Огонь ведут "Катюши" - Алексей Нестеренко

Наиболее тяжелые бои на правом крыле Южного фронта пришлось вести 37-й армии. Танковые и механизированные колонны противника форсировали в нескольких местах Северский Донец. Правофланговые дивизии и штаб 37-й армии вынуждены были отходить. Во время отхода связь штаба армии со штабом фронта нарушилась.

Командующий фронтом генерал Малиновский приказал мне срочно выехать в 37-ю армию, разыскать штаб, уточнить положение армии и проверить, как используются 43-й, 49-й гвардейские минометные полки, находившиеся в ее оперативном подчинении.

16 июля 1942 года мы с капитаном Смирновым на вездеходе по временному мосту переправились через Северский Донец. Недалеко от переправы, на опушке леса, встретили дивизион 43-го гвардейского минометного полка. Командир дивизиона доложил, что части армии, в том числе и наши полки, отходят. Мы поехали дальше. В одной из деревень, расположенной в долине небольшой речки, к нам подъехал начальник разведки дивизиона 43-го полка. Он взволнованно доложил, что с северо-востока идут фашистские танки и мотоколонна, расстояние до них шесть — восемь километров.

Справа от нас находилась возвышенность. Мы решили выехать туда. Я приказал начальнику разведки следовать навстречу дивизиону и срочно вывести его на огневую позицию, на западную окраину деревни, протянув оттуда телефонную связь к нам на высоту.

— Товарищ полковник, — обратился ко мне начальник разведки, — разрешите тянуть связь прямо от вас в район огневой позиции. Со мною в машине связисты, а у них есть катушка с проводами, телефонные аппараты.

— Отлично, это ускорит дело, — ответил я.

Не успели связисты проложить линию, как боевые машины заняли огневую позицию. За это время Смирнов по карте подготовил исходные данные для стрельбы. Как только подключили телефонные аппараты, мы передали эти данные на огневую позицию.

После контрольных выстрелов прогремел залп. Слева от нас прошумели снаряды, а через несколько секунд танки и мотоколонну противника заволокло сплошной пеленой дыма. На этой дальности стрельбы эллипс рассеивания снарядов приближался к кругу, поэтому все танки врага, шедшие развернутым фронтом, и значительная часть мотоколонны были накрыты залпом.

Когда дым рассеялся, мы увидели, что уцелевшие танки и машины, изменив направление, быстро уходят на северо-восток.

После залпа нас разыскал офицер из штаба 37-й армии. Он и указал нам его месторасположение.

Прибыв в штаб армии, я доложил командующему армией генерал-майору П. М. Козлову и командующему артиллерией генерал-майору М. И. Неделину, что прибыл от командующего фронтом, и сообщил о произведенном залпе.

— Мы слышали ваш залп. Он для нас был неожиданным, — озабоченно сказал Козлов.

Я объяснил причины. Козлов и Неделин попросили передать благодарность командиру дивизиона и всем гвардейцам.

Вскоре от дивизиона «катюш» к штабу армии была проложена телефонная линия. Генерал Неделин принимал энергичные меры для установления связи с артиллерийскими частями, которые должны были отходить на этот рубеж. По рации мне удалось связаться со штабами 43-го и 49-го полков. Их командиры М. П. Горохов и И. А. Сухушин сообщили, что они поддерживают дивизии, которые ведут арьергардные бои.

Получив от генерала Козлова сведения о положении армии и последующих рубежах отхода, поздно вечером мы со Смирновым выехали в Ворошиловград.

Ночью 16 июля 1942 года Военный совет утвердил план отхода войск, разработанный штабом фронта во исполнение директивы Ставки. 16 июля войска Южного фронта начали отход на Новочеркасск, Ростов.

На основании того же плана штаб нашей оперативной группы разработал план обеспечения боевых действий гвардейских минометных частей фронта в оборонительных боях. При этом главное внимание обращалось на поддержание устойчивой связи с частями. В плане особое место занимали вопросы обеспечения боеприпасами и горючим. Наиболее сложной задачей была своевременная эвакуация накопленных в частях боеприпасов, а также боеприпасов, имевшихся на артскладе группы в районе Белой Калитвы. К началу эвакуации на складе было 7320 снарядов М-8 и 11 450 снарядов М-13. О быстрой переброске такого количества снарядов на дальнее расстояние силами автотранспорта склада не могло быть и речи. Рассчитывать на помощь фронта и армии тоже не приходилось. Единственно возможным способом эвакуации боеприпасов являлась последовательная переброска их от рубежа к рубежу на 50–60 километров транспортом артсклада и частей. Кроме того, надо было обеспечивать эвакуацию подвижной ремонтной мастерской с неисправными боевыми и транспортными машинами. Зная направления отхода армии, мы соответственно намечали рубежи последовательной переброски снарядов, горючего и ремонтных средств. Одновременно отрабатывались и запасные варианты на случай изменения обстановки. Были намечены и пункты сбора в глубоком тылу при потере связи и отрыве частей при отходе. Эти запасные варианты нам потом очень пригодились. Они помогли отыскать многие отставшие, заблудившиеся подразделения и отдельные машины. И, конечно, неоценимую услугу гвардейским минометным частям оказал единый опознавательный знак «V», который был установлен моим приказом, как только я вступил в командование оперативной группой.

Все наши части — полки и отдельные дивизионы — были обеспечены радиостанциями и имели прямую связь со штабом группы, который всегда находился при штабе фронта или при его временном полевом управлении (ВПУ). Кроме того, была налажена взаимная информация частей и передача распоряжений через офицеров связи. Это позволяло своевременно ориентировать командиров частей, где и когда они могут получить боеприпасы и горючее, куда отправить неисправные боевые и транспортные машины, а также правильно и своевременноопределять направление и рубежи переброски боеприпасов с артсклада.

На правом крыле Южного фронта, где сражалась 37-я армия, 19 июля плановый отход войск был нарушен. На отдельных участках образовались большие разрывы между отходящими частями и соединениями. Нарушилось управление войсками и их взаимодействие.

Меня беспокоило большое количество реактивных снарядов, скопившихся на артскладе, и я решил выехать в Белую Калитву.

Оказалось, что по инициативе комиссара артсклада Г. С. Козлова, решительного и энергичного человека, большая часть снарядов была погружена на баржи, буксируемые пароходом, и отправлена вниз по Северскому Донцу к Ростову. Остальные снаряды пока оставались на восточном берегу Донца.

В это время передовые танковые группы и механизированные части противника уже вышли к Белой Калитве с востока, создавая угрозу артскладу. Снаряды можно было спасти, лишь перебросив их на западный берег реки по железнодорожному мосту и далее в сторону городов Шахты и Новочеркасск. Но в Белой Калитве не оказалось ни вагонов, ни паровозов. Тогда мы решили переправить снаряды по железнодорожному мосту автотранспортом. Чтобы не сломались рессоры при движении по шпалам, машины не догружались. Был установлен строгий график движения, организована быстрая загрузка и выгрузка автомашин. Железнодорожный мост неоднократно подвергался жестокой бомбежке. К счастью, не было ни одного прямого попадания. В течение ночи все снаряды удалось перевезти на западный берег Северского Донца, затем партиями их стали доставлять сначала в город Шахты, а потом в Малый Мишкин, что западнее Новочеркасска.