Планета КИМ - Абрам Палей

Прошло около двух недель по земному времени, пока было готово достаточное количество невысоких алюминиевых кольев и три больших четырехугольных сосуда. Такая форма была придана им только потому, что сделать сосуды круглыми, при недостатке инструментов и уменья, оказалось очень трудно. Это были попросту ящики, в виде прямоугольных параллелепипедов, с основанием длиной в один и шириной в полметра, а также в полметра высотой. Каждая грань такого параллелепипеда была сделана из цельного листа алюминия. По ребрам листы были сплавлены и, обработанные составом профессора Сергеева, стали совершенно непроницаемыми для жидкости.

Затем, взяв ящики и колья, экспедиция кимовцев направилась в путь к открытому Семеном источнику. В экспедицию вошло всего трое: Семен, Костров и Петров. Всех остальных пришлось оставить дома, чтобы не нарушать течения жизни колонии — ведь у каждого были обязанности, которые нельзя было надолго оставить, — а путешествие должно было быть сравнительно продолжительным.

Снабдив костюмы спутников усовершенствованными им воздушными резервуарами (на что ушло еще трое земных суток), наполнив их воздухом и тщательно проверив, Семен попрощался с Тамарой и пошел с товарищами по отмеченному им направлению.

Шли гуськом. Впереди — Семен с пучком алюминиевых кольев. На поясе у него, кроме обычной фляжки, висел на этот раз электрический фонарик. Перед отправлением с Земли профессор Сергеев, подробно ознакомив Семена с содержимым ракеты, забыл сказать, что на дне ящика с термосными костюмами, в небольшом резиновом мешке, находился комплект электрических фонариков и хорошо изолированных батареек. И только перед этой экспедицией Семен с восторгом наткнулся на них. Это радость! Надо итти почти двое кимовским суток. В темноте фонарик поможет различать нацарапанные ножом знаки.

Кресты, как и следовало ожидать, сохранились, точно они были нанесены только что. В каждый из них Семен втыкал колышек. Линия кольев получалась почти геометрически-правильно прямой; возвращаясь домой после нахождения источника, изнемогая и почти теряя сознание от усталости, Семен, оказывается, инстинктивно придерживался кратчайшей прямой дороги: привычка, создавшаяся в результате частых блужданий без компаса. Последний был бы здесь бесполезен — ведь он ориентируется на земной магнитный полюс.

В нескольких прыжках за Семеном следовал Костров, как оруженосец за средневековым рыцарем. Сходство довершалось тем, что он нес огромную охапку алюминиевых кольев. По мере того, как истощалась пачка, бывшая в руках Семена, Костров передавал ему запасные колья. Как ни легок алюминий, Семен держал такую колоссальную груду кольев (они были удобно перевязаны веревочками), что на Земле, конечно, человек не справился бы такой ношей при столь быстрой и продолжительной ходьбе. Но здесь это был пустяк.

Не менее обременительна была бы на Земле ноша Петрова, который шел сзади всех, неся на плече поставленные один на другой продолговатые ящики. При первом взгляде они несколько напоминали своей формой гробы. Но нашим путешественницам не приходило в голову такое сравнение: очень уж весело было у них на душе. Новое предприятие, несмотря на все свои трудности, слишком радовало их, слишком широкие перспективы открывало им, чтоб в головы могли пробраться невеселые мысли.

Так шли они, прыгая по поверхности планеты, как во сне, когда плавно носишься над землей, словно утратив ощущение весомости тела. Только невозможность разговаривать удручала их. Маленькое тусклое Солнце светило им с незапятнанного угольного неба. Мертвый мир лежал вокруг них.

Наступила ночь. К бессильному свету звезд присоединилось узкое лезвие света из электрического фонарика Семена. Оно скользило по почве, без ошибочно нащупывая крестики.

Крестик — колышек. Крестик — колышек. Крестик — колышек. Упруго сгибается и разгибается спина. Разрезая ночь узкой полоской белого света, скачет человек. За ним другой. Третий. Третьего уже почти не видно при тусклом свете звезд. Впрочем, и никто из троих никому не видим — только друг другу: ведь ничей глаз не только человека, но и какого бы то ни было другого живого существа, не может увидеть их в этом безжизненном мире.

И вот — блеснул третий день их путешествия, и, усталые, они увидели тот же легкий испаряющийся дымок, который так поразил в свое время Семена.

С трудом наполняются сквозь герметические отверстия огромные гробообразные ящики. Нет, это не гробы: они понесут жизнь товарищам.

Движения работающих, быть может, излишне торопливы: путь далек, воздуху в резервуарах хватит в обрез. Надо спешить. Часть жидкости не попадает в ящики и уходит легким паром. Не беда — источник, кажется, неисчерпаем. Постепенно приобретается сноровка, как и во всяком труде. Третий ящик наполнен гораздо легче и скорее, чем первый.

Мучительно — короткий отдых. Проглочены таблетки, выпита вода. В обратный путь!

Этот путь утомителен для усталых, но оказывается гораздо более быстрым, чем путь к источнику: ведь теперь не приходится останавливаться для втыкания кольев. Эти оригинальные вехи все на своих местах и честно указывают дорогу. Их тени удлиняются. Скоро ночь.

Каждый несет по одному ящику. Они тяжелы. В них переливается жидкость. Они налиты не доверху, чтобы избежать взрыва. Все же нужна осторожность.

Ночь и день. Смена суток.

Сильно утомленные, но спокойные и довольные, пришли друзья домой. В виду того, что все же существовала опасность взрыва, от которого никогда нельзя быть вполне гарантированным, фабрику воды и газов решили устроить в ракете. Так как не было второй воздушной машины, приходилось там работать в термосных костюмах. Но на воздухе и нельзя было бы производить эту работу: ведь, смешиваясь с кислородом воздуха, водород дает страшно взрывчатый гремучий газ.

Фабрика была устроена таким образом: открывают один ящик с перекисью водорода. Под влиянием света и тепла (пришлось построить еще несколько электрических печей, соединив их проводами с находившейся в доме динамо) перекись начинает разлагаться. Вода остается в ящике, а кислород выделяется. Через длинную резиновую трубку с воронкой (воронка вплотную приставлялась к отверстию) газ шел в ожижающий аппарат и оттуда, уже жидкий, по другой трубке переливался в баллон. Когда баллон наполнялся, дно плотно закупоривали. Наполненные баллоны штабелями, как дрова, складывались в ныне пустом огромном помещении для горючего.

Здесь же был сконструирован и установлен сравнительно несложный аппарат для электролиза. Сделали широкую электрическую ванну. Наполнив ее водою, погружали в нее электроды, и вода разлагалась на водород и кислород, которые, будучи ожижены, также направлялись в соответствующие баллоны. Таким образом, в результате химического производства получались нужные для наполнения ракеты газы — водород и кислород, — при чем последний получался от обоих процессов разложения — как перекиси водорода, так и воды. Часть же воды оставлялась для текущих потребностей, и, значит, теперь уже не приходилось готовить воду. Оказалось возможным также прекратить лабораторное добывание кислорода для воздуха: его теперь было больше, чем достаточно. Только способ добывания азота оставался прежний.