты слышишь?! — кричу я Дине. — У нас есть семена!

Нужно найти ключ от шкатулки. Бабушка всегда вешала его на крючок в шкафчике. Теперь крючка нет, и хотя я на ощупь обыскиваю дно несколько раз, ничего не нахожу.

— Вскроем ее на ферме, — говорю я и осторожно ставлю шкатулку на пол. Демон обнюхивает ее и виляет хвостом.

— Мы спасены, — говорю я и обнимаю его.

— Ты и правда считаешь, что нам удастся что-нибудь из них вырастить? — спрашивает Дина.

Я пожимаю плечами.

— Кто знает?.

Я оглядываю разрушенный двор и чувствую, что хочу отсюда уйти. Теперь, когда ясно, что это бабушкин дом, ясно и все остальное. Если бабушкин дом находится здесь, то школа Фогельбу должна быть на другой стороне города. А мой собственный дом где-то посередине. Я вообще не могу взять в толк, как это возможно. И чувствую, что просто не могу об этом думать.

— Пойдем отсюда, — говорю я. — Скоро рассвет.

— Куда? — спрашивает Дина. — Дальше в город?

— Нет, пора возвращаться. Нужно вернуться сюда с Дэвидом и Габриэлем.

Дина кивает.

— Назад на свалку?

— Угу. Демон, за мной, нам пора домой, подальше от этого ужасного места.

В эту ночь я осознаю, что в человеке есть некий барьер, помогающий переносить худшее, что может с нами произойти. Это касается как физической, так и психической боли. Кошмарные догадки о том, что могло погубить людей в городе, словно не могут преодолеть этот барьер и проникнуть мне в сердце. Я думаю о бабушке, о маме с папой, о Гун-Хелен, Бендиболе и Гусе. Думаю о людях, чье глухое, странное пение мы слышали. Но эти мысли держатся на расстоянии, что позволяет мне принять новую реальность. Я действую как робот. Просто делаю то, что должна делать, не понимая, откуда берутся силы. Возможно, это древний инстинкт, который активизируется в нас в кризисной ситуации.

Когда мы приближаемся к ферме, кажется, что мы отсутствовали очень долго. Я вспоминаю это ощущение: когда возвращаешься в город после летних каникул, и все хорошо знакомые и привычные вещи и люди кажутся немного другими, чужими. Нечто подобное я чувствую сейчас. Дом появляется словно из-за темных кулис, я словно вижу его впервые. Возможно, это из-за того, что я смотрю на него в новой перспективе. У меня на сердце тяжелым камнем лежит воспоминание о городе, и скромная ферма посреди равнины предстает почти нереальной идиллией. Я думаю об Умнике и Дорис. О том, как хорошо мы здесь устроились, вопреки всему. Я понимаю, что мы вытащили счастливый билет, и снова чувствую, словно всем здесь управляет какая-то неведомая сила. Будто кто-то простер над нами заботливую руку. В памяти всплывает картинка, висевшая в бабушкиной спальне. На ней два маленьких ребенка рука об руку идут по ветхому подвесному мосту над глубоким ущельем. Их путь смертельно опасен. Но за спиной у детей парит ангел-хранитель, и, глядя на него, понимаешь, что детям ничего не угрожает.

Именно такое чувство посещает меня сейчас. Словно ангел парит и у меня за спиной.

Но теперь рядом со мной появился еще один хранитель — Демон, бегущий рысью на полшага позади меня. Он двигается, как моя тень, и, слыша его спокойное дыхание, я не могу понять, как жила без него. Дина бежит рядом с другой стороны. Она тяжело дышит и прихрамывает на раненую ногу. Ее бледное лицо усыпано капельками пота, которые примерзли на холодном ночном воздухе и, как фольга, покрывают ее кожу. После долгих ночных кроссов и дня, проведенного в тесной душной яме в мусорном холме, мы совершенно вымотаны.

— Думаешь, они спят? — выдыхаю я.

Дина молча кивает.

Издалека дом и двор выглядят так мирно, как будто тоже спят. Ночью мертвые деревья похожи на самые обычные. Я вижу огромный вяз перед домом. Он напоминает монстра, великана, протянувшего толстые ручищи-ветки, словно охраняя дом. Чем ближе мы подходим, тем отчетливее я вижу: на дереве что-то висит. Я долго всматриваюсь, но еще довольно далеко.

