Жажда любви - Элоиза Джеймс

«Ага!» – торжествующе подумала она и повторила эксперимент.

Тот факт, что платья Джеммы были чересчур тесны, выяснился немедленно, когда Деймон положил ладонь на тугой холмик, выпирающий из выреза. Корсаж мгновенно расстегнулся и сполз вниз, увлекая за собой корсет, оставив грудь открытой его ласкам.

Роберта поняла, что сейчас самое время остановиться.

По какой-то причине Деймон стремился целовать… и не только. Он вообще вел себя так, словно хотел совратить ее… ладно, она готова признать, что он действительно хотел совратить ее. Но Деймон не тот человек, которого она любит.

Поэтому Роберта резко отстранилась.

Из его горла снова вырвалось нечто вроде стона:

– Это было… чудесно.

– Вам действительно нравится целовать женщину, мечтающую о другом мужчине? – почему-то рассердилась она.

Деймон на секунду замер:

– Полагаю, что нет. Особенно если вы действительно думаете о Вильерсе. Вся эта страсть к шахматам. Все эти седые волосы. Нет, спасибо. Мне нравится цвет моих волос, и я нахожу шахматы смертельно скучными. Разве не так?

– Я никогда не играла в шахматы.

Деймон содрогнулся:

– Мой отец заставлял нас с Джеммой часами просиживать за доской. А ведь мы были совсем детьми. Мне было очень трудно выучить, как ходит каждая фигура. И все вертится вокруг королевы, которую… – Он лукаво усмехнулся. – Которую я в отличие от Джеммы нахожу неприятной и утомительной.

– Я научусь играть.

– Нет смысла. Вильерс не играет с новичками. Для этого он слишком хороший шахматист. И он терпеть не может неумех и глупцов.

– Я придумаю способ заинтересовать его, – упрямо настаивала Роберта.

Он только улыбнулся, но ничего не сказал. На память Роберте пришла история одной из отцовских содержанок.

– Мы будем играть голыми! – воскликнула она.

Деймон остановился как вкопанный:

– Роберта Сент-Джайлз!

Роберта расплылась в улыбке, показывая кокетливые ямочки на щеках.

– Истинный потомок Ривов, – объявила она и, гордо взмахнув головой, шагнула вперед.

Оказавшись на берегу, они обнаружили, что Тедди резвится в воде как рыба, а мистер Каннингем, к своему несчастью, свалился в реку.

– Знаете, что я нашел? – завопил Тедди при виде вновь прибывших и, выскочив на берег, показал всему миру свою болтающуюся писюшку. Не обращая ни на что внимания, он подбежал к Роберте, разжал пальцы и показал свою находку.

– Сокровище? – спросила она. До чего же красивый малыш! Унаследовал от своего папаши рыжеватые волосы, только глаза гораздо темнее и усеяны янтарными искорками.

Сокровище оказалось гладко обкатанным осколком бутылочного стекла.

– Хм-м… – пробормотала Роберта.

– Как, по-вашему, это красиво? – спросил он.

– Не особенно. А по-твоему?

– Да, потому что смотрите: вот она, звезда! Прямо здесь! Он ткнул пухлым пальчиком в стекло. Роберта нагнулась – и точно: в самой середине была выгравирована крохотная кривая звездочка. Она хотела было скептически усмехнуться, но передумала.

– Это действительно красиво.

Тедди широко улыбнулся, и она заметила отсутствие нескольких зубов, что придавало ему особую привлекательность.

– Полагаю, прежним его владельцем был контрабандист, – объявил он. – Да, именно так я и полагаю.

– Но откуда взялась звезда?

– А вот это тайна, – прошептал он, прежде чем убежать.

Глава 16

Каждый раз, принимая ванну. Джемма думала о шахматах. Только однажды, шесть лет назад, любовник-француз тоже лег к лег к ней в ванну, чем отвлек ее внимание, но обычно удовольствие от купания в теплой воде и шахматы были неразрывно связаны.

Мысленно проиграв одну из их партий, Джемма откинула голову на бортик ванны и пошевелила пальцами ног. Она снова победит его. Вероятнее всего, муж годами не брал в руки шахмат. Если, конечно, его любовница не увлекается игрой.

Впрочем, неизвестно, существует ли она в этом качестве до сих пор? Насколько верен ее муж женщинам? Может, он обладает похвальной, хоть и не слишком умной привычкой много лет содержать одну и ту же любовницу? Или сменил ее на более свежую и молодую?

От этих мыслей Джемме вдруг стало грустно – глупая эмоция, – и поэтому она тряхнула головой, приходя в себя.

– Брижитт, ты успела потолковать с кем-нибудь из лакеев Вильерса?

Брижитт ответила лукавой, торжествующей улыбкой истинной француженки, которая питается за завтраком такими типами, как жалкий английский лакей.

– Я познакомилась с неким Джозефом. Он не так уж плох. Рыжеволос, что моя матушка всегда считала меткой Каина. Но не так уж плох. На следующей неделе он ведет меня на прогулку в увеселительные сады, где я задам ему все нужные вопросы.

– Ты великолепна! Желаю тебе насладиться прогулкой.

– У него широкие плечи, – заметила Брижитт. – Но у меня не слишком приятная новость. Дворецкий, тот грубиян с отвратительным именем… Фаул, кажется, просил передать, что он получил несколько просьб раскрыть подробности ваших шахматных партий.

– Партий с Вильерсом и моим мужем?

– Да, именно. Просьбы исходят от различных газет, а также от клуба «Уайтс». Просители предлагают Фаулу неплохие деньги, если он каждый день будет сообщать им о положении на шахматной доске.

Джемма порывисто села.

– Понимаю.

– Конечно, Фаул не может сделать этого без моей помощи. И, откровенно говоря, я сказала ему, что без вашего разрешения ничего не выйдет. И что герцогиня одновременно играет несколько партий. Причем все держит в голове. Ба! Этот глупец ничего не понимает в шахматах!

Джемма призадумалась. Есть только одна причина держать информацию при себе: боязнь скандала. Элайджа не вынесет, если матчи будут комментироваться прессой или если члены известного клуба «Уайтс» начнут делать ставки на победителя.

– Боюсь, что не смогу ничем помочь. Прости, Брижитт. Я знаю, что газеты хорошо заплатили бы за информацию, – пробормотала она наконец.

Брижитт философски пожала плечами:

– Думаю, большую часть все равно забирал бы Фаул. Кроме того, я пока что занята Джозефом. Он не даст мне замерзнуть!

С этими словами она многозначительно подмигнула.

Глава 17

13 апреля

Второй день шахматных матчей Вильерс – Бомонт

Бомонт-Хаус

На следующее утро Элайджа проснулся с первыми лучами солнца и едва не застонал вслух, припомнив все детали вчерашнего дня. Он уселся на край кровати и сжал руками голову. Правда заключается в том, что он не премьер-министр– и никогда им не будет. Он всего лишь один из свиты премьера. Что-то вроде советника. О, весьма нужного и полезного, это признает всякий. Человек, одержимый идеей, в расцвете сил и способностей. Только вот с самого октября этот расцвет явно пошел на убыль.