Координатор - Эндрю Йорк

Глава 25

Ингер посмотрела на Кайзерита.

— Гуннар хочет меня уничтожить, — сказала она спокойно. — Он считает, что мне нельзя больше доверять. Но он сам заслуживает доверия еще меньше, чем кто-либо другой. Подумайте об этом. Он предан только себе и своему детищу — Скандинавскому отделу. Он работал на Запад с 1955 года. А теперь он делает вид, что хочет перейти на вашу сторону. Но он сам признал, что после того, как вы раскрыли его инкогнито, у него не было другой альтернативы. Если же говорить обо мне, то у меня нет таких сомнительных мотивов, я пришла сюда по доброй воле. Я могу стать для вас хорошим работником. Разве то, что я — женщина! — доставила вам Уайлда, мало что для вас значит?

— К сожалению, я не могу вмешиваться в вопросы внутренней дисциплины, — дипломатично ответил Кайзерит.

Гуннар улыбнулся:

— Лоран всегда смотрит в корень проблемы, милая, точно так же, как я и ты. Ты обещаешь ему свою личную преданность, только и всего. Но это всегда было вещью ненадежной. А я предлагаю ему Скандинавский отдел. Что, по-твоему, он должен выбрать? Вижу, вы уже закончили обедать, Джонас. Предложить вам еще что-нибудь, прежде чем мы начнем?

— Сегодня был долгий день, — хмуро отозвался Уайлд. — Интересно, ваша уборная тоже сделана из стекла?

— О, конечно, мой дорогой друг, — улыбнулся Гуннар. — Простите, что я об этом не подумал. Ульф! В том ящичке есть еще один пистолет. Проводи Джонаса вместе с Эриком. Мы подождем вас внизу. Вы пойдете с нами, Лоран?

Кайзерит пожал плечами:

— Я не люблю, когда плохо обращаются с красивой женщиной. Вы уверены, что это необходимо?

— Боюсь, что да, Лоран. Мы ждем тебя, Ингер.

Ингер заколебалась. Потом она резко отодвинула стул и направилась к двери.

— Клаус, захвати, пожалуйста, ее косметичку, — сказал Гуннар. — Я уверен, она нам пригодится. Надеюсь, вы не надолго задержите нас, Джонас? Ну что ж, идемте.

Он с веселым видом повел всех из комнаты, словно группу скаутов, отправлявшихся на воскресную прогулку.

Уборная находилась под лестницей. Размеры у нее тоже были огромные. Ульф и Эрик остались стоять в дверях, в десяти футах от Уайлда, и держали свои пистолеты наготове.

Тщательно, словно хирург перед операцией, он вымыл руки, намылил даже места под наручниками, но все это не имело абсолютно никакого значения. Он просто тянул время.

Втолкнув его в лифт в другом конце холла, они проехали несколько этажей вниз и вышли в ярко освещенный вестибюль. Остальные уже ждали их.

— Мы находимся ниже уровня улицы, — пояснил Гуннар. — Я всегда любил строительство домов, Джонас. Архитектура, пожалуй, едва ли не моя главная страсть; а вообще-то я обожаю что-нибудь конструировать, изобретать, экспериментировать, если хотите. Но то, что я вам покажу сейчас, — это неотъемлемая часть моих планов на будущее. Если вы составите компанию Ингер и пойдете впереди нас, то увидите, что все двери впереди открыты. Кстати, Джонас, если из рыцарских соображений или по какой-нибудь другой причине вы захотите оказать ей помощь, не забывайте о том, что Эрик — очень меткий стрелок. Впрочем, с моей точки зрения, вам следовало бы только радоваться происходящему. Как-никак ей действительно удалось выставить вас в очень глупом виде.

Уайлд встал с ней рядом, прикоснувшись к ней плечом. Наконец она взглянула на него:

— Я думала, что великий Уайлд не уйдет, не прихватив кого-нибудь с собой.

— Она ужасный нигилист, — иронически заметил Гуннар. — Наверно, это потому, что у нее было нацистское детство.

Уайлд толкнул большую стеклянную дверь. За ней открылся еще один больнично-белый коридор, необыкновенно теплый. Пройдя его, они попали в очередной вестибюль. В нем имелось еще три двери, на этот раз из стали.

— Мы, шведы, не любим, когда нас застают врасплох, — пояснил Гуннар. — Когда начнется ядерная война — а рано или поздно это произойдет, — я вместе с наиболее верными членами своей организации спущусь в это убежище, где мы будем защищены и от ударной волны, и от радиоактивных осадков. Каждая из этих дверей весит по двадцать тонн, Джонас, и они так хорошо сбалансированы, что открываются от одного прикосновения пальца. Швеция полна таких укрытий, хотя мы нейтральная страна.