— Глянь, там правда что-то висит? — спрашиваю я Дину и пытаюсь показать головой, вытянув шею в нужном направлении.

Дина поднимает взгляд от земли. Долгое время она бежит, не говоря ни слова.

— Я ничего не вижу, — наконец произносит она.

Мы сбиваемся с ритма и переходим на шаг. Я пытаюсь разглядеть, что это может висеть на ветке дерева. По позвоночнику поднимается холод, и мы снова бежим. Вскоре, как мне кажется, я понимаю, что висит на дереве, но это до того нелепо, что я не спешу делиться своими наблюдениями с Диной. Лишь когда мы оказываемся совсем рядом с фермой, я снова перехожу на шаг, кладу руку на плечо Дины и шепчу:

— Дина, там на дереве висят два человека!

Дина вглядывается в направлении вяза. Я полностью уверена — там два человеческих тела. Они болтаются на веревках. На фоне светлеющего неба они выглядят как два темных силуэта. Зрелище пугающее и почти красивое.

— Что же там случилось? — сдавленно говорит Дина. Я не отвечаю. Отчасти потому, что действительно не знаю, но еще и потому, что на языке вертится другой, более важный вопрос: кто именно там висит?

— Вдруг это Дэвид с Габриэлем? — шепчет Дина.

Я молчу. Надеюсь, это не они. Но тогда кто же?

СЦЕНА 21. НОЧЬ. ДВОР.

ЮДИТ, ДИНА, (ДЭВИД, ГАБРИЭЛЬ)

По равнине движутся два темных силуэта. Следом бежит какой-то зверь.

ДЭВИД (за кадром): Вон они!

ГАБРИЭЛЬ (за кадром): Кто это там рядом с ними? ДЭВИД (за кадром): Только не говори, что это еще одна свинья…

ГАБРИЭЛЬ (за кадром): Вроде похоже.

Темные силуэты внезапно останавливаются. Один показывает рукой на двор.

ДЭВИД: Они увидели мертвецов!

Мы останавливаемся и смотрим в сторону двора. Демон понимает, что мы почти у цели, бегает вокруг нас, виляя хвостом. Он хочет, чтобы мы двигались дальше. Но я не в силах отвести взгляд от двух фигур, болтающихся на ветвях. Это напоминает старую картину или на кадр из фильма ужасов. Демон начинает рычать.

— Во дворе кто-то есть, — шепчет Дина. — Вон там, рядом с верандой.

Я смотрю, куда она показывает, и вижу их. На площадке перед домом — трое. Демон начинает лаять, глухо и злобно. Слыша его лай, я чувствую себя увереннее. Пока пес с нами, нам ничто не угрожает.

Тут я вижу, что третья фигура — это вовсе не человек, а какая-то деревянная конструкция.

— Это же Дэвид и Габриэль! — говорю я, испытывая непередаваемое облегчение.

— Привет! — кричу я и поднимаю руку.

— Привет! — слышится голос Дэвида.

Мы снова бежим. Демон, похоже, понимает, что это наши друзья. Теперь его лай звучит совсем по-другому.

— Привет! — снова кричу я. — Это всего лишь мы!

Сначала Демон подбегает к Дэвиду и обнюхивает его ноги. Дэвид застывает на месте.

— Черт подери, ну и чудище! — говорит он с облегчением, когда Демон переключается на Габриэля.

— Демон почти не опасен, — говорю я.

— Где ты их всех находишь? — удивляется Дэвид.

— Я подумала, что сторожевой пес нам не помешает, — отвечаю я.

Габриэль уже обнюхан и теперь знаком. Он тоже с облегчением вздыхает.

— Здорово, Юдит! А то у нас тут проблема.

— Мы заметили, — говорю я и смотрю на дерево. — Кто это там?

Дэвид и Габриэль переглядываются и громко хохочут.

— Это просто мама с папой! — говорит Дэвид.

— Это — предостережение, — объясняет Габриэль.

— От чего?

— Чтобы дать понять, что к дому приближаться опасно, — говорит Дэвид.

— Малышне, которая нас терроризирует, — добавляет Габриэль.

— Кому-кому?