Черная Мария - Джей Бонансинга

Лукас в нетерпении переминался с ноги на ногу. В животе у него что-то все время переворачивалось.

— И камни там настоящие!

— Камни? — подозрительно взглянул на Лукаса клерк.

— Ну да! Изумруды, бирюза и всякое такое!

Убрав ручку в карман, клерк неожиданно посуровел и, искоса глядя на талисман, тихо спросил:

— Где вы это взяли?

— Какая тебе разница? Сколько дашь за нее?

— Нисколько.

— Что?!

Клерк поморщился:

— Мне такая штука не нужна.

— Что ты несешь?!

Лукас почувствовал, как к горлу подкатила тошнота, внезапно началась сильная изжога. Он болел редко, поэтому нынешнее внезапное ухудшение самочувствия всерьез встревожило его. Лукас обладал луженым желудком, безотказно переваривавшим любую дрянь, которую подавали в придорожных закусочных. Но теперь с ним творилось что-то неладное.

Софи взяла его за локоть и сказала:

— Ладно, выбрось это в мусорный бак.

Борясь с тошнотой, Лукас выпалил:

— Ни за что!

— Перестань, Лукас! Пойдем отсюда! — Софи настойчиво тянула его к двери. Ее глаза были широко раскрыты от страха, и чувствовала она себя отвратительно.

Вырвавшись из ее рук, Лукас шагнул обратно к прилавку. Яростно сунув талисман прямо под нос клерку, он рявкнул:

— Да ты дотронься! Он же не кусается!

Клерк развел руками:

— Я в такие дела не лезу!

— Дотронься!

— Я вызову полицию!

— Дотронься, черт тебя подбери!

Внезапно Лукас содрогнулся от резкой боли в животе. Казалось, кто-то пытался завязать его кишки в узел. Задыхаясь от боли, он отступил назад, задев при этом стеллаж с кухонной утварью. Посуда со звоном посыпалась на кафельный пол, осколки фонтаном брызнули во все стороны.

Клерк за прилавком наклонился, словно пытаясь отыскать что-то на полу.

— Я же сказал, я в это не ввязываюсь!

Софи ухватила Лукаса за плечи и снова потащила его к выходу. Но он все продолжал рваться обратно к прилавку, выкрикивая:

— Вот и отлично! Пошел ты к черту! Я в два счета продам эту вещь в соседнем городишке!

Клерк в ответ вытащил из-под прилавка шестизарядный «магнум», снял предохранитель и навел дуло на Лукаса.

— Вон!!! — истошно завопил он.

— Отдай мою вещь!

Схватив талисман, Лукас сунул его обратно в карман. И тут все его тело охватила внезапная дрожь, по спине побежала струйка горячего пота.

Собравшись с силами, он двинулся к выходу. Голова кружилась, словно от высокой температуры. Колени подгибались. Жар и жжение в животе сделались настолько невыносимыми, что он закричал и повалился на пол.

Недвижно застыв от боли, он почувствовал новый приступ, в тысячу раз сильнее прежнего. Горячая волна боли начиналась от самых кончиков пальцев на ногах и поднималась все выше и выше. Когда нестерпимая боль достигла легких, Лукас открыл рот и пронзительно закричал.

Рядом с ним тут же появилась Софи. Словно сквозь туман Лукас увидел, как она, нагнувшись, пытается поднять его на ноги. Ее голос долетел до него, как через целлофановую пленку:

— Нам нужно вернуться в грузовик!

С огромным трудом Лукасу удалось встать на ноги, и Софи вывела его на улицу. Четырехполосная проезжая часть, испещренная следами торможения, пятнами машинного масла и трещинками, сквозь которые упрямо пробивались зеленые ростки травы, показалась Лукасу непроходимым болотом, отделявшим его от вожделенного грузовика.

— Надо... вернуться на трассу... — с великим трудом выдохнул Лукас, сгибаясь пополам от жестокой боли и волочась вслед за Софи к грузовику. С каждым шагом тошнота становилась все сильнее, в позвоночник точно всадили иглу. Но он продолжал брести из последних сил, почему-то уверенный, что единственное спасение от боли — это сесть за руль грузовика и вернуться на шоссе.

«...на мне лежит проклятие...»

Софи плелась рядом с ним. Похоже, ей тоже очень нездоровилось. Она дрожала всем телом, и ее кожа блестела от обильно выступившего пота. Позади раздался резкий гудок. Обернувшись, они увидели летевший прямо на них пикап, в последнюю секунду сумевший обогнуть их, избежав столкновения. Водитель пикапа яростно погрозил им кулаком и скрылся в облаке пыли.

Добравшись до противоположной стороны улицы, они, шатаясь, побрели дальше, к своему грузовику. К этому времени изо всех магазинчиков и контор на улицу высыпали горожане, чтобы подивиться на странное зрелище. Молоденький служащий заправочной станции тоже оторвался от заполнения бака «Черной Марии» дизельным топливом и с удивлением наблюдал за двумя качавшимися из стороны в сторону фигурами, приближавшимися к черному грузовику.

Не дойдя каких-нибудь шести метров, Лукас рухнул на четвереньки, и его вывернуло наизнанку. Все его большое тело судорожно изгибалось. Его желудок был почти пуст, поэтому его вырвало только одним желудочным соком и слюной, смешанной со слизью. Голова горела, словно в лихорадке. Перед глазами посыпались горячие, ослепительные искры, похожие на праздничный фейерверк.

Ухватившись за его жилет, Софи изо всех сил пыталась поднять его на ноги, и тут Лукаса внезапно охватил озноб.

В полубреду он вдруг представил себе, как его рвет не проглоченной пищей, а собственными внутренностями. Вот было бы зрелище! Человек выплевывает все свои внутренности! Потом, сквозь туман невыносимой боли, Лукас посмотрел на тротуар и увидел, что от его рвотной жижи поднимается пар, словно над тарелкой горячего супа.

«... на мне лежит проклятие... никогда не останавливаться... никогда и ни за что... никогда не останавливаться...»

Голос покойного Мелвила Бенуа не затихал в его воспаленном мозгу. Измученный невероятно сильной болью, Лукас вдруг понял, как легко поверить, что именно проклятие ведьмы и ее колдовские чары причиняют страшные мучения... Превозмогая боль, он пополз к грузовику, все еще отказываясь поверить в то, что это действие черной магии. Непременно должно существовать какое-либо логическое объяснение тому, что единственное средство от боли — возвращение за руль.

Внезапно рядом с ним упала на колени Софи. Вся согнувшись, она дико закричала и схватилась обеими руками за живот, как женщина, у которой наступили родовые схватки. Лукас хотел помочь ей, но у него не осталось сил. Такое было ощущение, словно руки и ноги пронзали горячими стальными копьями.

Перед глазами у Лукаса все поплыло...

— Со...фи...

Ему удалось проползти еще несколько футов и свалиться почти без сознания совсем рядом с кабиной. Он почувствовал во рту привкус крови и дорожной гари. Глаза почти ничего не видели, вместо яркого солнечного света перед ним внезапно сгустились сумерки. В любую минуту он мог потерять сознание. Тогда ему точно пришел конец.