Волшебница-самозванка - Юлия Набокова

– Больше. Никогда. Так. Не делай, – отрывисто произнес рыцарь и быстро прошагал мимо меня, стараясь не коснуться ни взглядом, ни жестом.

Я поплелась следом, заметив, как в стороне от дороги, сквозь листву мелькнул золотой огонек.

– О нет! – побледнел Ив, прибавляя шаг.

– Что это такое? – забеспокоилась я. – Блуждающие огни, огненные духи, жар-птица?

Светлое пятно увеличилось до размеров футбольного шара и метнулось в нашу сторону.

– Это фея, очень опасная нечисть. Живо уносим ноги!

– Но что это?

Мы даже не успели отвязать коней – в десятке метров от нас листва шевельнулась, и на дорогу шагнула невероятно красивая девица с облаком сияющих волос. Объяснить мне что-либо толком Ив тоже не смог.

– Чем может быть опасна такая красотка?

– Для тебя – ничем, а вот я...

– Приветствую вас, поздние путники! – прозвенел голос незнакомки, приближаясь к нам.

Так переговариваются в поле колокольчики, так ландыши поют на ветру.

И это – нечисть? Этот ангел красоты, сошедший на землю с небес? Кольца золотых волос разливали мягкое сияние, освещая самое прекрасное женское лицо, которое мне когда-либо приходилось видеть.

Казалось, девушка сплошь соткана из цветов. Лепестки лилии подарили ей белоснежную кожу, на лице фиалками цвели большие синие глаза, а алые губы украли свой яркий цвет у бутонов роз. И все это великолепие окружал солнечный ореол волос. Наверное, так и должна выглядеть сказочная фея.

– Мы пропали! – только и успел шепнуть Ив.

Что за ерунда! Разве может такой ангел причинить зло?

– Привет! – запоздало откликнулась я, когда фрея, с любопытством поглядывая на нас, остановилась в паре шагов.

– Сегодня прекрасная ночь, не правда ли? – продолжила она.

Если не считать схватки с упырями, встречи с киллером и маньячкой Белоснежкой...

– Необыкновенно прекрасная! – заверила ее я.

– В такую лунную ночь сбываются самые заветные желания, – откликнулась фрея.

Всю жизнь мечтала палить из сигнальных пистолетов по живым мертвецам, шляться по кишащему нечистью лесу и изображать из себя суперведьму:

– Кто знает, – вежливо согласилась я.

Почему-то у меня начисто отпало желание язвить и пререкаться. Ради того, чтобы порадовать это необыкновенное создание, я была готова согласиться с любой чушью. Лишь бы она не огорчилась. Лишь бы не покинула нас так же неожиданно, как и появилась. Тем более что всегда галантный рыцарь застыл, как памятник Пушкину на постаменте, и не удостоил прекрасную даму ни единым добрым словом. Так что мне приходилось отдуваться за двоих.

– Вот вы о чем мечтаете больше всего на свете? – Фрея склонила голову набок, ослепив меня сиянием волос.

– Оказаться дома, в теплой постельке, выпить чашку чая с плиткой шоколада и посмотреть серию «Секса в большом городе», – простодушно призналась я, моргая глазами.

Наваждение прошло вместе с прозрением. Лесная дева и не смотрела в мою сторону ее вниманием полностью завладел Ив.

Это ради него она кокетливо отбрасывала волосы, многообещающе сверкала улыбками и рассыпалась в недвусмысленных намеках. Это ему она обещала небо в алмазах и рай в шалаше. Это для него ее голос щедро источал мед, а глаза завораживали влажным блеском.

– Так, все, хватит! Нам тут разговоры разводить некогда. – Я решительно вклинилась между Ивом и наглой девицей, уже поглаживающей его по щеке и собирающейся повиснуть на шее. – Дела, подружка! Ты уж извини, но нам пора.

Недавняя фрея скользнула по мне равнодушным взглядом, как по мушке, соблазнившейся на чужой компот, – и смотреть противно, и руки пачкать неохота – и, подхватив рыцаря за руку, потянула его за собой.

– Эй, не так быстро! – Я противовесом вцепилась в другую руку Ива.

При этом сам предмет нашего раздора пребывал в столь бессознательном состоянии, что даже слова вымолвить не мог. Лишь зачарованно смотрел на мою соперницу, не отрывая глаз.

– С ума сошел! – Я ткнула рыцаря в бок. – Сам же твердил, что она нечисть и ничего хорошего от нее ждать не приходится.

– Ошибаешься, – улыбнулась мерзавка. – Я пообещала ему любовь прекрасной девы и обещание свое исполню. Я буду любить его до смерти.

Теперь, когда чары спали, я могла видеть ее истинный лик. Полупрозрачная кожа, сотканная из тумана, отдавала зеленцой. Волосы были собраны из пшеничных колосьев и торчали колом, а вовсе не струились по плечам солнечным светом. Глаза блестели грязными лужицами дождевой воды. На месте рта трепетали два увядших маковых лепестка. Руки змеились двумя плетьми плюща, а разноцветные вьюны оплетали тело коконом, который я сперва приняла за изысканное платье. Такую красоту только на выставке ландшафтного дизайна показывать.

– Ну и чучело же ты! – призналась я, глядя в водянистые глаза лесной нежити.

– А наш красавчик другого мнения. Правда, милый? Спроси у него, с кем он хочет остаться, и не стой у нас на пути!

– Ив, – позвала я, тормоша его за локоть. – Очнись! Идем со мной.

Мой верный рыцарь даже не взглянул в мою сторону. На его лице блуждала влюбленная улыбка идиота.

– Какое прекрасное имя – Ив, – подхватила фрея. – Самое прекрасное из всех, какие я когда-либо слышала.

Вот уж не ожидала, что столь безыскусная лесть вызовет такой бурный отклик! Рыцарь просиял, как первоклассник, впервые получивший пятерку, и едва не утащил свою зазнобу в кусты.

– Ив! Где твоя честь? Где гордость? – заверещала я, гирей повиснув на его руке и едва удержав от постыдного шага и верной гибели. – Это же просто клок травы, возомнивший, что он принцесса!

– Думаешь меня оскорбить? Напрасно. – Подлинный голос цветочной красавицы был похож на завывание ветра – низкий и пробирающий насквозь.– Мне нет дела до твоих слов, главное – мое отражение в его глазах.

И я поняла, чего так боялся Ив. Пока он не отрывает от нее взгляда, фрея становится все сильней. Мне уже с трудом удается удерживать рыцаря на дороге, а нежить мертвой хваткой Терминатора тащит его в чащу. Возможно, с каждой минутой она становится еще более прекрасной и желанной в его глазах. Зрительный контакт заряжает ее энергией, и разорвать его невозможно. Если только Ив сам не отведет глаза. Но он этого не сделает. Никогда. По собственной воле.

– Ив! – велела я. – Очнись! Я тебе приказываю!

И тут мой верный рыцарь сделал то, чего я от него никак не ожидала. Он стряхнул меня с локтя, как назойливую муху, так, что я полетела на землю, беспомощно наблюдая за тем, как он жадно заключил в объятия травянистую пакость и, подхватив ее на руки, шагнул в темноту леса. Да что себе позволяет этот грубиян! Ловелас! Дамский угодник!

Не знаю, что мне придало больше сил: ревность от того, что меня променяли на пук соломы, или злость по случаю приземления на корягу, оставившую существенную прореху в моих штанах. Но вооружившись деревянной загогулиной, я понеслась в чащобу вслед за неверным.