Путешествие оптимистки, или Все бабы дуры - Екатерина Вильмонт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А Котя когда ушел?
– Он еще долго охранял твой сон, надеялся, видно, что ты сама проснешься. Но ты так сладко спала, и он взял» с меня слово, что я не стану тебя будить. Мам, а ты правда согласилась выйти за него?
– Да вроде…
– Подумать только, в прошлую субботу мы с ним познакомились, самолет не считается, а в эту ты уже за него замуж собралась…
– Но ведь ты в тот же день от меня этого требовала, что же теперь тебя смущает?
– Папу жалко…
– А при чем тут твой лапа? Он на мне жениться не собирается, да я и не пошла бы за него ни за какие коврижки. А с Котей я за эту неделю так сроднилась…
– Да, он тебя любит, это сразу видно. Мам, а ты папу совсем, ни каплюшечки не любишь?
Как легко она освоила слово «папа», выходит, ей этого все же не хватало, но какой из Марата папа для нее? Своим детям, насколько я знаю, он был неплохим отцом, но для моей девочки… Где ему набраться храбрости?
– Дашенька, милая, понимаешь, Марат такой человек… Ему сейчас кажется, что для него нет ничего важнее тебя, он не врет, он действительно в это верит, но потом он вернется в Москву, к реальной жизни, в которой для тебя нет места, да и быть не может. Он слишком слаб и уже стар, чтобы что-то рушить. Он, конечно, помучается, поугрызается, потоскует, а потом просто отсечет тебя, как в свое время отсек меня. Поверь, когда ты любишь, а тебя отсекают, – боль невыносимая.
Мне просто хотелось бы уберечь тебя от этой боли.
Дашка глубоко задумалась.
– Знаешь, мама, он сказал, «что встреча с тобой в Иерусалиме буквально перевернула его, и он понял, как бездарно прожил жизнь, а уж когда узнал обо мне, то просто переродился, он теперь на все готов, и одно твое слово…
– Ну, это чистой воды бред! Он много выпил?
– Да вроде нет. И еще он сказал, что Ты – лучшее, что было в его жизни.
– Мне он это тоже говорил… Что ж, несчастный человек, его можно только пожалеть – от слабости и трусости отказало» от единственной любви, выпавшей ему в жизни. Да и любви той – всего два дня было.
– Но ведь и у тебя той любви было два дня.
– Нет, у меня было несравненно больше – два дня, девять месяцев и двадцать лет. Есть разница? Когда я иной раз думаю обо всем этом, особенно в день рождения, я всегда говорю себе: все-таки самый лучший подарок на день рождения мне сделал Марат.
– А еще он сказал, что если бы ты от него не скрыла…
– Девочка моя, милая, ну прости ты меня, что росла без отца, но если бы я тогда ему об этом сказала, он в лучшем случае предложил бы мне оплатить аборт… Вот если бы я лет восемнадцать назад встретила такого человека, как Котя, вся наша с тобой жизнь пошла бы по-другому… Да что там, я уверена, что и сейчас Котя будет тебе лучшим отцом, чем Марат. Котя уже любит тебя, хотя бы потому, что ты моя дочь. А Марат просто увлекся моментом.
– Что это вы тут полуночничаете? – заглянул в кухню Даня. – Э, да вы тут пируете вдвоем! А можно мне к вам? Я тоже что-то проголодался!
Очень вовремя, а то еще немного – и мы уже лили бы слезы над горестной судьбой Марата.
– Ничего себе традиции у вас в семье, – с полным ртом проговорил Даня, – вы себе дочку ко дню рождения родили, а она в день рождения папочку надыбала!
Действительно, забавно!
– Дарья, пойдешь утром купаться?
– Ой нет, я лучше высплюсь!
– Ну как хочешь. Ладно, детки, я пошла спать!
– Мамуля, завтра в четыре папа заедет за нами и повезет обедать. Не забудь!
До утра я уже не заснула, слишком долго спала вечером, да и мысли одолевали. В начале девятого я отправилась купаться. Как хорошо в воде, все куда-то отступает и остается лишь блаженно-восторженное чувство – Я! Купаюсь! В Средиземном море! Привыкнуть к этому невозможно. И вдруг я увидела, что по пляжу идет Котя. Что-то в его походке меня насторожило. Так не идут, чтобы искупаться с любимой женщиной. Я поплыла к берегу. Да, он не раздевается, а стоит и ждет меня. Доплыв до мелководья, я побежала к нему.
– Котя, что случилось?
– Девочка моя, я должен сегодня уехать! У Нади несчастье – ее муж попал в аварию и здорово разбился.
Я должен поехать, она же одна с двумя детьми, вконец растерянная, как ей без меня…
– Конечно, конечно, ты должен лететь, тут даже и думать нечего! А он серьезно пострадал? Жить будет?
– Ну, жить, наверное, будет, но оправится ли, не останется ли калекой…
– Боже мой. Боже мои!
– Понимаешь, я уже узнал, самолет в шесть часов, но мне еще надо обменять билет…
– Вот что: сейчас идем к нам, будим ребят, они все устроят.
– Не зря я первым делом помчался к моей девочке!
Он помог мне переодеться, мы бегом побежали к автобусу и через десять минут уже входили в квартиру.
Дети, конечно, спали мертвым сном. Я постучалась.
Никто не отозвался. Тогда я решительно вошла и стала трясти Дашку.
– А? Что? Мама, что случилось?
– Дашенька, срочно нужна ваша помощь, у Коти зять попал в аварию, и ему необходимо как можно скорее улететь в Москву!
Дашу как ветром сдуло с постели.
– Данька! Вставай, дело есть!
Уже через десять минут Даша на кухне заваривала себе кофе, а Даня дозванивался в аэропорт.
– Кент, позвоните в Москву и узнайте, может, нужно что-то привезти отсюда, какие-нибудь лекарства или что-нибудь для ухода за больными, сами знаете, как в Москве с этим.
– Да, Дашенька, вы правы! Я позвоню попозже, из дома.
– Что за ерунда, звоните отсюда! Звоните, не теряйте время.
Котя позвонил дочери, она сказала, что пока не знает, что нужно, но позвонит врачу и потом перезвонит нам.
– Вот, а теперь спокойно выпейте кофе, поешьте и ждите звонка, – распоряжалась Даша. Взрослая, умная, решительная. Моя дочка.
Даня тем временем все выяснил – он уже отлично говорил на иврите – и сказал:
– Дашка, я сейчас еду насчет билета, а ты жди звонка из Москвы. Если что-то понадобится, сразу звони Файнзильбергу, он знает, где что найти. Викентий Болеславович, давайте ваш билет и паспорт. Не волнуйтесь, не потеряю.
Через полчаса раздался звонок. Надя сообщила, что если удастся достать одно лекарство и какой-то особый бандаж, то это сильно облегчит положение ее мужа.
Дашка тут же позвонила Файнзильбергу и передала слова Нади. Неведомый Файнзильберг велел ей немедленно ехать в какой-то госпиталь, где ей выпишут рецепты и на лекарства, и на бандаж. Но стоить это будет пятьсот шекелей.
– Вполне по-божески, – сказал Котя и тут же выдал Дашке деньги.
Она унеслась. Мы остались вдвоем.
– Котенька, все обойдется, вот увидишь! Он поправится, твой зять, хорошо, Дашка сообразила насчет лекарств. Если еще что-то понадобится, ты только позвони…