Он рассмеялся, напоминая довольного собой экскурсовода. Остальные молчали.

— Кто знает, Лоран, что ждет нас в будущем? Может быть, Россия тоже рухнет, а потом, когда дым рассеется, Швеция станет главной властью в мире? Ведь так однажды уже было, если вы помните. — Его смех гулко разнесся по коридору. — Знаете, дорогой мой Джонас, Лоран предпочитает не вспоминать, что даже само название России происходит от имени одного шведского князя.

Он указал на дверь с правой стороны:

— Полагаю, во всей стране нет убежища такого масштаба и надежности, которое предназначено для частного лица. Но я ценю свое уединение. За этой дверью находятся мои персональные апартаменты, битком набитые провизией и другими необходимыми запасами. Кислорода хватит, чтобы шесть человек могли прожить в течение месяца. Что хорошо для NORAD [8], то хорошо и для Скандинавского отдела, верно? А вот это центральная дверь ведет в… впрочем, мы поговорим об этом позже. Верно, Клаус?

— Вы хотите сказать, что я смогу использовать Ингер?

На лице Клауса в первый раз появилась улыбка.

— Я думаю, это самая лучшая вещь, которую мы можем с ней сделать. Правда, это зависит от того, что от нее останется, когда ею попользуются голодные крысы. Хельда?

Хельда открыла стальную дверь слева.

— Здесь я планирую создание еще одного убежища, — продолжал свои объяснения Гуннар. — Что поделать, мой отдел все время расширяется. К сожалению, коридор еще в плохом состоянии, потому что мы начали строительство только прошлым летом, а зимой здесь слишком холодно, чтобы продолжать работы. Хельда!

Хельда щелкнула выключателем, и коридор осветили ряды голых лампочек. Футах в шести от стальной двери проход заканчивался стеклянным щитом, за которым строители успели пробить только глубокую дыру в скале. Пол там был шероховатым и неровным, на стенах поблескивали скальные породы, а с потолка свисали сталактиты. Судя по всему, за дверью было очень, холод но.

— Думаю, нам нужна демонстрация, Хельда, — сказал Гуннар.

Хельда улыбнулась. Она сходила в уже законченные апартаменты и вскоре вернулась в кожаном пальто и с каким-то свертком, завернутым в жиронепроницаемую бумагу. Хельда открыла стеклянную дверь и вошла внутрь. Ульф прикрыл ее за ней.

— Не хочу, чтобы эти маленькие твари разбежались по всему дому, — буркнул Гуннар.

Оказавшись внутри, Хельда немного постояла, привыкая к холоду и обняв себя за плечи. Потом она отошла на несколько шагов от двери, все время оставаясь в полосе света, который падал из коридора. Развязав сверток, она вытащила пятифунтовый диск сыра и стала отламывать от него по кусочку и разбрасывать вокруг себя. Самый крупный кусок она оставила у себя в руках. После этого она опустилась на колени, повернулась лицом к двери и улыбнулась.

— Сквозь стекло не проходят никакие звуки, — сказал Гуннар. — Но эти зверьки очень подозрительны. Клаус использует их для своих экспериментов, и появление Хельды им совсем не нравится, потому что раньше оно уже стоило жизни многим из их сородичей. И все-таки они не смогут устоять. Скоро они появятся.

— Они уже появились, — спокойно заметил Клаус.

Темнота зашевелилась, и большая черная крыса вышла на свет. Она остановилась, принюхиваясь к воздуху, с озабоченным и в то же время жадным видом. Ее ноздри шевелились. Потом, махнув хвостом, она стремительно бросилась вперед и вонзила зубы в ближайший кусок сыра. Через мгновение к ней присоединились другие. Крысы бежали из темноты, как армия, штурмующая крепость. Уайлд подумал, уж не привез ли их Гуннар сюда специально из какого-нибудь берлинского подвала. Они были разных оттенков, всевозможных размеров и форм, но ими владело одно и то же чувство — алчность. Точно черно-коричневый прилив, они растекались по полу, пожирая куски сыра, и вскоре уже достигли женщины. Они стали карабкаться по ее ногам, стараясь добраться до большого куска сыра, который она держала в руках. Хельда беззвучно смеялась за стеклом.

Клаус повернул еще один тумблер рядом с дверью, и в коридор даже через двойное стекло донесся шум взрыва, который раздался по другую сторону стекла. Крысы, торопясь и натыкаясь друг на друга, бросились обратно в темноту; Уайлду даже показалось, что он слышит их пронзительный писк. Хельда медленно и неловко поднялась на ноги.

— Это был отпугивающий взрыв, записанный на пленку, — объяснил Гуннар. — Нам приходится использовать эту уловку, потому что, расправившись с последним куском сыра, они вполне могут приняться за саму Хельду. Бедняги все время живут впроголодь.